ее по диагонали, нацелившись мне в грудь. Он рассмеялся, когда я опять
увернулся, и выкрикнул: - Ну прислонись к чему-нибудь! Хватит бегать!
Тогда я тебя достану! - На это я мог только вежливо кивнуть и улыбнуться,
так как заметил, что после удара вниз от плеча он медленнее группируется,
чем после горизонтальных взмахов.
внимание Петерс, разделавшись с собственным - принялся кричать, так как
Петерс, вывернув ему руку, толкнул вперед и зубами оторвал ему ухо. Пока
это происходило, матрос, которого Петерс послал в нокдаун, стал
подниматься.
матроса, атаковавшего Петерса.
воды, - я не мог не вспомнить о своем путешествии на призрачном
"Дискавери" - а когда судно опустилось, то скорость его как-будто
увеличилась. Я инстинктивно ожидал, что вслед за этим на моем клинке
запляшут зеленые огоньки.
воспроизвела их? А может, в этом месте я обладал силой более мощной, чем
память, которая связывала меня с предметами из прошлого?
мерцание на наконечнике моего оружия. Но он занес дубинку над левым плечом
и снова махнул ей. Я опять отступил. Но не так, как прежде. Вспомнив
дорогой урок одного знаменитого французского фехтовальщика, который
однажды был проездом в нашем городе, я отступил только на один шаг левой
ногой, правую очень быстро поставил назад, поднял сабля вверх, вперед, по
кругу и над головой, превратив ее в рапиру, чтобы после выпада нанести
удар, которым успел ранить противника в руку прежде, чем он сгруппировался
после своей промашки. Немедленно после этого я сделал еще один выпад и
нанес колющий удар в шею противника.
оппонента на того, который стал подниматься. Человек, которого он ударил в
грудь, упал плашмя, из его ушей, носа и рта лилась кровь. На всякий случай
я взглянул назад. Матрос, которому я рассек грудь, так и лежал возле
трапа. Он не дышал.
это время вынимал своей стилет из левого подреберья Ганса Поля. Он перевел
свое внимание на Петерса, который, пригнувшись, вытянул обе руки вперед в
направлении двоих, которые, придя в себя, вновь напали на него. Улыбаясь,
дородный матрос двинулся им на помощь, размахивая своей дубинкой в левой
руке, держа нож в правой пониже, на уровне бедра. Когда он перешагивал
через бездыханное тело капитана Гая, я услышал короткий выстрел из
пистолета. Дубинка выскользнула из его руки, и он припал на колено,
зажимая левой рукой живот.
думал, что ты мертв!
который опершись спиной о швартовную тумбу, держал в правой руке небольшой
крупнокалиберный пистолет, на губах его была еле заметная улыбка.
поднял саблю, оставленную кем-то. Когда он почувствовал мое приближение,
то повернулся ко мне лицом. Он согнулся в талии и выставил оружие вбок под
углом, направленным на меня, размахивая при этом другой рукой,
выставленной вперед, - очевидная и неумелая попытка перенести технику
ножевого боя на более тяжелое оружие. Тогда, испытывая к нему почти
презрение, я сделал выпад вперед. Для опытного фехтовальщика тут не было
проблем.
гордыня была наказана. Мой противник мигом наскочил на меня, пытаясь
направить лезвие своего оружия поперек моего горла. Каждый из нас,
конечно, пытался угодить другому коленом в пах, но оба успешно подставляли
при этом бедро. В процессе этого я смог высвободить свою правую руку с
саблей, которую мой противник прижал коленом после моего падения. Но в
этой позиции я не мог размахнуться, притом мешала тяжесть навалившегося на
меня неприятеля. Молниеносным движением руки я подставил ее под клинок,
направленный на меня. К несчастью, мне пришлось отражать лезвие. К
счастью, оно не было слишком острым. К несчастью, оно все же было
острым...
побежала кровь и закапала мне на рубашку; он дышал мне прямо в лицо, что
было явным предзнаменованием моей гибели. Его зубы были в очень плохом
состоянии.
опять "нырнул", и лезвие еще глубже вошло в ладонь моей левой руки.
Раскаты Симмеса грохотали теперь, словно тысячи Ниагар. В маленьком
просвете, который открывался в моей неловкой позиции, я мог видеть слева
от себя уходящую высоко в небо огромную башню из белого тумана, плывшую,
маячившую, склонявшуюся к нам, как огромная человеческая фигура, покрытая
саваном, белая, как кость, снег или кожа мертвеца...
джентльменства и санитарии. Это не был один из тех приемов, которым научил
меня знаменитый французский фехтовальщик. Этот урок мне преподал молодой
английский офицер по имени Флет, с которым мы пьянствовали однажды ночью.
Этот трюк произвел на него настолько обескураживающее действие, что чуть
не стоил ему жизни во время дуэли. С тех пор это запомнилось мне как
пример чудовищного нарушения этикета. К счастью, я и не офицер, и не
джентльмен, поэтому прием сработал превосходно. Он отшатнулся назад, этого
мне было достаточно, чтобы сцепив зубы, сделать бросок, сжать, превозмогая
боль, в кулак правую руку и направить удар туда, где был источник
зловонного дыхания. Но он не отшатнулся назад, как я надеялся, своим весом
он все еще держал меня. В это время тощая мертвенно-белая Фигура, словно
земное воплощение туманного призрака, схватила его за шею и повернула,
отпрыгивая от меня.
ногах. Он отставил назад правый локоть, нацелившись своим оружием прямо в
живот Вальдемару; потом он дал ему ход, проткнув насквозь моего спасителя.
Вальдемар свернул ему шею, и я услышал треск. Потом он оставил его и
опустил глаза.
которого не могу достичь сам!
один из ближайших дней. Ей богу.
посмотрел туда как раз в тот момент, когда Петерс правой рукой поднял с
палубы окровавленный клинок, а в левой держал скальп.
сторону капитана и Поля.
им, как могли. Ни один из бунтарей не выжил. Поль бормотал что-то на своем
непонятном языке.
скажет, как с ним обращаться, - перевел Петерс.
в какое-то мгновение я увидел кровь в уголке ее рта, но она провела по
губам языком, и видение исчезло, осталась только улыбка.
осталось.
наклоняться к нему, чтобы услышать инструкции, так как голос его совсем
ослаб, а грохот Симмеса все наращивал силу. Вальдемар и Лиги тоже помогали
нам; когда же Поль, отдав последние распоряжения, испустил дух, Вальдемар
горько проклял судьбу за то, что еще один человек помимо своей воли
отправился туда, куда он стремился всей душой.
не оставалось делать, как ждать, когда шар достигнет нужных размеров.
одолжении.
место, куда провалится "Эйдолон".
палубе. Усадив в него капитана, мы для безопасности привязали его
веревками.
мы увидели огромную темную грохочущую пропасть, начинавшуюся там, где
заканчивалась подвижная башня из белого тумана.
свою трубку, набил ее табаком и достал кремниевую зажигалку откуда-то из
недр своего окровавленного костюма.
первую затяжку, - и я не променяю это ни на что другое. Много ли найдется
капитанов, которым удалось таким образом проводить свое судно в последний
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Прозоров Александр
Бажанов Олег
Андреев Николай
Соломатина Татьяна