мальчугана, его широко открытые, полные ужаса глаза, а на губах -- следы
красной лакрицы.
же, как дровосек спас Красную Шапочку. Но разумом он понимает, что сторож
просто отвернется, испытывая от такого зрелища одно лишь отвращение. Кому
захочется смотреть, как Полицейский из библиотеки на Бригз Авеню
собственноручно подвергает справедливому наказанию еще одного провинившегося
мальчишку?
тот момент, когда сторож выходит и, не оглядываясь, вступает в ту остальную
часть своей упорядоченной и справедливой вселенной.
мучительное мгновение боль становится такой невыносимой, что живот
Сэма-Маленькая Белая Тень того и гляди разорвется. Он не мог понять, что
именно сунул ему в зад Полицейский из библиотеки, но он был уверен, что это
насквозь пронзит его и вырвется наружу, вытолкнув все внутренности.
вонючим потом, с трудом дыша, и тяжестью своего веса сваливает Сэма на
колени. При этом тот массивный предмет -- теперь уже не такой большой --
выползает из него, но теперь Сэм чувствует, что весь его зад почему-то
намок. Он боится дотронуться до него. Ему страшно при мысли о том, что все
увидят, как он превратился в Маленького Истекающего Кровью Сэма.
поворачивает его к себе лицом. Его же лицо еще больше покраснело, как-то
неестественно, нездоровыми пятнами, напоминавшими следы краски на щеках и на
лбу у индейцев перед боем.
лицо приобретает выражение презрения и отвращения. -- Ты пофмотри на фебя!
Штаны фвалилифь, так что вфе твои прелефти окафалифь наружу! А ведь ты
доволен? Тебе это понравилофь!
брюки одновременно, так же, как их с него сняли. В них набилась земля, и она
раздражает его и без того настрадавшееся тело, но ему уже все равно. Он
вырывается из рук Полицейского из библиотеки и спиной упирается в
краснокирпичную стену библиотеки. Он чувствует, как колючие ветки плюща,
словно большая, костлявая рука, впиваются ему в спину. На это он тоже не
обращает внимания. Его терзает стыд, ужас и чувство собственной никчемности,
и больше всего его мучает чувство стыда. Невообразимого стыда.
мальчишка!
Тень, и его слова прерываются приглушенными всхлипываниями. -- Теперь мой
штраф уплачен?
маленькие, круглые черные глазки ничего не видящим взглядом крота
всматриваются в лицо Сэма; похоже, что это предвещает заключительную фазу
столь странного наказания. "Он снова накажет меня", -- думает Сэм, и при
этой мысли некая перегруженная опора, некая защитная сила в его сознании
рушится так, что он почти слышит звук ее падения. Но он не плачет и не
протестует.
молча и безразлично.
Мне тебя фтало жалко, но, ефли ты кому-нибудь когда-нибудь рафкажешь...
когда-нибудь... я вернуфь и повторю это накафание. И буду делать это пока не
будет уплачен штраф. И попробуй только, попадифь мне где-нибудь тут, детка.
Тебе понятно?
опять проделает это с ним, если Сэм проговорится. Поздно вечером он будет
сидеть в кладовке, или прятаться под кроватью, или восседать на дереве в
виде гигантского уродливого ворона. А если Сэм начнет всматриваться в
затянутое облаками небо, то в очертаниях облаков он увидит мерзкое,
перекошенное лицо Полицейского из библиотеки. Он будет где угодно. Он будет
везде.
состоянии видеть ни этого нечеловеческого лица со слепыми глазами крота,
ничего остального.
Полицейский из библиотеки убирает руку, которой держал Сэма.
мальчики и девочки фабывают об этом, я убиваю их.
спиной к стене. Он ждет, когда Полицейский из библиотеки снова накажет его
или просто убьет. Ему хочется плакать, но у него нет слез. Он выплакал все
слезы на много лет вперед. Наконец он открывает глаза и видит, что он
остался один, здесь, в кустах, в берлоге Полицейского из библиотеки.
Полицейский уже ушел. Остался только Сэм и его книга "Черная стрела",
раскрытая и поверженная.
солнечного света. Листья щекотят его вспотевшее, заплаканное лицо, ветки
царапают ему спину и бьют по воспаленному заду. Он берет с собой "Черную
стрелу", но он ни за что не понесет ее в библиотеку. Он вообще никогда
больше не пойдет в библиотеку, ни за что и никогда. Он дает себе это
обещание, ползком покидая место своего наказания. Он дает себе еще одно
обещание: о том ужасе, который он пережил, никто и никогда не узнает, потому
что он хочет полностью вычеркнуть из своей памяти все, что произошло. Он
чувствует, что сможет сделать это. Сможет, если будет очень-очень стараться,
и он начнет изо всех сил стараться прямо сейчас.
как загнанное животное, выглядывает из-за кустов. Он видит детей, идущих по
газону. Но Полицейского из библиотеки не видно. Только это ничего не значит,
потому что его самого Полицейский из библиотеки видит. Теперь всегда,
начиная с сегодняшнего дня, Полицейский из библиотеки будет рядом.
взъерошенный мальчик -- Сэм-Маленький Белый Ползунок. Лицо у него вымазано в
грязи, а в волосах -- листья. Из штанов вылезают незаправленные полы
рубашки. Его широко открытые, уставившиеся в никуда глаза говорят о том, что
он уже не совсем в здравом уме. Он боком подходит к бетонным ступенькам,
бросает взгляд, полный ужаса и раболепного страха на загадочную надпись на
латинском языке, которая выгравирована над входом и затем кладет свою книгу
на одну из ступеней, да так осторожно и с таким трепетным страхом, с каким
девочка -- сирота оставила бы своего незаконнорожденного ребенка у двери
какого-нибудь незнакомца. И вот теперь Сэм-Маленькая Белая Тень становится
Сэмом-Маленький Бегунок: он бежит через газон, оставляет за спиной филиал
Публичной библиотеки на Бригз Авеню в городе Сент-Луис и бежит прочь. Но как
бы быстро он ни бежал, он никак не может избавиться от запаха и привкуса
красной лакрицы, сладкого и приторного. И как бы быстро он ни бежал, вместе
с ним бежит и Волк из библиотеки; ему не видно его, потому что Волк из
библиотеки бежит прямо следом за ним и шепчет ему: "Пойдем-ка фо мной,
детка... Я Полице-е-ейфкий". И он всегда будет нашептывать это. Пройдут
годы, но он будет нашептывать эти слова. И в тех мрачных снах, о которых Сэм
боится вспоминать, он всегда будет нашептывать это. Сэм всегда будет убегать
от этого голоса с криком: "Он еще не уплачен? Штраф еще не уплачен?"
бывает один и тот же: Он никогда не будет уплачен, детка; он никогда не
будет уплачен.
Глава четырнадцатая. БИБЛИОТЕКА (III)
1
что Сэм и считал аэропортом "Провербия", были похожи на опасную езду по
ухабам. "Наваджо" шел на посадку, и продираясь сквозь неприветливые потоки
воздуха, в конце концов приземлился с дребезжащим глухим стуком. И вот тут
Сэм вскрикнул и мгновенно открыл глаза.
нагнулась, не обращая внимания на то, что ремень безопасности врезался ей в
живот, и обняла его. Она не придала значения тому, что он поднял руки и
инстинктивно отпрянул от нее. Она не обратила внимания и на то, каким
неприятным, горячим и порывистым было его дыхание после сна. Ей не раз
доводилось ухаживать за пьяницами во время их белой горячки, и этот случай
не сильно от них отличался. Вплотную наклонившись к нему, она чувствовала
биение его сердца. Оно было частым и неровным.
забытьи, а теперь ты проснулся".
рухнул, как подкошенный. Руки взметнулись вверх и в каком-то паническом
страхе крепко обхватили ее. ~ --
Нейоми, о Спаситель! Какой кошмар я видел во сне, какой страшный сон.
дать освещение для посадки. И теперь они ехали вдоль зажженных огней в самый
конец взлетной полосы. Но так и не удалось вернуться до того, как начался
дождь. Он глухо забарабанил по корпусу самолета. А там, у носа самолета,