без одного весла. Мало того - второе весло застряло и сломалось. Мало того -
еще и лодку втиснуло течением между двумя рядами барок. Мало того - ему
опять повезло, ей-богу так!
силы всего благородного и нежного, что живет на свете, идут на убыль, три
стража посмотрели друг другу в застывшие лица, и все трое - в застывшее лицо
Райдергуда.
Так говорил Райдергуд, тревожно озираясь по сторонам.
падавший в окно. Свет стал слабым и тусклым. Быть может, огонь, подобно
высшим формам животной и растительной жизни, которые он поддерживает, бывает
всего ближе к смерти тогда, когда ночь уже на исходе, а день еще не родился.
угрожающе мотнув головой, - уж я бы эту Лиззи не упустил, черт возьми, это
уж во всяком случае!
что доносчик покорно отозвался:
человек сказать слово?
крыса!
посмотрел на него и сказал:
лоб, не вылезая из лодки и все так же тревожно озираясь по сторонам.
привяжешь. Садитесь ко мне в лодку, там сами увидите.
груз будет слишком велик для его лодки. Но когда Райдергуд возразил, что "у
него бывает в лодке до полдюжины, и живых и мертвых, да и тогда осадка
небольшая, даже и говорить не о чем", они осторожно заняли свои места,
стараясь не перевернуть шаткую лодку. Пока они усаживались, Райдергуд все
так же беспокойно озирался по сторонам, не вставая со скамьи.
Ну, если только он ухитрился удрать, адвокат Лайтвуд, я тоже отдам концы,
только на другой манер. И никогда-то ему нельзя было верить, черт бы его
взял! Всегда норовил надуть, проклятый Старик! Такой подлец, такой проныра.
Никогда по-честному не сделает, всегда надует!
отчалили), когда лодка с силой налетела на сваю, и шепотом повторил
собственное изречение, только в обратном смысле: "Хотел бы я, чтобы лодка
моего почтенного и доблестного друга человеколюбия ради не перевернулась
кверху дном и не потопила нас!" - Легче, легче! Сиди смирно, Мортимер! Опять
град. Смотри, как сыплет, прямо в глаза мистеру Райдергуду - вцепился в
него, как сто бешеных кошек!
хотя он нагнул голову и старался подставлять под удар одну свою облезлую
шапку, что ему пришлось укрыться под защиту ряда барж и простоять там, пока
град не кончился. Шквал налетел под утро, словно грозный его предвестник;
следом за ним показалась рваная кайма зари, и в широкий просвет между
темными тучами прорвался серый день.
река, суда на ней, снасти, паруса, первые редкие дымки, показавшиеся кое-где
по берегу. Почерневшие от сырости, неузнаваемые под белым налетом града и
мокрого снега, дома казались ниже обычного, словно все они сгорбились и
съежились от холода. На том и на другом берегу почти не видно было жизни,
все окна и двери были наглухо заперты, черные с белым буквы на стенах верфей
и складов "казались надгробными надписями на могилах мертвых фирм", как
заметил Юджин Мортимеру.
узким проходам между судами, что было вполне естественно и привычно для их
лодочника, и все предметы, между которыми они пробирались, казались
громадными по сравнению с их утлым суденышком и грозили вот-вот раздавить
его. Каждый корпус корабля с его ржавыми цепями, свисающими с клюзов,
расписанных застарелыми подтеками ржавчины, казалось, для того и стоял
здесь, чтобы раздавить их без пощады. Каждое изваяние на носу смотрело
грозно, словно готовясь броситься вперед и потопить их. Ворота шлюзов,
полоса краски на стене или свае, отмечающая уровень воды, казалось,
намекали, словно оскаливший зубы Волк на бабушкиной кровати: "А это для
того, чтобы утопить вас, мои милые!" Каждая громоздкая баржа, нависая над
ними облупленным черным боком, казалось, с жадным хлюпаньем тянула речную
воду, стремясь затянуть их на дно. Все кругом говорило о губительном
действии волн: почерневшая медь, гнилое дерево, источенный водою камень,
зеленый налет плесени, - но еще страшнее было вообразить себе, что будет
после того, как их раздавит, засосет, утянет на дно.
одной из барж и, осторожно перехватывая руками вдоль ее борта, провел свою
лодку под самым носом баржи в незаметный уголок, полный грязной пены. И,
загнанная в этот уголок, втиснувшись между баржами, как он и говорил, стояла
лодка Старика Хэксема: та самая лодка, все с тем же пятном на дне,
напоминавшим закутанную человеческую фигуру.
дрожит в ожидании, не скажет ли кто-нибудь ему правду!" - шепнул Юджин
Мортимеру.)
я соврал? - повторил честный человек.
на туго натянутую веревку, привязанную к корме и перекинутую за борт. - Не
говорил ли я вам, что ему опять повезло?
Его добыча запуталась где-то под килями барж. Я было попробовал ее вытащить,
да не смог. Глядите, как веревка натянулась!
пристани и добычу вместе с ней. Попробуйте полегоньку.
шла.
Но добыча все сопротивлялась и не шла.
на части.
инспектор, - а достать я достану. Ну-ка! - прибавил он настойчиво и
убедительно, обращаясь к тому, что было скрыто под водой, и снова дергая за
веревку, - так дело не пойдет, знаешь ли. Что надо, то надо. Я тебя добуду.
ее, что добыча поддалась немного именно тогда, когда он теребил веревку.
перегибаясь за корму. - Ну-ка!
во всяком случае не больше, чем если бы он ловил рыбу с тихой речной запруды
в верховьях какой-нибудь мирной речки. Через несколько минут, дав остальным
приказание сначала "подтолкнуть лодку немножко вперед", а потом "отпихнуть
ее чуть-чуть назад", он спокойно произнес:
надел пальто и сказал Райдергуду:
Ступай вперед, да держись где посвободней, чтобы я опять не застрял.
одной лодке, двое в другой.
они выбрались на скользкие камни, - у тебя в этом деле больше опыта, чем у
меня, значит ты лучше справишься. Отвязывай веревку, а мы тебе поможем
тянуть.
минуты, не успел он взглянуть за корму и дотронуться до веревки, как уже
карабкался обратно, весь дрожа, и лицо у него было такое же серое, как это
утро.
лодку, и повалился на камни набережной, так у него перехватило дыхание.
уже несколько часов как умершего, лежало простертое на берегу, и новый шквал
бушевал над ним, а в мокрые волосы набились градины.
будет ответа на ее слова, не будет по эту сторону могилы. Ветер, глумясь,
пролетает над ее отцом, бьет его по щекам истрепанными концами платка и
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Влодавец Леонид
Андреев Николай
Пехов Алексей
Афанасьев Роман