поймал, не поймал - голодным не будешь.
переправлюсь в лодке.
послушайте меня. Рыба чудесная.
приведу с собой какого-нибудь англичанина, и на его долю не забудьте
оставить.
совершать подвиги. Как говорят: постился-постился, да и с силенкой
простился. Когда же вы думаете вернуться?
все это мрачно. На лицах ни одной улыбки, всюду - уныние, словно на людей
навалилось тяжкое бедствие, убившее надежды и предвещавшее смерть. Для нас
это было непривычно и удивительно. Но едва появилась Дева, как все вокруг
пришло в движение, все с нетерпением спрашивали друг у друга:
Глубокая печаль сменилась радостью, восторгом, безумием. Могучее "ура"
потрясло воздух и покатилось по улицам, в одно мгновение вдохнув жизнь в
мертвенно-унылую толпу, пробудив в ней желание действовать, волю к борьбе.
Солдаты отовсюду стекались под наше знамя; многие из горожан хватали копья,
алебарды и присоединялись к нам. По мере продвижения вперед силы наши все
умножались, а громкое "ура", не затихая, неслось даже из раскрытых окон,
переполненных возбужденными жителями.
перед ними сильную охрану под командой отважного Рауля де Гокура,
орлеанского бальи, с приказанием не выпускать Жанну из города, дабы сорвать
намеченную атаку на вражеский форт. Сей постыдный акт и был причиной
всеобщего уныния. Теперь это чувство исчезло, горожане верили, что Дева
отменит распоряжение совета, и не ошиблись.
ее.
строжайшее указание. Жанна возразила:
приказ, покажите.
последствия.
представители оппозиции, предпочитал словесные схватки конкретным делам.
Жанна оборвала его болтовню краткой командой:
удивление бальи, не ожидавшего такого напора. Впоследствии он рассказывал,
что его речь прервали именно в тот момент, когда он собирался выдвинуть свой
самый веский довод, бесспорный и неотразимый, после чего она бы вернулась
наверняка.
собеседник.
переправившись через реку, двинулся вниз по берегу на Турель.
захватить земляной вал перед фортом, называемый "бульваром". Тыл этого
"бульвара" соединялся с основной крепостью подъемным мостом, под которым
текли воды быстрого, глубокого рукава Луары. "Бульвар" был сильно укреплен,
и Дюнуа сомневался - возьмем ли мы его, но Жанна не колебалась. Все утро, до
полудня, она обстреливала "бульвар" из орудий, а после полудня приказала
перейти в наступление и лично повела войска на штурм. Окутанные пороховым
дымом, нещадно осыпаемые ядрами, мы покатились в ров, а Жанна, подбадривая
солдат, начала взбираться вверх по приставной лестнице. И вот тут-то и
случилось несчастье, предусмотренное ею заранее: железный дротик, пущенный
из арбалета {Прим. стр.201}, ударил Жанну между шеей и плечом, пробив ее
панцирь. Почувствовав острую боль и увидев хлынувшую кровь, она испугалась -
бедная девушка! - и, свалившись на землю, горько заплакала.
схватить ее. В течение нескольких минут силы обоих противников были
сосредоточены на этом клочке земли. Над Жанной и вокруг нее отчаянно дрались
англичане и французы, ибо она представляла Францию, являлась для обеих
сторон олицетворением Франции. Взять ее означало бы овладеть Францией, и на
этот раз навсегда. Здесь, на этом маленьком клочке земли, за несколько минут
навсегда должна была решиться судьба Франции, и она решилась.
бежать, и договор, заключенный в Труа, вошел бы в силу. Покоренная Франция,
ставшая собственностью англичан, несомненно превратилась бы в английскую
провинцию и прозябала бы в плену до скончания века. Честь нации и честь
короля были поставлены на карту, и на решение давалось времени столько,
сколько нужно, чтобы сварить яйцо. Это были самые роковые десять минут в
истории Франции из всех когда-либо отсчитанных курантами вечности. Если вам
придется читать в книгах о трагических часах, днях и неделях, определивших
судьбу того или иного народа, вспомните о них и пусть ваше сердце, сердце
француза, забьется сильнее, вспомните те неповторимые минуты, когда Франция
в лице Жанны д'Арк лежала во рву, истекая кровью, и два народа боролись за
нее насмерть.
сражался за шестерых. Держа секиру обеими руками, он ударял ею наотмашь и
при каждом взмахе произносил лишь два слова: "За Францию!" Разрубленный шлем
врага разлетался на части, хрустнув, как яичная скорлупа, а голова, носившая
его, навсегда теряла способность оскорблять Францию. Карлик навалил перед
собой множество трупов, груду закованных в железо мертвецов и, стоя сзади,
продолжал драться. Когда, наконец, победа была за нами, мы окружили его со
всех сторон, прикрывая щитами, а он с Жанной на руках выбрался по лестнице
из глубокого рва, неся свою драгоценную ношу так легко, будто держал
ребенка. Прямая угроза миновала. Встревоженные воины толпой сопровождали
Жанну, с головы до ног залитую кровью, своей и вражеской. Там, во рву, тела
убитых падали около нее, кровь увлажняла землю и струилась потоками, и ее
белые латы окрасились в красный цвет. Смотреть на них было жутко.
ключицу. Может, это и правда, но я не видел, даже не пытался увидеть. Дротик
извлекли, и бедная Жанна снова жалобно вскрикнула. Утверждают, что она
вынула его сама, так как другие не решались, боясь причинить ей боль. Как бы
там ни было, я знаю только то, что дротик извлекли, рану смазали маслом и
перевязали по всем правилам.
сражение не прекращалось. И оно продолжалось, но безуспешно, потому что
только под ее личным наблюдением солдаты превращались в героев и ничего не
боялись. Они напоминали мне Паладина. Я полагаю, он боялся своей собственной
тени, особенно после полудня, когда она становилась длиннее и больше. Но
стоило Паладину оказаться вблизи Жанны, почувствовать на себе ее ободряющий
взгляд, как он мгновенно преображался, превращаясь в льва. Страх
улетучивался бесследно, - и это истинная правда.
приказала офицеру, командиру батареи, дать пять последовательных залпов. Это
был сигнал отряду Ла Гира, находившемуся на орлеанской стороне реки. Ла
Гира, как утверждают некоторые историки, не было тогда с нами. Этот сигнал
означал, что "бульвар" вот-вот попадет в наши руки, и тогда отряд Ла Гира
должен произвести контратаку на Турель через мост.
солдаты грянули громовое "ура" и воспылали желанием броситься в новую атаку
на "бульвар". Жанна прямо поскакала к тому рву, где была ранена, и, стоя там
под градом дротиков и стрел, приказала Паладину развернуть свое большое
знамя и заметить, когда его бахрома коснется стен крепости.
крепость принадлежит вам, входите! Трубачи, играйте приступ! Всем слушать
мою команду - вперед!
жизни вам не приходилось видеть такого напора. Мы, как муравьи, поползли
вверх по лестницам, сплошной лавиной взметнулись на высокий вал, на зубчатые
бастионы, - и "бульвар" стал нашим. Право, можно прожить тысячу лет и ни
разу не видеть такой великолепной картины! Зазвенели мечи, копья скрестились
с копьями. Мы дрались, как дикие звери, и не было пощады этим обреченным
врагам, и не было для них другого убеждения, кроме разящего удара! Даже,
мертвые они нам казались опасными. По крайней мере, так думали многие в те
незабываемые дни.
орудийных залпов, а они раздались сразу же после того, как Жанна приказала
наступать. И пока мы били англичан, а они били нас в малой крепости, наш
резерв со стороны Орлеана устремился по мосту и атаковал Турель с
противоположной стороны. Вниз по течению реки была пущена горящая барка; ее
Афанасьев Роман
Верещагин Олег
Володихин Дмитрий
Белов Вольф
Шилова Юлия
Чернецов Андрей