Пегору, волонянки - Мили-датте, гречанки же - конечно,
Афродите. Здесь же красавица жертвует свое сокровище духам.
Девственность на Севере обуза. Ни на игрища не сходишь, ни
мужа не найдешь - парни рассуждают так: зачем ты мне такая
нужна, если раньше на тебя любителя не нашлось...
приближающегося мотоцикла, как машинально отметил Хорст,
американского "харлея-дэвидсона". Заокеанская трещотка эта
мгновенно разорвала тишину, нарушила очарование утра и
неожиданно заткнулась как раз под самыми окнами, будто в
глотку ей забили кляп.
Трофимов шмыгнул вислым носом, как будто бы унюхал что-то
пакостное, и со значением взглянул на Хорста. - Сдается мне,
товарищ генерал, что близкое знакомство с капитаном вам
будет ни к чему. Так что не обессудьте, вот сюда, без
церемоний, по-большевистски. - С ухмылочкой он указал на
крышку подпола и сделал знак Куприянычу, чтобы тот убрал
посуду Хорста. - Конспирация, батенька, конспирация.
намека на стук распахнулась, и бойкий, словно у торговца на
рынке, тенорок провозгласил:
ты, я смотрю, хорошо живется вам.
полом и крышкой Хорст увидел сапоги, офицерские, хромовые,
на одну портянку, но замызганные и стоптанные внутрь, как
это бывает у людей, способных на предательство. Каблуки
могут многое порассказать о владельце обуви. Как
выкаблучивается, как идет по жизни.
Куприяныча, капитана он не жаловал.
мотоциклетке-то, - подхватил Трофимов, - приехали бы сразу
на танке. На среднем гвардейском, с пушечкой.
фыркнул и расхохотался.
шаркнули по полу и остановились вблизи от лица Хорста. - Я
ведь прибыл не шутки шутить. Что это за генерал поселился
тут у вас? Пропи есть у него? И сам-то он где?
разговаривают, сволочи, весело им, хиханьки да хаханьки.
Знают, что теперь их ни на зону не упечь, ни под конвой...
вздохом, неожиданно переменив тон, ответил Куприяныч. - Сами
ждем. С нетерпением. Он нам денег должен.
*.-ab b(`." + Трофимов, в его падающей интонации было что-то
философское и трагическое. - Он вообще-то генерал-то
свадебный, вот и отправился на свадьбу, жениться. Так что ж
ему на рассвете-то, от молодой жены...
торопливо прощаться.
Может, змеюку пригреваете на груди, потом ох как пожалеете.
Может, генерал-то ваш вообще белый. Юденич недобитый. Если
вернется от жены в течение дня, пусть меня найдет. Я у Дарьи
Лемеховой на инструктаже актива.
крыльцу, рявкнул, оживая, мотоцикл, покатил...
труда сдвинул крышку подпола, с ухмылкой протянул Хорсту
руку. - Что, насладились представлением? Это был наш
оперативный уполномоченный капитан Пи...
Была б моя воля... - Он засопел от ненависти и указал на
стену, облагороженную картинами. - Помнишь, ты еще о девушке
справлялся, о Маше? Так вот чекист этот изнасиловал ее еще
пацанкой, чуть не задушил. Она хотела утопиться тогда, но не
получилось, откачали. Я откачал...
сопкой, где петляла единственная, ведущая в райцентр дорога.
Воздух благоухал свежестью, сказочно пели птицы... Облюбовав
сосенку на обочине, он привязал к ее стволу крепкую веревку,
держа в руке свободный конец, с оглядкой перешел дорогу и
беззвучно, словно барс, затаился в кустах. Надолго... Уже
где-то в полдень вдали затарахтел мотор знакомого "харлея-
дэвидсона", вспорхнули в небо потревоженные птицы, веревка,
привязанная к осине, натянулась как струна. Щелкнув
мотоциклиста под кадык, она легко, словно куклу, сбросила
его на землю. Грузно припечаталось тело, покувыркался
заглохший мотоцикл, и настала тишина. Мертвая.
она побыстрей, хрен с ним, с багрянцем и с золотом лесов -
голые-то ветки дембельскому сердцу куда приятней.
полк пожаловали проверяющие - как всегда, из Москвы, целым
кагалом, как водится, жрали мясо, пили жопосклеивающий
компот. Достали всех.
ротную канцелярию. Там царило уныние. За столом угрюмо
восседал мрачный Сотников, в углу задумчиво сосал
"Стюардессу" Гринберг, Зимин, потерянный и злой, бесцельно
шарил взглядом по стенам. Командиры молчали. Потом ввели
Андрона в курс дела. А дело было плохо. У любого настоящего
военачальника есть свои военные секреты, а хранятся они в
a%*`%b-., портфеле, и лежит тот портфель в особо
засекреченной секретной части, запечатанный особо секретной
командирской печатью. И вот капитан Сотников потерял свою
командирскую печать. А секретный портфель придется вскрывать
в пятницу, на постановке задачи, и чем его, проклятого,
потом назад запечатывать? В присутствии командира полка и
проверяющей сволочи?
Сотников сунул недокуренную сигарету в пепельницу. - А могут
и с роты снять. С переводом в Тюмень.
Зимин фальшиво взмахнул рукой, и стало ясно, что он не так
ух и расстроен, как старается показать. - При твоей-то
репутации. Ну пожурят по-отечески...
Каляева. - Грин со вкусом докурил до фильтра и изящным
щелчком определил хабарик в урну. - Я там бывал, еще
капитаном. Парадиз, дом отдыха. Ну это уж на крайняк... Надо
делать, как я говорю, Равинский мозга, золотые руки. Кто в
позапрошлом годе с ушатанным затвором помог? До сих пор ведь
автоматец-то стреляет. А чекуху ему заделать, как два пальца
обоссать. К Равинскому надо ехать, к Равинскому. Эй, Лапин,
рванешь в Гатчину, отмазать командира? Скажешь, мы за ценой
не постоим.
сейфа пластилиновым оттиском командирской печати. Проехался
на частнике по Московскому, сел у Средней Рогатки на
"Колхиду" и попер по Киевскому шляху, хорошо знакомой
дорогой на Сиверскую. Вспомнилась ленивая Оредеж, Вова
Матачинский со своей командой, блядовитая Надюха с мудаком
Папулей, танцы-панцы под завывание гусляров, все такое
далекое, невсамделишное. А всего-то два года прошло.
Протащилось юзом, прокандыбало, пробуксовало. Семьсот
двадцать один день. Сорок три тысячи двести шестьдесят
минут. Сколько-то там секунд, не упомнить, на бумажке
написано. Как в песок. Хер с ними...
дорога в конце концов привела его к скромному жилью
Равинского. Строго говоря, не к такому уж и скромному - три
этажа, каменные стены, бетонный четырехметровый забор с
вмурованными по верху осколками стекла. Железные ворота
массивны и крепки, а едва Андрон постучал, как во дворе
залаяли собаки, утробно, зло, отлично спевшимся натасканным
дуэтом. Такие шкуру спустят сразу.
глаз, вроде бы человечий.
Орловский Гай Юлий
Посняков Андрей
Громыко Ольга
Буркатовский Сергей
Флинт Эрик
Прозоров Александр