Чтение 41–й страницы книги ~Капитан Сорви-голова~

их во время этой опасной ра-боты от взоров солдат.

Затем отважные сорванцы, не теряя самообладания, подожгли фитили. Теперь
уже никто не был бы в силах помешать делу разрушения.

А у Жана, этого безрассудного смельчака, хватило еще дерзости приписать к
объявлению Колвилла, которое он заметил вчера, уже известные нам слова:

"А я предлагаю только пенни за голову майора Колвилла. Она не стоит даже
и этого"

И не побоялся при этом подписаться. Пусть знает!

Пора было, однако, удирать.

Удирали они довольно быстро, то и дело подгоняя животных. Только бы
добраться до фермы!

Благоразумная предосторожность, мудрое решение! Ибо, во-первых, у
водохранилища вот-вот заварится горячее дело и, во-вторых, уланы,
отправленные им вдогонку майором Колвиллом, уже скачут во весь опор.

К счастью, улан задержало одно обстоятельство: они наткнулись на кучу
мелких монет-щедрый дар любителей молока, с таким отвращением выброшенный
сестрицей Наати.

"Солдат не очень-то богат. Кто этого не знает?" - гласит одна песенка. А
уланы этого взвода, как нарочно все были такими голяками, у которых не
водилось и гроша за душой Поэтому они спешились и стали жадно подбирать
пенсы и шиллинги.

А это значило, что беглецами или беглянками, как будет угодно читателю,
было выиграно еще пять минут.

Сестрица Бетие, часто оглядывавшаяся назад, заметила улан, которые уже
снова успели вскочить в седла.

- Кажется, погоня...

- Вот так штука! И, конечно, уланы! - воскликнула Гриэт. - Как охотно
переколотил бы я их всех до одного!..

- Как ты думаешь, Поль, - спросила Бетие, она же Сорви-голова, - добредут
коровы домой без нас?

- Доберутся! - коротко ответила Наати.

- Тогда мы сейчас позабавимся. Еще пять минут назад мы бы пропали, но
теперь у нас есть возможность драться.

Вместо ответа Наати пронзительно свистнула. Услышав знакомый сигнал,
головная корова пустилась в галоп и увлекла за собой все стадо, которое с
грохотом снежной лавины помчалось к ферме.

Дорога круто поднималась в гору. С левой стороны ее высилась скала, на
которой зияла расщелина шириной в два метра и высотой в метр. Это был вход в
пещеру. Все три сестрицы забежали туда на секунду и, выйдя, выстроились
плечом к плечу перед входом.

Уланы мелкой рысцой одолевали кручу. Их утомленные кони едва плелись.

Пастушки легко могли бы удрать, однако не двига-лись с места и с
любопытством поглядывали на улан. Те заметили их и стали кричать, чтобы
девушки спустились к ним.

Пастушки не шевельнулись, даже не удостоили улан ответом.

Тогда сержант, скакавший впереди, подъехал к пещере, осадил перед входом
коня и, не слезая с него, попытался обнять Гриэт.

-- Сдавайтесь, плутовки, и марш за мной! - крикнул он.

С невозмутимым спокойствием Гриэт, она же Фанфан, ухватила кавалериста за
сапог и, приподняв его без всякого, видимого усилия, сбросила с седла.

Трах-тарарах! Раздалось бряцанье железа, прозвучала крепкая солдатская
брань, потом послышался стук копыт убегающего коня, который, сбросив
сержанта, предоставил его самому себе вместе с пикой, саблей, ружьем и всем
остальным достоянием улана.

Три пастушки, внезапно <растаяв", закатились неудержимым хохотом. Видимо,
шутка показалась им очень забавной.

Уланы же, напротив, нашли ее весьма неуместной.

С полдюжины их спешились. Наставив на бедняжек свои длинные пики, уланы
крикнули:

- Следуйте за нами, если не хотите, чтобы вас насадили на пики, как
куропаток на вертел!

Шесть остроконечных пик угрожающим полукругом вытянулись перед девушками
на расстоянии всего лишь одного метра. Солдаты были возбуждены и свирепы,
тут уж не до шуток. Да, им поистине было не до шуток!

Сброшенному с коня сержанту удалось наконец выпутаться из своих доспехов
и присоединиться к уланам. Он полагал, что более высокий чин дает ему право
кричать громче и ругаться грубее своих подчиненных.

Между тем пастушки, как хорошо срепетированный ансамбль, отступили на шаг
в пещеру, вытянули вперед носки левых ног, приставили под углом каблуки
правых ног к левым, извлекли откуда-то карабины, приклады которых мгновенно
и ловко примостились на их плечах. Вся эта красивая пантомима была проделана
буквально в течение трех секунд.

Раз! Два! Три!.. - как на ученье.

На войне следует быть готовым решительно ко всему. Но бывают
неожиданности, превосходящие все возможности бедного человеческого
воображения.

Именно с такой неожиданностью столкнулись уланы, когда на их глазах три
молодые девушки вдруг превра-тились в грозных бойцов. Попробуйте поставить
себя на их место, читатель! Пика против ружья вообще слабое оружие. Она
становится почти не годной, когда приходится действовать ею снизу вверх, в
положении, которое не только стесняет движения бойца, но и пагубно
отражается на его моральном состоянии. Даже наиболее храбрые люди повинуются
в таких случаях инстинкту самосохранения, не могут о чем-либо думать или
что-либо предпринять. А инстинкт перед лицом такой опасности приказывает
бежать без оглядки, если, конечно, страх не приковывает человека к месту.

Так случилось и с уланами. При виде этих простых девушек, действующих и
маневрирующих с выучкой настоящих бойцов, они на какое-то мгновение были
ошеломлены.

О, да эти пастушки, оказывается, совсем не такие дубины!

Потрясение улан длилось не более каких-нибудь двух секунд. Но и за две
секунды можно совершить немало дел с помощью маузеровских винтовок.

Паф! - сверкнули три языка пламени, и поднялся легкий дымок. И тотчас же:
паф! - еще три выстрела, так же, как и первые, слившиеся в один.

Шесть выстрелов за две секунды - ужасно! Уланы были поражены в упор,
ментики их порыжели от пламени, оружие выпало из рук. Простреленные навылет,
они судорожно взмахнули руками, зажимая ими раны, нанесенные "гуманными
пулями".

Некоторые из них с дико блуждающим взором пробежали, пошатываясь,
несколько шагов и рухнули навзничь. Сержанту пуля угодила в самое сердце, и
он на месте свалился ничком. Другой улан пробежал с неистовым воплем не
более пятидесяти метров, покачнулся и упал, извергая потоки крови.

Шесть улан, то-есть более половины всего взвода, уже на земле!

Сорви-голова сдержал злобную усмешку, промелькнувшую было на его губах, и
зычным голосом, несообразным с его женским нарядом, гаркнул:

- Долой оружие, мошенники! Я - Брейк-нек!.. Слышите?.. Долой оружие!

Но улан оставалось еще пятеро. Им казалось чудовищным сдаться каким-то
карикатурам, пусть даже страшным, но все же карикатурам на солдат.

Уланы разбились на две маленькие группы: первая, состоявшая из двух
человек, находилась метров на шесть впереди второй.

Передовые уланы вздыбили своих коней. Однако этот маневр, хорошо знакомый
всем кавалеристам, годен был разве лишь на то, чтобы привести в
замешательство новичков, но отнюдь не таких стрелков, как Поль и
Сорвиголова.

Грянули еще два выстрела. Никакие суматошные движения не помогли уланам.
Пораженные прямо в голову, они, соскользнув с седел, замертво грохнулись
оземь.

Теперь улан оставалось всего трое. На этот раз они были всерьез
перепуганы и собирались улепетнуть.

Поздно!

Прежде чем перейти в галоп, им пришлось бы сделать крутой поворот и
пробраться по узкой тропе между двумя глубокими оврагами.

Как раз в это мгновение из долины донесся оглушительный грохот взрыва.
Почва задрожала, как при землетрясении.

И снова раздался еще более громкий и повелительный голос Сорви-головы:

- Водохранилище взорвано! Это сделали мы... да, мы одни!.. Сдавайтесь же,
гром и молния! Сдавайтесь, пока не поздно!

- Сдаемся! Сдаемся!..

- Отлично!.. Бросить оружие! Спешиться! Руки вверх!.. А вы, Фанфан и
Поль, возьмите этих плутов на мушку и при малейшем подозрительном движении
стреляйте их, как зайцев.

Трое солдат, чувствуя всю унизительность своего положения, все же покорно
исполнили приказание Жана, и только один из них не без достоинства произнес:

- Мы сдаемся. Но мы солдаты, а не мошенники, и вам не следовало бы нас
оскорблять.

Сорви-голова с пылающими от гнева глазами, с исказившимся лицом,
страшный, несмотря на свое шутовское одеяние, приблизился к уланам и
негодующе бросил им в ответ:

- Вы еще смеете говорить об уважении к военнопленным! Вы, грабители ферм
и поджигатели нив, убийцы женщин и детей! Вы, подвергающие военнопленных
жестокой и позорной пытке "Pigsticking"!. Вы - палачи, позорящие свои
мундиры, бандиты, которых следовало бы беспощадно истребить всех до единого!
И вы еще смеете называть себя солдатами! Вы - уланы майора Колвилла,
достойные помощники этого золотопогонного убийцы!

Сраженные жестокой, но вполне заслуженной отповедью Жана, и к тому же
весьма неважно чувствовавшие себя под дулами двух карабинов, все три улана
беспреко-словно сдали оружие.

Сорви-голова овладел собой и снова обратился к ним более спокойным тоном:

- Чего, собственно, вам было от нас нужно и кто вас послал в погоню? Ведь
в английском лагере мы сошли за пастушек.

- Дело в том,-ответил один из улан,-что после вашего ухода к