идолопоклонства, не принять образ и подобие за Самого Господа?
Настолько сильным было сходство, что вы удивлялись, пусть
мгновенье, не видя скорби на челе и ран на теле. И все же
ошибки быть не могло, никто бы не спутал созданье с Создателем
и не воздал бы ему неподобающую почесть. Да, чем больше было
сходство, тем меньше -- возможность ошибиться. Наверное, так
бывает всегда. Мы примем за человека высокую куклу, но не
портрет, написанный великим мастером, хотя он гораздо больше
похож. Статуям нередко поклоняются так, как следует поклоняться
Подлиннику. Но этот живой образ Создателя, подобный Ему изнутри
и снаружи; созданный Его руками, Его великим мастерством,
автопортрет из Его мастерской, призванный поразить и порадовать
все миры, двигался и говорил здесь и сейчас; и Рэнсом знал, что
это -- не Подлинник. Что там, сама красота его была в том, что
он только похож, что он -- копия, эхо, дивный отзвук нетварной
музыки в тварном создании.
услышал голос Переландры, заканчивавшей, видимо, длинную речь.
Она говорила:
Глубокого Неба, море и Святую Гору, реки наверху и реки под
землей, огонь и рыб, птиц и зверей и те водные творенья,
которых ты еще не знаешь, -- все это Малельдил передает под
твою руку, с этого дня, на всю твою жизнь, и дальше, дальше.
Отныне мое слово -- ничто, твое -- неотменимо, ибо оно -- дитя
Его Слова. Весь мир, весь круг, совершаемый этой планетой --
твой, и ты здесь -- Уарса. Радуйся ему. Дай имя всем тварям и
веди их к совершенству. Подбодри слабого, просвети темного и
люби всех. Слава вам, Мужчина и Женщина, Уарса Переландры,
Адам, Венец, Тор и Тинидриль, Бару и Баруа, Аск и Эмбла, Ятсур
и Ятсура, любимые Малельдилом, благословенно имя Его!
взглянуть на него. Чета сидела теперь на берегу озера. Свет был
так ярок, что отраженье было чистым и ясным, как у нас, На
Земле.
Король, -- мы благодарим тебя за этот мир, который ты творила
много столетий как верная рука Малельдила, чтобы он ждал нас,
когда мы проснемся. До сих пор мы не знали тебя. Мы часто
гадали, чью же руку видим в высоких волнах и веселых островах,
чье дыхание чувствуем в утреннем ветре. Мы были молоды, но мы
догадывались, что говоря: "Это сделал Малельдил", -- мы говорим
правду, но не всю. Мы получили этот мир, и радость наша тем
больше, что это и Его подарок и твой. Чего же Он хочет от тебя
теперь?
Переландра. -- Я могу уйти в Глубокие Небеса, а могу быть и
здесь, в твоем мире.
и ради той любви, которую мы к тебе питаем, и ради тех советов,
которыми ты укрепишь нас. Наш мир совершит еще много оборотов
вокруг Арбола прежде чем мы сумеем по-настоящему править
землей, врученной нам Малельдилом. Пока еще мы не можем вести
этот мир в небе, управлять дождем и ветром. Если тебе не
трудно, останься.
разница между людьми и эльдилами не нарушает дивного лада. Вот
чистые, хрустальные голоса и неподвижные мраморные лица; вот
плоть и кровь, улыбка на устах, сиянье глаз, мощь мужских плеч,
чудо женской груди, слава мужества и полнота женственности,
неведомые на Земле. И все же, когда они рядом, ангелы не
призрачны, люди -- преисполнены животной, плотской жизнью. Он
вспомнил старое определение человека -- "разумное животное".
Только теперь он увидел жизнь, наделенную разумом. Он увидел
Рай, он увидел Короля с Королевой, и они разрешили
противоречие, стали мостом через бездну, замковым камнем в
своде творенья. Они вошли в эту долину и сомкнулась цепь --
теплое животное тело зверей, стоявших у него за спиной, и
бестелесный разум ангелов, стоявших перед ним. Они замкнули
круг, и разрозненные ноты мощи и красоты зазвучали единой
мелодией. Теперь говорил Король.
-- Малельдил даст его через тебя и еще через одного посредника,
и потому этот дар вдвое, нет -- втрое прекраснее и богаче. И
вот мой первый указ, первое слово Уарсы: до тех пор, пока стоит
наш мир, каждое утро, каждый вечер и мы, и все дети наши будем
говорить Малельдилу о Рэнсоме с Тулкандры, напоминать о нем
друг другу и хвалить. Ты, Рэнсом, назвал нас Господином и
Госпожой, Отцом и Матерью. Верно, это -- наши имена. Но в ином
смысле мы назовем тебя Отцом и Господином. Малельдил послал
тебя в наш мир, когда кончилась наша юность, и теперь мы пойдем
дальше, вверх или вниз, к гибели или к совершенству. Малельдил
привел нас туда, куда пожелал, но главным Его орудием был ты.
только по колено. Он хотел снова пасть перед ними, но они не
позволили. Король и Королева поднялись ему навстречу, обняли
его, поцеловали, как равного -- сердце к сердцу, уста к устам.
Они хотели, чтобы он сел между ними, но увидев его смущение, не
стали настаивать. Он сел у их ног на землю, чуть-чуть левее, и
заговорила Королева:
проснулась, разум мой прояснился, и я удивилась, как молоды
были мы с тобою все эти дни. Ведь запрет очень прост. Я хотела
остаться на Твердой Земле только потому, что она неподвижна.
Там я могла бы решать, где проведу завтрашний день. Я бы уже не
плыла по течению, я вырвала бы руку из руки Малельдила, я
сказала бы "не по-Твоему, а по-моему", и своей властью решала
бы то, что должно принести нам время. Это все равно, что
запасаться плодами на завтра, когда можно найти их утром на
дереве и снова за них поблагодарить. Какая же это любовь, какое
доверие? Как выбрались бы мы вновь к настоящей любви и вере?
тебя назвали бы легкомысленной. Мы так долго творили зло... --
Тут он запнулся, не зная, поймут ли его, и удивляясь, что он
произнес на их языке слово, которого вроде бы не слыхал ни на
Марсе, ни на Венере.
открыл нам все, что произошло в вашем мире. Мы узнали о зле, но
не так, как хотел Злой. Мы узнали и поняли зло гораздо лучше --
ведь бодрствующий поймет сон, а спящий не поймет яви. Пока мы
были молоды, мы не знали, что такое зло, но еще меньше знают о
нем те, кто его творит -- ведь человек во сне забывает то, что
он знает о снах. Теперь вы на Тулкандре знаете о нем меньше,
чем знали ваши Отец и Мать, пока не стали творить его. Но
Малельдил рассеял наше невежество, и мы не впали в вашу тьму.
Сам Злой стал Его орудием. Как мало знал этот темный разум,
зачем он прилетел на Переландру!
понимаю, как все узнала Королева, но хотел бы услышать и о
тебе.
походил на землетрясение. Смеялся он долго и громко, пока не
расхохотался и Рэнсом, сам не зная, почему, и вместе с ними
смеялась Королева. Птицы захлопали крыльями, звери завиляли
хвостами, свет стал ярче и всех охватила радость, неведомая на
Земле, подобная небесному танцу или музыке сфер. Некоторые
полагают, что это -- не подобие, а тождество.
Королеве. -- Он думает, что ты страдала и боролась, а я получил
целый мир даром. -- Тут он обернулся к Рэнсому. -- Ты прав, --
сказал он, -- теперь я знаю, что говорят там, у вас, о
справедливости. Так и надо, ведь на Земле вечно падают ниже
нее. А Малельдил -- выше. Все, что мы получаем -- дар. Я --
Уарса, и это подарок не только Его, но и нашей кормилицы, и
твой, и моей жены, и птиц, и зверей. Многие вручают мне этот
дар, и он становится стократ дороже от вложенных в него трудов
и любви. Таков Закон. Лучшие плоды срывает для тебя чужая рука.
-- Малельдил перенес Короля далеко, на остров в зеленом океане,
где деревья растут прямо со дна сквозь волны...
что Король не уточнял слова Королевы, а дал острову имя.
произошли удивительные вещи.
я изучал фигуры и формы, чертя их на песке. Много часов узнавал
Черепнин Владимир
Березин Федор
Посняков Андрей
Беляев Александр
Корнев Павел
Майер Стефани