высоких зданий, подпертое ревом уличного движения, придавленное
сокрушительным солнечным светом. Он глотал сажу с каждым вздохом, его
толкали и отпихивали, и он описывал на тротуаре сложные кривые, как шарик
в игральном автомате. То шагай широко, то семени - идти ровной быстрой
походкой удавалось не больше десятка секунд. Широкий шаг, семенящий шаг...
от замусоренного тротуара в лицо ему бил отраженный жар.
в унитазе, и оно столько уносит с собой. А вот воспоминания остаются, даже
самые нежеланные. Пятна, которые не вывести никакими химикалиями. Отрыжка.
былого. Палящее солнце было забыто - он остановился, положив руку на
бутылку, не замечая свирепых взглядов прохожих, не сторонясь, чтобы дать
им дорогу. Он снова был в прохладном лесу, и темные лесные запахи туманили
его мозг.
автобусы, на мчавшиеся легковушки. Как решить, что - что?
вагон метро. Он хрипло усмехнулся и вновь зашагал по тротуару.
лестничной площадке.
щеки, смутно освещенных тусклой лампочкой вверху, и в этот миг он
отрезвел, весь поглощенный за вечер алкоголь тотчас улетучился.
рассыпались прахом. Опять эта проклятая девка. Забыла губную помаду?
Алкоголь начал просачиваться обратно, смазывая четкость его мыслей.
себя.
же успехом могла быть сальной усмешкой. Мышцы, заведующие улыбками, у него
уже давно не использовались.
этажом, - она держалась робко, нервно и отводила глаза, пока говорила.
вежливым.
отшвырнул ногой подушку и, подойдя к окну, открыл его. Секунду-две он
смотрел вниз и вдаль на набитый людьми город, оранжевые уличные фонари,
глаза машин. Где сейчас волки и где вирим, если они вообще тут, если его
сознание не играет само с собой.
но передумал, вздохнул и тоже сел. Ну вот, подумал он.
костюме - блестящие туфли, тугие брючки, модная курточка и "дипломат",
черт подери! Лежит поперек коленей, будто секретное оружие. Она, что,
работала до этого-то часа?
бровями, которые были бы много шире и гуще, если бы она их не выщипывала.
Круглое курносое лицо, умело накрашенные губы. Нет, не деловая женщина,
скорее, деловой ребенок Он попытался вспомнить, какой она была тогда.
Смутно вспомнились белые изгибы тела, мягкость. Груди, скорее крупные. Он
положил между ними голову, некоторое время испытывая почти безмятежность.
подумала, что...
потом начал бормотать непонятно что, будто на иностранном языке. Я
подумала: по-гэльски, или еще как. Я подумала, что прыгнула в постель к
психу.
эта девушка осталась с ним скоротать ночь. Но предстояло еще одно
унижение.
она ответила спокойно:
ходить вокруг да около.
мимолетной близости. Но как ни странно, это породило в комнате ощущение
товарищества.
от нее веяло дорогими духами. Он не мешал ей говорить, остро чувствуя,
насколько непрезентабельно выглядит сам, надеясь, что она не заметит
пустую бутылку, оттягивающую карман его пиджака, складку живота над
поясом. Тщеславие, подумал он с иронией, забавная штука.
слипались от усталости, и вдруг он сообразил, что больше не воспринимает
ее слова. Только приятный культурный голос, отгоняющий безмолвие. Он готов
был сидеть вот так и бороться со сном всю ночь, лишь бы голос не умолкал.
Пока она говорит и элегантно благоухает, лес не проникнет в комнату, и
призраки не вырвутся из памяти, где их место.
будто в королевской гостиной. Другая рука опустилась на "дипломат", словно
касаясь талисмана.
что по-своему она страшится одинокой ночи не меньше, чем он. Однако он
сохранял внешнее безразличие, убежденный, что переступил границу, нарушил
обоюдный уговор избегать серьезности.
нежны, старательно избегали всего, что могло бы неприятно задеть. Земля
пребывала почти в полной неподвижности. А потом он положил голову между ее
грудями и наслаждался ощущением рук, обнимающих его. Никакая глушь не
заставила ее исхудать, никакие раны не покрыли рубцами ее кожу, и он
прильнул к ее спелой плоти, словно мог укрыться в ней, а снаружи черное
небо отступало перед зарей, а среди затененных улиц внизу в сумрачных
закоулках несли свою стражу обитатели леса.
Неведомом Краю среди кружения знакомых и незнакомых лиц. Котт... но она
изменилась - стала полненькой и широкоглазой. И его дедушка - старый Пат.
И Роза. Она плакала.
беззвездная ночь. Он рос и рос - достиг высоты холма и превратился в замок
с толстыми стенами на гранитном утесе. Полуразрушенный. На такой
неимоверной высоте, что тучи завивались вокруг его парапетов, и капли
сырости покрывали его, точно капли пота. У его колен поднимались деревья,
могучие, старые, переплетенные, точно проволочная ограда. Корни они
запустили глубоко в почву и каменные породы под ней. Их слившиеся воедино
кроны казались ковром, сотканным, чтобы по нему ступали великаны; из-под
них доносился вой волков, которые тысячами размножались там и убивали.
женщины. Люди вокруг приглушенно переговаривались.
фута от его собственного.
рядом. Разные шумы. Он открыл глаза и поглядел в лицо Котт.
Шилова Юлия
Лондон Джек
Сапковский Анджей
Пехов Алексей
Прозоров Александр
Лондон Джек