лампа, а среди безделушек на кофейном столике по-прежнему вспыхивала
огнями маленькая пирамидка, сложенная из шариков. Почему-то она напомнила
вдруг Инеку хрустальные шары, с помощью которых в двадцатые годы
превращали танцевальные залы в настоящие волшебные замки. Маленькие
мерцающие всполохи бегали по всей комнате, словно веселые разноцветные
светлячки.
хватало, и он тут же понял, в чем дело. Все эти годы он первым делом вешал
винтовку на крючья или клал ее на стол. Но теперь винтовки не стало.
распаковать коробки и убрать все на место. Потом дополнить дневник,
просмотреть нечитаные газеты и журналы. Дел достаточно.
живо чувствовал Талисман, словно он все еще оставался на станции. Хотя,
может быть, подумал Инек, дело и не в станции вовсе, а в нем самом, в
душе. Может быть, это ощущение останется в нем теперь навсегда, где бы он
ни оказался.
разбрызгивала фонтаны света пирамидка. Инек протянул было к ней руку, но
потом передумал. Что толку? Если за долгие годы ему так и не удалось
разгадать ее секрет, почему это должно произойти сейчас?
наверняка с ней ничего теперь не случится.
его отныне уже не будет принадлежать ему одному, потому что Земля вот вот
постучится в дверь. Конференции, встречи и тому подобное... Через
несколько часов здесь уже, возможно, появятся газетчики. Впрочем, Улисс
обещал вернуться помочь, и, может быть, с ним прибудут другие
инопланетяне.
ложиться спать, можно много успеть.
одиноко, хотя именно сегодня одиночеству положено бы отступить - ведь
теперь все изменилось. Теперь у него есть и Земля, и галактика, и Люси, и
Улисс, и Уинслоу, и Льюис, и старый философ - веганец, что спит под
каменным надгробьем.
подарил ему Уинслоу, принялся рассматривать ее, медленно поворачивая в
свете лампы. В деревянной фигурке человека тоже чувствовалось одиночество
- теперь он это увидел, - одиночество путника, шагающего бесконечно долгой
дорогой.
тут не приходилось, потому что этого требовала работа. И теперь она...
нет, не закончена, поскольку сделать нужно еще очень много. Но закончилась
ее первая часть, и уже начинается вторая.
Уинслоу кусок древесины, который привез ему путешественник с Тубана.
Кстати, теперь можно будет рассказать ему, как здесь оказались все эти
деревяшки. Они могут даже вместе пройтись по дневникам и выяснить, когда и
откуда попала на Землю каждая из них. Уинслоу это занятие наверняка
понравится.
разбрасываемую пирамидкой, делали ее похожей на сказочную фею. Да,
пронеслось у него в голове, именно так, потому что утерянная сказочная
страна вдруг вернулась обратно.
одиноко, Инек, и я не могла не вернуться. Да, не могла.
запрограммировал в нее стремление быть рядом с ним, когда ему одиноко.
вырваться. Вместо свободы воли - абсолютная точность механизма чувств, им
же самим и созданного.
но ничего не могла с собой поделать. Неужели так будет вечно?
в то же время остро осознавал ее иллюзорность.
должна остановиться - ведь ей так же, как и ему, известны правила игры и
так же больно признавать, что она всего лишь иллюзия.
исходивший от нее легкий запах яблоневого цвета. Она протянула руку и
коснулась его запястья.
прикосновение ее пальцев, их прохладу.
путешественник с одной из тех планет в системе Альфарда, где обитали
чудотворцы. С помощью их книг он и освоил искусство сотворения иллюзий.
Путешественник хотел помочь ему и подарил пирамидку, а он тогда не понял
ее назначения. Вернее, они не поняли друг друга, что, в общем-то;
случается нередко. В галактическом Вавилоне очень легко ошибиться или
просто не найти нужных знаний.
рода фиксатором, превращавшим иллюзию в реальность. Нужно лишь придумать
что-то, а затем включить пирамидку, и созданное воображением становится
таким же реальным, как окружающий мир.
иллюзией...
назад. В комнате повисло тяжелое молчание ужасное, пронзительное молчание
одиночества. Шарики в пирамидке продолжали вращаться, разбрасывая радужные
огоньки, и по стенам все так же бегали, словно юркие мыши, цветные
всполохи.
не обмануть.
произойдет.
возможно.
случиться, оставалась возможность предаваться романтическим мечтам о
далеком и недоступном. Да и романтическими они казались только потому, что
были несбыточными.
мишка. Прости, Инек, но нельзя же любить куклу или плюшевого мишку,
которые вдруг ожили. Ты всегда будешь помнить, как было раньше: кукла с
глупой нарисованной улыбкой, медведь с торчащей из шва ватой...
могу помочь. Тебе предстоит долгая жизнь наедине со своими воспоминаниями.
посмотреть правде в лицо.
буду очень нужна тебе. По-другому не получится.
жертвами иллюзии.
могу любить мастера, ее изготовившего. Раньше нам обоим казалось, что это
возможно, а сейчас, когда стало понятно, что это не так, мы все еще
тянемся друг к другу и от этого мучаемся и страдаем оба.
возненавидел меня? Пусть уж лучше мы будем страдать. Это не так страшно,
как ненависть.
кладку. Огоньки погасли, и, раскатившись по полу, зазвенели осколки.
Василенко Иван
Мережковский Дмитрий
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Афанасьев Роман