пронзительно закричал, бросился навзничь и столкнул обломок скалы, который с
громким всплеском свалился в воду.
сотоварищам, когда они, запыхавшись, подбежали к нему. - Болтать ему уже не
придется, разве что с рыбами здешней реки!
Сэм, бесшумно соскользнув со скалы, добрался до своего челнока, отвязал его
и отдался на волю течения, которое мчалось тут с такой же стремительностью,
как у запруды близ мельницы; его быстро отнесло прочь. Но не скоро еще
отважился он взяться за весла. Гребя изо всех сил, стрелою пустил он своп
челнок через Врата Дьявола, нисколько не помышляя об опасностях Горшка,
Сковороды пли даже Свиного Зада, и почувствовал себя в безопасности, лишь
благополучно умостившись в своей постели на чердаке старой фермы Сюйдемов.
глоточек-другой из непременной в подобных случаях пивной кружки, что стояла
наготове у его локтя. Его слушатели так и остались с разинутыми до ушей
ртами и вытянутыми в его сторону шеями, напоминая собою выводок ласточкиных
птенцов, дожидающихся добавочного кусочка.
полюбопытствовал Вольферт, которому всюду мерещились слитки золота и груды
дублонов.
ферме, и, говоря по правде, у него не было особенного желания попасть еще
раз в такую же передрягу, как тогда среди скал. Кроме того, разве легкое
дело разыскать место могилы, если при дневном свете все становится
совершенно другим. И, наконец, что проку искать мертвое тело, раз не было ни
малейшей надежды, что убийцы запляшут на виселице.
заметил Вольферт.
этих местах и посейчас?
разинули рты и еще теснее сдвинули стулья.
слышал о том, кого прозвали Папаша Красный Колпак и кого можно увидеть на
сгоревшей ферме в лесу, что на берегу Саунда, по соседству с Вратами
Дьявола?
как старушечьи басни.
самого места. Она покинута с незапамятных пор, расположена в наиболее глухом
углу у реки, и все-таки тем, кто рыбачит поблизости, нередко доводилось
слышать там какие-то странные звуки; и в лесу по ночам они видели также
какой-то не менее странный свет, и еще доводилось им видеть, как в окне
фермы показывался старик, на котором был красный колпак, и люди считают, что
это дух зарытого здесь покойника. В этом доме как-то давным-давно заночевали
трое солдат. Они обшарили его сверху донизу и наткнулись в погребе на
старика - на нем также был красный колпак, - который восседал на бочонке с
сидром, и в одной руке у него был кувшин, а в другой - добрый кубок. Он
предложил солдатам отведать сидра из этого кубка, но едва один из них поднес
кубок к губам, как - пых! - вспышка яркого пламени озарила погреб, и на
несколько минут все три солдата ослепли, а когда их глаза, наконец, снова
сделались зрячими, они обнаружили, что и кувшин, и кубок, и Папаша Красный
Колпак - все, все сгинуло, и не осталось ничего, кроме пустого бочонка от
сидра.
которого неудержимо клонило ко сну - он клевал носом над своим бренди, и его
единственный глаз наполовину потух, - встрепенулся и неожиданно вспыхнул,
как вспыхивает порою угасающий фитиль ночника.
отпарировал Пичи Прау, - хотя всему свету известно, что с этим домом и
прилегающим к нему земельным участком и впрямь творится что-то неладное; что
же касается рассказа Сэма-Грязнухи, то я верю ему не меньше, как если бы это
произошло лично со мной.
разбушевавшихся на дворе стихиях;
вслед за ним раздался ужасающий грохот, потрясший дом до самого основания.
Все повскакали с мест, вообразив, что это - подземный толчок или что вот-вот
явится сюда Папаша Красный Колпак со всеми своими загробными ужасами. С
минуту они напряженно прислушивались, но слышалось только, как дождь хлещет
в окна и как ветер завывает между деревьями. Вскоре, впрочем, все
разъяснилось: в дверь просунулась голова старого плешивого негра; белки его
вытаращенных глаз резко выделялись на черном как смоль лице, которое было
мокро от дождя и лоснилось и блестело, точно бутылка. На малопонятном
ломаном языке он сообщил, что в кухонную трубу ударила молния.
промежутках между ними воцарялась зловещая тишина. Во время одной из пауз
неожиданно грянул мушкетный выстрел, и немного спустя со стороны берега
донесся протяжный, похожий на вой, окрик. Все кинулись к окнам. Снова
прогремел выстрел, снова донесся протяжный окрик, смешавшийся с диким
завыванием налетевшего шквала, и казалось, что он подымается из водной
пучины, потому что, хотя непрерывные вспышки молнии и озаряли берег
мерцающим призрачным светом, все же никого не было видно.
закричал громким голосом. С той и с другой стороны обменялись восклицаниями
на неведомом языке, и никто из посетителей кабачка не понял ни слова; затем
они услышали, как окно захлопнулось, и еще какой-то страшный шум и возню,
точно в комнате над их головою сдвигали и перетаскивали тяжелую мебель.
Слуга-негр был вызван наверх; немного спустя появились он и старый моряк,
которому он помогал тащить вниз его грузный сундук.
вы мелете что-то о шторме!
Прау.
испытавшего на своей шкуре, что такое смерчи и ураганы!
нетерпение. Присутствующие с удвоенным страхом глазели на этого бывалого
моряка, который, казалось, пришел из пучины и теперь снова туда
возвращается. И когда с помощью негра он медленно тащил тяжелый сундук по
направлению к берегу, они смотрели на него с суеверным чувством и почти
верили, что он взгромоздится на свой сундук и пустится на нем в плаванье по
разъяренным волнам. Они следовали за ним с фонарем, держась несколько
поодаль.
огонь!
ну-ка домой! Слышите!
пересилило страх, и они остановились невдалеке. Длинный излом молнии
полыхнул над волнами, и они увидели лодку, в которой было полно людей. Она
находилась под скалистым мыском, вздымалась и падала вместе с набегающими
валами прибоя, и при каждом взлете с нее стремительно стекала вода.
Прихватив багром, ее едва удерживали у прибрежной скалы, ибо течение возле
мыса неслось с бешеной быстротой. Поставив свой грузный сундук краешком на
планшир лодки и ухватившись за ручку с другого конца, старый моряк пытался
столкнуть его таким образом внутрь, но в это мгновение лодку оторвало от
берега, сундук соскочил с планшира и, упав в волны, увлек за собой моряка.
Стоявшие на берегу испуганно закричали; градом проклятий разразились люди на
лодке, но и лодку и человека мигом унесло стремительной силой прилива.
Воцарилась непроглядная тьма. Вольферту Вебберу, впрочем, почудилось, будто
он слышит крики о помощи и видит тонущего, молящего о спасении, но когда
снова над водою сверкнула молния, все было пусто: не было видно ни лодки, ни
человека, не было ничего, кроме всплесков и толчеи теснящих друг друга волн.
по-старому - каждый на свое место - и со страхом поглядывали один на
другого. Все происшествие не заняло и пяти минут, за это время не было
произнесено и десятка слов. И, глядя на дубовое кресло, они с трудом могли
свыкнуться с мыслью, что то странное существо, которое так недавно еще
безраздельно владело им и было полно жизни и геркулесовской силы, сейчас,
очевидно, - безжизненный труп. Вот стакан - из него он только что пил, вот
пепел трубки, которою он затягивался, так сказать, последним дыханием.
Размышляя обо всем этом, почтенные бюргеры явственно ощутили, как непрочно
наше земное существование, и после этого устрашающего примера каждому из них
показалось, будто земля, которую он попирает, сделалась менее устойчивою,
чем прежде.
философией, которая позволяет стойко переносить несчастья соседей, то вскоре
все так или иначе утешились в трагической гибели старого моряка. Хозяин был
чрезвычайно доволен, что бедняга успел полностью расплатиться по счету, и
произнес приличествующее случаю подобие прощального слова.
ушел в ночь; он пришел, кто его знает откуда, и ушел, кто его знает куда.
Мне известно только одно - а именно, что он снова пустился в море на своем