зоолога к Горелову радикально переменилось. Впрочем, весь экипаж подлодки,
начиная от ее капитана до уборщика, не знал, чем больше восхищаться:
мужественной ли борьбой Павлика с полчищами крабов или самоотверженностью,
неожиданно проявленной угрюмым Гореловым в поисках пропавшего океанографа.
Все окружали заботой и вниманием старшего механика, так серьезно
пострадавшего из-за помощи товарищу в беде. Как будто стесняясь, смущенно
принимал Горелов все эти знаки уважения и внимания от заботливого зоолога и
неловко отшучивался. Горелов не пытался и не мог скрыть радости, которая
часто освещала и преображала его обычно суровое, угрюмое лицо в этой
атмосфере теплоты и дружеского участия, окружавшей его теперь. И все же не
раз случалось, что навещавшие больного товарищи находили его в подавленном
настроении, когда он, видимо, страстно желал лишь уединения, когда прежняя
нелюдимость, угрюмость возвращалась к нему, и тогда, сидя согнувшись на
койке, с низко опущенной, зажатой между ладонями головой, на все расспросы,
встревоженные и участливые, Горелов отвечал раздраженно и отрывисто, и
бедный зоолог терялся в догадках о причине такого плохого состояния своего
единственного пациента, приписывая эти внезапные перемены в настроении
неправильному лечению. Впрочем, по мере того как выздоровление Горелова шло
вперед, приступы этой хандры и раздражительности, к великому удовольствию
ученого, появлялись все реже и в последние дни, с тех пор как больной встал
с койки и начал выходить из госпитального отсека, почти совсем исчезли.
его внезапном уходе из лаборатории, и почему он долго не мог сосредоточиться
на работе, за которую принялся было...
расшалившиеся школьники на перемену после скучного урока. Марат со смехом
столкнул с площадки Цоя, не успевшего запустить свой винт, и Цой, нелепо
размахивая руками и ногами и отчаянно ругаясь, полетел ко дну.
винт, бросился за Цоем, схватил его за ноги и взмыл с ним кверху.
изо всех сил. Он задыхался от смеха и едва мог время от времени бросать
Марату самую свирепую брань и угрозы: -- Негодяй! Мерзавец! Я тебя
распотрошу! Отпусти лучше! Хулиган! Я тебя четвертую, как только покажешься
у меня в лаборатории! Караул!!!
мотора, цепко держа свою жертву за ноги, и Цой беспомощно болтался под ним,
делая неимоверные усилия, чтобы освободиться .
мог больше выдержать. Он запустил свой винт на все десять десятых хода,
птицей взвился над Маратом и с диким, пронзительным визгом упал на плечи
подводного хулигана, обвил ногами его шею, и перегнувшись вниз головой, стал
отрывать руки Марата от ног его жертвы.
милицию!..
яркие голубые звездочки плясали в невообразимом танце. Привлеченные их
светом, обитатели глубин, сияя разноцветными огоньками, спешили отовсюду к
месту свалки и сейчас же фейерверком разлетались во все стороны. Все еще
вися головой вниз, Цой вспомнил про свой бездействующий винт. В одно
мгновение он открыл патронташ, мощная струя воды ударила Марата в грудь, и
он, ошеломленный, отлетел внезапно на несколько метров вместе с Павликом,
вертясь и кувыркаясь в образовавшемся водовороте. Началась новая погоня.
звездочкой Марата.
Марата, и винт нес его с большей быстротой. Поэтому Павлик первый нагнал
преступника и повис на нем.
-- Он меня убьет! Честное слово!..
вцепились в плечи Марата и начали его встряхивать под жалобные вопли, мольбы
и покаянные обещания. От встряски голова Марата болталась, и он должен был
изо всех сил напрягать шею, чтобы не стукнуться головой о шлем.
трое медленно поплыли, разражаясь по временам хохотом при воспоминании о
том, как уморительно Цой висел головой вниз, как отлетели Марат с Павликом,
как смешно болталась голова Марата в шлеме. Марат плыл впереди, иногда
посматривая на свой компас.
Скворешню прислать ему новый глубоководный термометр взамен раздавленного
водой. Не выдержал давления... Должно быть, его оболочка была с каким-нибудь
дефектом.
Матвеев будет теперь всю жизнь помнить о нем!
видел. Ох, как страшно! Ивану Степановичу понадобилась проба воды. Матвеев
подошел к крану и только повернул маховичок... Кран, наверно, испортился...
или я не знаю, почему...
как вдруг он с ужасным свистом... таким свистом, что прямо ужас... вдруг
оторвался и -- как пуля!.. Никто даже не мог его заметить в воздухе. И как
грохнет в переборку!..
твердая, как стальной прут. Вся в пару... И весь отсек наполнился паром.
вставил Цой.
ним Павлик. -- Матвеев бросился закрыть резервный кран около обшивки и
нечаянно задел рукой за водяной прут... И я сам видел, Марат, сам видел, как
от его руки вдруг отлетели два пальца. Ну, знаешь, как будто ножом
отрезало!.. Сразу Матвеев даже ничего не почувствовал, он только покачнулся.
Потом брызнула кровь, он побледнел. Скворешня его увел, а Иван Степанович
бросился к крану и сам закрыл его. Ой, как страшно было, Марат!..
красную лампочку, а затем и вертикально натянутый плавучим буем тонкий трос;
на нем висели глубоководный термометр и, повыше, вертушка Экмана -- Мерца.
Винт вертушки тихо вращался в своем медном кольце, четырехугольная лопасть
руля указывала направление вращавшего винт течения -- с юга на север. Трос
своими концами терялся в темноте, но и вверху и внизу туманными красными
пятнами пробивался свет других лампочек, указывая продолжение троса в обоих
направлениях.
"Пионер", вахтенный начальник лейтенант Кравцов. Предлагаю немедленно
вернуться на подлодку. Настраивайтесь на волну начальника научной части
профессора Лордкипанидзе. Он посылает сообщение о бедственном положении.
Держите с ним связь. При возвращении на подлодку -- рассыпаться в цепь в
пределах видимости огней друг друга. Может быть, вы встретите его.
Возвращайтесь на десяти десятых... Подлодка готовится к походу.
историю наша борода! Попал, можно сказать, в нежные объятия...
обстоятельствах далеко не веселых.
Шелавин и обратился к своим спутникам: -- Рассыпаться в цепь налево! Первым
от меня -- Павлик, вторым -- Марат, последним -- Цой. Включайте волну Арсена
Давидовича. Вперед на десяти десятых! Направление -- ост-зюйд-ост. Равняться
по мне!
зоолога:
руку с компасом к глазам.
капитана.
час...
соберутся в подлодке, мы пойдем за вами.