жестом гомонящую площадь.
медленно спускавшегося по ступенькам в переход.
чтобы "подпустить слезу" в заказной разговор, то легенду с увольнением ему
предстояло отрабатывать на полную катушку.
тянул, сам подставился. Может, я и перегнул палку... Вполне может быть, что
старый решил свалить. Но уж лучше перестраховаться, чем просчитаться. Опер, как
работник торговли, должен ошибаться только в свою сторону. Этому меня учить не
надо".
половину торговой площади под одежду от Кельвина Кляйна. В переулке уже залегли
густые синие тени. С Тверской доносились голоса прохожих и мерное урчание
машин. Белов прошел немного вперед и замер в темном пятне тени от дерева. Мял в
пальцах сигарету, ждал. От арки за ним должны были пойти, наружка не любит
резких телодвижений. Между дружным метанием по квадрату Пушкинская- площадь
Маяковского и жертвой одним из оперов старший группы должен был выбрать
последнее. Значит, кого-то из молодых пошлют следом с явной угрозой
засветиться.
совпадений. Не бывает! - отчеканил он по слогам. От напряжения из головы разом
улетучился вязкий пивной хмель. - Хорошо, допустим, наружку за мной не пустили.
Но весь же день щупают, как телку за вымя. Я нутром чувствую, начинается".
Белов не мог разглядеть, чем они там занимаются. Возможно, любовь, возможно,
импровизация наружки, намертво запечатавшей арку. Тогда проверяющего следовала
ждать с другого конца переулка.
зажигалкой, и остаться на месте. По тому, как пройдут мимо и пойдут ли вообще,
можно будет судить, чья это парочка: сама по себе или "дядина". Полез в карман
за зажигалкой и нащупал плоскую коробочку пейджера. Невольно отдернул руку.
заре демократии запретили, но почему бы не вмонтировать датчик в пейджер.
Кстати, это мысль! - Белов ужаснулся догадке.- Пейджер по сути- приемник. А
если добавить слабенький передатчик, то никаких проблем у наружки не будет.
Посылай периодически сигнал с пульта, пейджер "пиликнет" в ответ. Радиуса
действия в пару сотен метров вполне хватит, чтобы установить местонахождение
"объекта". А дальше- ножками, ножками, как отцы наши и деды топали за
клиентом".
Да и один черт не засну, не убедившись, что чистый.
вниз по переулку.
за крыши домов, небо сделалось цвета загустевших сливок, розовое свечение,
пробившись сквозь взбиваемую сквозняком штору, рисовало на темных стенах
комнаты яркие живые разводы. Их медленный танец завораживал, навевал покой и
сон, легкий и прозрачный. Гул Садового кольца доносился из открытого окна, а в
пустой квартире стояла звенящая тишина.
изводил себя этими вопросами. Случилось - так случилось. Что будет дальше,
узнаем. Одно знал точно. Что бы ни было, дальше будет иначе для каждого из
двоих. Любая встреча, сколько бы она ни длилась, это перекресток в судьбе.
Чуткие и многоопытные прошлыми жизнями японцы нашли примитивное, но
эффективное, как каменный топор, решение. Без психоаналитического занудства
просто вывозят пару на островок, где ни черта нет, кроме камней и моря вокруг.
Муж, готовый забить супругу до смерти, жена, мысленно составляющая формулу
отравы, способной отправить к предкам благоверного, выбрасываются на остров с
одним одеялом и скудным запасом еды. А катер отваливает. Все, абзац.
разных концах островка и дуются друг на друга. Самые забубенные могут даже
поделить остров на независимые государства. Самое странное, что случаев
убийства среди пациентов ни разу не было. Потому что первозданная природа
быстро брала свое. Камни, соленый ветер, безучастная гладь моря. Ни
родственников, ни друзей, ни прочих сочувствующих и заинтересованных лиц в
затянувшемся семейном конфликте. Хочешь - не хочешь, а надо жить. И в диких
условиях мужик вновь становился мужиком: шел собирать дрова, ловить рыбу,
строить убежище от холодного ветра. Как-то само собой у него получалось отдать
свой свитер женщине, заботливо подать руку, переводя через камни, взять тяжелую
работу на себя. А она вдруг открывала, что приятнее всего заботиться о том, кто
заботится о тебе. Сидеть у огня и ждать, когда он придет, замерзший, но
довольный. И ночью, как ни отбрыкивайся, приходилось лежать рядом, одеяло
специально выдавалось одно. Любили ли они физически друг друга в эти промозглые
ночи, неизвестно, да не так уж важно. Главное, их души проникали друг в друга,
грели, врачуя сгоряча нанесенные раны. Кончался их самый нелепый уик-энд в
жизни, приходил катер, и уплывали они с островка с умытым соленым ветром
взглядом и просветлевшими душами.
обстоятельств, впивались в тела себе. подобных, захлебываясь соком жизни и
кровью, обманывали, блудили, продавали и предавали, любили, спаривались,
рожали, ласкали и избивали детей, выли от безысходности и мечтали жить, но
умирали, разорванные на атомы Океаном. Мерный рокот его бился в стены квартиры
и отступал, не в силах нарушить тишину, в которой бились два сердца. Тихо,
мерно, в лад.
глаза. - Что бы ни ждало впереди, спасибо Тебе".
она, проворачиваясь, пронырнула между пальцами и замерла в готовности выплюнуть
язычок огня.
плече.
задумаешься. Психоаналитик сразу же поставил бы диагноз: подсознательная
некрофилия. Тяга к мертвечине, любование смертью и страданиями.
страданиях импотент с козлиной бородкой? Это я о Фрейде говорю. Как и все
интеллигенты, он боялся смерти и старался избежать страданий. А жизнь без них
невозможна. Да и что он видел? Смерть бабушки, которую наутро напудрили и
помыли и в таком виде передали родне? Страдания гимназистки, нажравшейся серных
спичек? А в Грозном трупы валялись на каждом шагу, и страдали по-настоящему,
когда пуля вырывала из тебя кусок мяса. Только лечить ребят, видевших все это,
станут по теории, придуманной в тихом кабинете.
несколько месяцев до бойни в Грозном.
ответит вслух.
чем думала, какие письмена выводила на его коже, осталось загадкой.
затянулась, откинулась, широко раскрытыми глазами уставилась в потолок.
медленно тонул в сумерках. Свет горел лишь в нескольких окнах, большинство
отражали небо безучастно и мертво, как зимние лужи.
посмотреть.
- одна треть. Это три с половиной миллиона. Из них в боеспособном состоянии-
минимум миллион. От пятнадцатилетних до сорокалетних. Отбросим калек, уродин и
алкоголичек, остается шестьсот. Все равно круто! - Он представил себе этот
легион амазонок, изготовившийся к бою. - Мама миа! Да нормальный мужик в такой
ситуации просто обязан не стареть. Или хотя бы делать поутрам зарядку, чтобы на
него было приятно посмотреть.
обо мне?
Белоусов Валерий
Посняков Андрей
Свержин Владимир
Андреев Николай
Роллинс Джеймс