весьма занятно! Их мужчины куда лучше наших. Конго - это, кажется, недалеко
от Марокко".
словах был хоть какой-нибудь смысл, их находили умными, восхитительными. Все
этому удивлялись, ибо вначале заподозрили меня в том, что я не обладаю
здравым смыслом.
придется отпустить такого красавца обратно в Конго, где женщин охраняют
мужчины, которые на самом деле вовсе не мужчины. Правда ли это, сударь?
Говорят, у них ничего нет. Это так безобразит мужчину"...
мальчика. Он высокого происхождения. Почему бы не сделать его хотя бы
мальтийским рыцарем? Я берусь, если угодно, достать ему хорошее место, а
герцогиня Виктория, моя давнишняя подруга, замолвит за него словечко королю,
если понадобится".
дал возможность маркизе высказать свое мнение о достоинствах обитателей
Марокко и Конго. Я убедился, что должность, обещанная мне герцогиней и ее
подругой, была обременительна, и отделался от нее. При этом дворе я научился
завязывать увлекательные интрижки на одни сутки. Полгода я крутился в
бешеном водовороте, где начинают одну интригу, не окончив другую, где
гонятся лишь за наслаждением, и, если оно замедлит наступить или его
добьются, летят к новым удовольствиям.
Разве в этих странах неведомо приличие?
слово не сходит у всех с уст, но француженки - рабы приличия не более, чем
их соседки.
виду, но на деле горячие, сладострастные и мстительные; они менее остроумны
и рассудительны, чем француженки; последние любят язык чувств, первые
предпочитают язык наслаждений; но в Лондоне, так же, как и в Париже, любят,
расстаются, снова сходятся, чтобы опять разойтись. От дочери лорда-епископа
(это - разновидность браминов, которая не сохраняет целибата) я перешел к
жене баронета; в то время как он горячился в парламенте, отстаивая интересы
народа против натисков двора, у нас с его женой, в его доме, происходили
прения совсем иного рода. Но когда парламент закрылся, она была принуждена
следовать за своим супругом в его родовое поместье. Я перешел к жене
полковника, чей полк находился в гарнизоне на морском побережье. Затем я
принадлежал жене лорд-мэра. О, что за женщины! Я никогда бы не вернулся в
Конго, если бы не благоразумие моего гувернера, который, видя, что я
погибаю, спас меня от этой каторги. Он показал мне письма, якобы написанные
моими родителями, спешно отзывавшие меня на родину, и мы отплыли в
Голландию. В наши планы входило пересечь Германию и проследовать в Италию,
откуда мы легко могли переправиться в Африку.
было не более продолжительным. Там всякая женщина, обладающая известным
положением, похожа на цитадель, которую надо осаждать по всем правилам
военного искусства. В конце концов, добьешься цели, но требуется столько
всевозможных подходов, а когда зайдет речь об условиях капитуляции,
встречается столько "если" и "но", что эти завоевания быстро мне надоели.
которая была уже готова пожаловать мне то, в чем она не отказывала многим
другим.
Альзики, если бы он знал, что я отдаюсь ничтожному человеку из Конго, вроде
вас!"
и я удаляюсь".
светлость связью с моей посредственной особой, - это мне не прошло бы даром.
Брама, покровительствующий нашей благоразумной стране, надоумил меня, без
сомнения, в этот критический момент.
научился различным способам наслаждения. В этих утонченностях много
прихотливого и причудливого. Но извините меня, сударыня, они нужны нам
иногда, чтобы вам понравиться. Из Флоренции, Венеции и Рима я привез
несколько рецептов удовольствий, неизвестных в наших варварских странах,
честь их изобретения принадлежит всецело итальянкам, сообщившим их мне.
страну вполне образованным, владея секретом важных итальянских изобретений,
которые я тотчас же разгласил.
общие места в рассказе о его похождениях в Европе и о женских характерах в
странах, которые он изъездил, навеяли на Мангогула глубокий сон, - из
опасения его разбудить, подсел поближе к фаворитке и продолжал вполголоса:
который был, может быть, слишком длинным, я рассказал бы вам свое первое
похождение по приезде в Париж. Не знаю, как это я забыл о нем упомянуть.
чтобы вознаградить вас за потерю второго слушателя, раз уж султан спит.
некоторым вельможам французского двора и, прибыв в Париж, очень легко вошли
в общество. Было лето, и мы с моим гувернером ходили по вечерам на прогулку
в Пале-Рояль. Однажды подошло к нам несколько петиметров, которые указали
нам на хорошеньких женщин и рассказали их историю, правдивую или выдуманную,
не забыв упомянуть о самих себе, как вы догадываетесь. В саду было уже
изрядное множество женщин, но в восемь часов прибыло значительное
подкрепление. Глядя на множество драгоценных камней, на великолепие их
уборов и на толпу поклонников, я подумал, что это, по меньшей мере,
герцогини. Я высказал эту мысль одному из молодых господ, составлявших мне
компанию. Он отвечал, что сразу видит во мне знатока и что, если мне угодно,
я буду иметь удовольствие поужинать сегодня же вечером с наиболее любезными
из этих дам. Я принял его предложение, и тотчас же он шепнул словечко на ухо
двум-трем своим приятелям, которые упорхнули в разные стороны и, меньше чем
через четверть часа, вернулись дать нам отчет о своих переговорах.
Астерии".
счастью. Мы прошлись еще несколько раз, затем все разошлись, а мы сели в
карету, чтобы ехать развлекаться.
узкой лестнице на второй этаж и очутились а апартаментах, которые теперь не
показались бы мне такими обширными и великолепно меблированными. Меня
представили хозяйке дома, которой я отвесил самый глубокий поклон,
присоединив к нему такой почтительный комплимент, что очень смутил ее.
Подали ужин. Меня посадили рядом с одной очаровательной маленькой особой,
которая начала с успехом разыгрывать герцогиню. Сказать по правде, не знаю,
как я посмел в нее влюбиться, однако это случилось со мной.
крайним нетерпением довести до конца начатое дело. Я не спал ночь, и на
рассвете начал сочинять моей красавице самое галантное в мире письмо. Я
отослал его, мне ответили, и я добился свидания. Ни тон ответа, ни
доступность дамы не вывели меня из заблуждения, и я помчался в указанное
место, глубоко убежденный, что буду обладать женой или дочерью первого
министра. Моя богиня поджидала меня, лежа на большой кушетке. Я взял ее руку
и поцеловал с величайшей нежностью, поздравляя себя с благосклонностью,
которую она мне оказывала.
сказать вам об этом? И может ли он, не оскорбляя вас, льстить себя самой
сладкой надеждой?" С этими словами я поцеловал ее грудь, и так как она
лежала навзничь, я был уже готов весьма поспешно вести атаку, когда она меня
остановила, говоря:
ангел, но мне надо четыре луидора".
тебя нет четырех луидоров".
дешево? Стоило приезжать из Конго ради такого пустяка!"
велика.
тысячи вольностей, но что вы хотите? Иностранец, молодой человек, не умеет
разбираться. Мне рассказывали в Конго столько дурного о вольности
европеянок...
Париже! Разрешите вас спросить, прекрасный рассказчик, когда вы
рассчитываете вернуться в Банзу и сколько мне еще осталось спать? Ибо вы
должны знать, мой друг, что стоит только начать в моем присутствии рассказ о
путешествии, как на меня нападает зевота. Я получил эту дурную привычку от
чтения Тавернье и других авторов.
Шилова Юлия
Корнев Павел
Свержин Владимир
Володихин Дмитрий
Пехов Алексей
Перумов Ник