черных стальных круглых шлемах.
Сионом Трамбле.
никого.
густой дым. Стражники протестующе вскрикнули.
Вадруса!
ноги на ногу. Герсен распахнул дверь и вместе с Алюз Ифигенией прошел
внутрь.
обе стороны, бесстрастно глядели на них сверху вниз. Герсен заглянул в
один из холлов, прошел под аркой, остановился перед закрытой дверью,
прислушался. В помещении за дверью явно происходила какая-то возня. Герсен
повернул дверную ручку - дверь была заперта. Снова воспользовавшись
лучеметом, он взломал замок и ринулся внутрь.
открыл рот, что-то нечленораздельно прокричал.
синие одежды Сиона Трамбле, а сам он скидывал с себя грязную одежду,
которая до сих пор была на Падербуше. Вот он потянулся к шпаге, но Герсен
рубящим ударом выбил ее у него из рук. Тогда он бросился к полке, где
хранил различное другое оружие, однако Герсен уничтожил ее одним залпом из
лучемета.
зверь. Герсен громко расхохотался, пригнулся, нанес удар плечом в живот
Сиона Трамбле, ухватился за мгновенно взметнувшееся колено противника и
швырнул его через себя. При этом он успел схватить его светлые волнистые
волосы, и, когда Сион Трамбле, сделал отчаянную попытку приподняться и
стать на ноги резко потянул их на себя. Мгновенно с головы Сиона Трамбле
слетели золотистые кудри, вслед за ними - и все лицо. Рука Герсена держала
за волосы теплую резиновую маску, безукоризненно прямой нос скривился
набок, безвольно обмяк рот. У валявшегося на полу человека не было лица.
Только голый череп, обтянутый тонкой прозрачной пленкой, сквозь которую
просвечивались бледно-розовые и ярко-красные лицевые мышцы. Из-под
обнаженного лба, над черным провалом ноздрей злобно сверкали лишенные век
глаза. Искривился безгубый рот, обнажив вдруг особенно бросившиеся в глаза
белые зубы.
Билли Уиндл. Или Зеуман Отуал. Или Падербуш. Или еще десяток других. И вот
теперь пришло его время. Кокор Хеккус - ты помнишь налет на Маунт-Плезант?
Я явился для того, чтобы покарать тебя.
Герсеном череп гниющего трупа.
Герсен. - Сейчас ты умрешь.
злодеяние за другим. Мне бы следовало умертвить тебя, предварительно
подвергнув самым ужасным мучениям - но достаточно будет и того, что ты
просто умрешь.
рванулся вперед, взметнув руки перед собой - и тут же рухнул,
натолкнувшись на огненный сноп.
ставленник, компаньон и наперсник Кокора Хеккуса. Стоя на высокой складной
лестнице, он вопил над объятой ужасом толпой:
доили, пускали из вас кровь? Куда девалось ваше золото, ваши воины, ваши
прекраснейшие женщины? В течение целых двух сотен лет! Именно столько лет
я здесь хозяйничал - а Кокор Хеккус еще дольше! Против Бурых Берсальеров
он посылал наилучших среди вас, и они погибали напрасной смертью. К его
ложу доставляли ваших красавиц. Иные из них возвращались домой, другие
исчезали бесследно. Вы зальетесь слезами, когда узнаете, какова была их
судьба! Наконец он умер, наконец умираю и я, но - вы дурачье! Глупцы!
дергающееся тело мажордома, глаза которого мгновенно остекленели.
Алюз Ифигения, прогуливаясь с Герсеном в саду дворца барона Энделя
Тобальта.
хватило ума держаться совсем не так, как Падербуш, но руки остались теми
же самыми: с длинными, тонкими пальцами, гладкой, лоснящейся кожей,
длинными ногтями на несколько вытянутых больших пальцах. Такие руки я уже
видел, но сначала не мог вспомнить у кого - пока еще раз не присмотрелся к
Падербушу с более близкого расстояния. Кроме того, Сион Трамбле разоблачил
себя сам. Ему было известно о том, что вы решили не выходить за него замуж
- он сам сказал мне об этом. Но только три человека могли знать об этом:
вы, я и Падербуш, потому что только в форте вы пришли к такому решению.
Когда я услышал об этом от Сиона Трамбле, то сразу же глянул на его руки -
и увидел подтверждение своей догадки.
родители...
одновременно. Одной жизни для него оказалось недостаточно. Ему обязательно
нужно было испить из каждого источника, познать все, на собственном опыте,
испытать любые превратности судьбы, прожигать свою жизнь, не зная меры ни
в чем. На Фамбере он нашел мир, соответствующий его темпераменту. Принимая
попеременно то или иное обличье, создал свой собственный эпос. Когда же он
уставал от Фамбера, то возвращался на планеты Ойкумены - мир, менее
послушный его воле, но все же не такой уже скучный. Теперь он мертв.
- сказала Алюз Ифигения.
уверена, что смогу отыскать дорогу к космическому кораблю. Путь на север в
обход гор Скар Сакау не так уж труден. Ориентиры мне знакомы.
путь.
встревожившись, спросил барон Эндель Тобальт.
Герсен.
произнесла Алюз Ифигения, с некоторым волнением обводя взором пейзаж
родной планеты.
Ойкумены, как придет конец вашему нынешнему образу жизни! Возникнет ропот,
тоска по прошлому, неудовлетворенность. Может быть, вам больше нравится
Фамбер такой, какой он сейчас?
считаю, мы должны воссоединиться с остальным человечеством, чего бы это
нам ни стоило.
захлопнул люк, прошел к пульту управления, опустил взор на фирменную
табличку.
как работает его творенье - при условии, что ему удастся доставить нас к
космическому кораблю.
Глядя вниз, на блестящие темно-золотистые волосы, Герсен вспомнил, как он
впервые увидел ее в Обменном Пункте, какою неприметною она тогда ему
показалась, и тихо рассмеялся. Алюз Ифигения подняла взор на него.
Ифигения больше ничего не сказала.
шесть ног. Восемнадцать сегментов передвинулись вперед. Форт взял курс на
северо-запад, туда, где в наклонных лучах заходящего солнца ярко сверкали
белые вершины Скар Сакау.