женщина и есть женщина, надо помнить. Если уж Киммерия перестала быть
гарантированно надежным убежищем, то остается лишь замок графа Сувора
Палинского. Дальше и надежней места просто нет.
Веденеем, помогавшим изображать особенно сложные знаки то той стороне, то
другой, проходил на языке жестов, и его подробное описание заняло бы многие
десятки страниц, поэтому разумным представляется поместить ниже сокращенный
перевод на русский - насколько такой перевод вообще возможен.
российского престола, знаете только вы,- прожестикулировал старец, а гости
кивнули, - Графа Палинского я поставлю в известность сам. Но в горах - снег.
Значит, нужна одежда для мальчика. Скажите, высоко ли котировались на рынках
Руси киммерийские соболя в прошлые столетия?"
соболя, битого в глаз дробиною, конечно же, давали те же деньги, что за
девять шкурок самого лучшего из российских соболиных кряжей - Минусинского.
Кроме того, лишь в Киммерии изредка встречается снежно-белый соболь, раньше
за год набиралось на шубу князю или княгине, теперь, конечно, того нет - это
ведь сотня шкурок, не меньше. Пальто можно сшить из пяти-шести дюжин, но
пальто - одежда не киммерийская. А на экспорт Киммерия мехов больше дюжины
дюжин лет не продает, охотничья гильдия у нас не из богатых. Впрочем, вам
про соболя все подробно мясничиха-соболятница может рассказать, ведь все
запасы соболиного мяса выкупает ваш дом для хозяйственных нужд, собакам
приходится есть росомашину, горностаину и прочие несъедобные мяса. Годовое
производство горностая в Киммерии большое, хотя мех этот - чистая показуха.
Он даже нафталина не переносит, его хранят, представьте, непременно в мешках
синего цвета..."
белого соболя могут найтись в продаже?"
интересуют шкурки белого соболя - обращайтесь в контору "Ергак Тимофеевич и
его достойные потомки" на Елисеевом Поле, они спокон веков покупают все
белые меха".
- Ферапонт Ергак участвовал в усмирении змееедов в одна тысяча четыреста
семьдесят седьмом году. Предложил уморить сектантов голодом, переистребивши
их единственную пищу - змей, а за исполнение того просил у архонта
привилегию на торговлю белым металлом, наверное, серебром. Змей Ферапонт
Ергак поистреблял много, но не всех, и сектанты тоже вывелись не все, так
что и привилегии получил Ергак более скромные: торговать белым хлебом, белым
мясом и белым мехом. Хлеб в Киммерии, сами знаете, ячменный, а мясо белым
бывает только у вареной курицы - много не заработаешь. На белое мясо
рифейских раков привилегия уже принадлежала Северьяну Бессобакину, прямому
предку нынешнего архонта... это, впрочем, неважно. Однако на альбиносных
мехах потомки Ферапонта живут неплохо. Кстати, они же ведут торговлю белыми
животными, белую кошку, если надо, так только у них..."
чему в нынешнем положении также белый дракон..." - чтобы изобразить дракона,
старцу пришлось выйти из-за стола, встать на одну ногу, вскинуть руки,
скрючить пальцы, а потом изобразить ими падающий снег - символ белого цвета.
Идея с покупкой для Антонины царской белой шубы нравилась ему все больше,
хотя никак не мог придумать старец того, как объяснить матери царевича, что
Палинский в свой замок женщин не допускал никогда и наверняка не допустит.
Если все пройдет как надо, жить царевич будет в башне в спартанских
условиях, а для встреч с матерью спускаться в Триед, скажем, раз в неделю.
Да и то опасно.
пострадавшую в схватке и потому притихшую на время, вторая - полную свежих
сил, разъяренную. Разговор у них, похоже, не получился. Антонина с самого
первого дня знала, что в Киммерионе вместе с сыном она лишь время
пережидает. Потому что в Москве - опасно. Но про то, что и в Киммерии может
стать опасно, ей за все годы никто слова не сказал! Эдак она и сама бы
могла!.. На столько лет от любимого мужчины!.. Она же мать наследника, почти
царица, или нет?.. Или просто Тонька из Ростова Великого, тьфу, никто? Она
мать наследника или не мать? Не мать? Не мать? Не мать?..
ненадежно? Тогда где надежно? Я спрашиваю - это как это?
разу не ездили. Мальчику нужно где-то бывать, мир смотреть. Киммерия - вовсе
не один город. Да ты что, в конце концов, думаешь, что я за него меньше
твоего боюсь? Ты - мать, не спорю, но я-то... - Федор Кузьмич страшно
закашлялся, сел к столу, потом с трудом произнес: - Я-то все-таки тоже
ему... не чужой.
совпадающее со словами старца, и Антонина не знала, кому из святых верить.
Гаспар, оказавшись свидетелем не предназначенной для него сцены, смотрел в
окно. Веденей смотрел только на пророчицу, не в силах сдержать
профессиональный интерес. Нинель находилась в сильнейшем трансе, и едва ли
видела присутствующих, хотя переводила взгляд с одного лица на другое, даже
Антонина притихла вдруг, услышав то самое бормотание, с которым шесть лет
назад увела ее пророчица с подмосковной пьянки, свидетелем чего был только
безымянный ручной лось:
что батюшка тебе назвать не дал, большой человек будет батюшка, главный тут
человек из ваших... Ну ладно, Иса-пророк великий пророк, кто в это не верит,
того в мечеть пускать не надо, а ты ведь и не увидишь, как Павлик мечеть
родному городу подарит, добрый Павлик, добрый, добрый, ему имя будет Павел
Добрый, потому что подарки любит делать, а дальше больше. Обязательно ему
идти за Уральские горы, я ж говорила, три с половиной сажени целых уйти надо
за них - и безопасно будет, нельзя ему девять лет перед Уральскими горами
быть, можно за горами...
двух частях света стоит. - Но Нинель, не слушая его, продолжала:
документов, они как заяц линять умеют, чтоб на снегу не видать было. Именины
у него будут на десятое июня, да ладно, Василиса вон все сорок дней в году с
гостинцами приезжает - на трамвай сядет у караван-сарая, до Елисеева поля
доедет, а тут пешком недалеко. Беречь надо парня! Белый цвет парню нужен,
белый цвет! И тебе нужен белый. Иначе не сбережешь. Иначе с воздуха видать
кому не надо видать. Пусть картинки с собой возьмет туда, под белы облака, и
художники с тобой катаются пусть, - граф тогда исключение сделает, если
женщины обе православные и приходить будут за руки. Ты Верку-то держи правой
рукой за левую, не то она рисовать не сможет... А картины ее денег, денег,
больших денег стоят, пока ничего не стоят, а потом ужасть дорогие станут,
они с мужиком успевать рисовать не будут...
гипнотического бормотания Нинели, в прежние годы заставлявшего ее совершать
самые противоестественные на первый взгляд поступки, оказывавшиеся
спасительными при взгляде втором. Пройдя пешком от Подмосковья до
Киммериона, она лишь поначалу восприняла краткое лодочное путешествие по
Рифею и Селезни на юг - как трагедию. Никто Павлика не забирает... Никто не
забирает... Все будет хорошо... Будет хорошо...Непременно Верку за правую
руку... За правую руку...
телефону просят. Сказывают, неотложной важности дело. Сказывают,
неприятности вас ждут, если...
будет. Это моя жена на стол накрывает. Сейчас. Федор Кузьмич, вы сможете
подтвердить, что я участвую в неотложном консилиуме?.. - Получив
утвердительный кивок, Гаспар печально удалился в гостиную, где намертво был
привинчен старинный телефонный аппарат.
удавалось выловить в воплях сивилл столько точно предсказанного будущего.
Его успокаивала мысль - не догадка, а точное, потомственное знание семьи
гипофетов в тридцать шестом колене - о том, что сивиллоподобные женщины
мыслей читать не умеют, и наоборот. Впрочем, ничего худого он сейчас не
думал, кроме того, что из-за несвоевременного появления за обеденным столом
Гаспара Шероша, глядишь, погибнет если не человечество, то Киммерия. Один
знающий человек на всю Киммерию, так и над тем начальство. Веденей никогда
жену Гаспара не видел, но знал, что вот уже лет тридцать она грозит
академику разводом, если он к обеду начнет опаздывать. Киммерия - страна
небольшая, все знают всех, и все знают про всех - все. Или многое, притом
чуть ли не все - лишнее. Веденей между тем не хотел, чтобы пророчица
разговаривала в отсутствие академика. Гипофет и академик слышали и видели
как бы два разных уровня слов, из понимания которых в совокупности только и
можно было что-то выловить вразумительное. Слишком уж оторвалась Киммерия от
остального мира. Скоро придется идти во Внешнюю Русь, понять ее, вернуться и
привести умы соотечественников в равновесие с Вселенной, - глядишь, обретет
Киммерия еще сорок восемь лет покоя. Ну, не покоя, так хоть ясности в
мозгах. Прошлый "пониматель" вернулся под Новый сорок девятый год
истекающего столетия, - так что до того дня, когда архонт призовет Веденея и
скажет: "Иди и пойми!" - есть какое-то время все-таки.
Академику переулками до его казенной квартиры на Петрове Доме было минут
двадцать, гипофету на дорогу поперек города, если пешком, то не меньше часа.
А если лодку нанимать, то с учетом всех извилин и необходимого путешествия
вокруг огромного острова Елисеево Поле - вдвое дольше, притом еще и дорого.
Гипофет выбрал пеший путь, но сперва-таки проводил торопящегося академика,
Корнев Павел
Орлов Алекс
Шекли Роберт
Свержин Владимир
Сертаков Виталий
Херберт Фрэнк