слушал их рассказы. Мне хотелось понять, как это им удается играть на
человеческом простодушии, на чувствах и слабостях людей.
доверчивым простакам, в совершенстве владели искусством доводить толпу до
исступления.
с возмущением уличать зазывалу в отклонении от истины - это означало, что он
уже попался на удочку. Толпа поддерживала его громкими криками, а зазывала с
довольным видом ухмылялся. Теперь они были в его руках. Почва подготовлена,
страсти накалены и вот-вот закипят.
неприятности и огорчения и становились сильными, ловкими и смелыми, как тот
человек, который осыпал ударами противника на ринге. Это их руки в
боксерских перчатках наносили молниеносные яростные удары. А вот согнувшееся
от ловкого удара существо - шатающееся, измазанное кровью, задыхающееся -
олицетворяло их одиночество, безысходность положения, жадных жен, банки,
засуху, несбывшиеся мечты... Здесь получали выход накопившиеся обиды, здесь
можно было почувствовать себя сильным, властным и достойным восхищения.
появляется в городке на несколько дней раньше, чем вся труппа, и выдает себя
за известного боксера-любителя; он толкается в толпе и разглагольствует о
том, до чего ему не терпится схватиться с лучшим боксером приезжающей
труппы.
лицом, таким избитым и обмякшим, что при улыбке щеки его собирались в
глубокие складки. Он никогда не был в рядах первоклассных боксеров - для
этого он был слишком медлителен и осторожен.
остальных боксеров, и времени у него было хоть отбавляй. Поэтому он мог
подолгу сидеть со мной у костра, потягивая кружку за кружкой крепкий чай, до
того сладкий, что он напоминал сироп.
переворачивать отбивные на сковородке или помешивать суп, варившийся в
котелке.
колес испуганно жались тонкогубые, быстроглазые обезьянки, тут же лежали
вороха брезента, грязные бархатные курточки, флажки и стояли крохотные
фургончики, в которые запрягали во время представления собак.
железные колышки. Поблекшие, растрепанные женщины с отвисшими грудями стояли
в освещенных квадратах дверей фургонов и что-то пронзительно кричали детям.
Пегие лошадки, привязанные к колышкам, беспокойно били копытом.
нее тяжелым подбородком.
навоза, из раскрытых ящиков, где хранились плюшевые костюмы с галунами,
пахло нафталином.
успокаивающие, а сверху смотрели одинокие, полные сострадания звезды.
переворачивая котлеты.
получить удовольствие.
расспрашивать я,
разного веса, разной категории - на все случаи жизни. Один - совсем зеленый,
который только учится боксу. И надеется пробить себе дорогу на настоящий
городской ринг. Другой - любитель; по большей части - это здоровенный
верзила, у нас сейчас есть такой парень. Боб его зовут. Третий - так
сказать, полупрофессионал, это молодой Дэвис, он участвовал и в настоящих
матчах. Говорят, что он трус, не знаю... Он - абориген...: Ну, и, наконец,
чемпион, звезда труппы. У нас это Джонни. Его обычно толпа не любит. Мало
кто из местных Может с ним тягаться. Иногда, если ему захочется подбодрить
какого-нибудь паренька, в боксе мало что смыслящего, но имеющего много
дружков среди зрителей, Джонни надевает тяжелые перчатки и некоторое время
поддается ему.
которые могут покалечить наших ребят. Местные обычно предпочитают драться с
нашим Новичком. Хозяин должен в оба смотреть, против кого он его выставляет.
Я тоже часто начинаю с Новичка. Он обычно падает в начале третьего раунда
или если после одного из моих ударов ему удается отдернуть голову, как будто
стукнул я его со страшной силой.
вон, и хозяин выставляет против меня Боба. Ну, и так дальше, пока под конец
я не затеваю драку с чемпионом. Он прыгает с подмостков и врезается в толпу,
где я стою. Я осыпаю его ругательствами, он дает мне в зубы. В пылу драки мы
сбиваем с ног несколько человек. Они это любят - когда им самим перепадает.
Да завтра ты все это сам увидишь.
картошку. Ну и хвастал, конечно: "Вот подождите, откроется ярмарка, я не я
буду, если не уложу кого-нибудь из этих приезжих парней".
время у какого-нибудь фермера - а люди думают, что я веду быка на ярмарку.
Когда я прохожу мимо нашего балагана, хозяин начинает кричать: "Где тот
здоровенный скотовод, о котором все говорят? Где тот верзила, который всюду
похваляется, будто его нельзя сбить с ног? Может, он сейчас здесь?" - "Это
я! - кричу. - Давайте мне любого из ваших шалопаев, я ему покажу".
впереди?
Кончаешь тем, что спиваешься или превращаешься в идиота. Если
посчастливится, устроишься дворником при пивной. Некоторым удается поступить
на фабрику или еще куда-нибудь, но это только если глаза еще видят и уши
слышат и не ходишь, спотыкаясь, как будто под тобой земля качается.
другим тоном: - Сейчас я тебе кое-что покажу.
его и протянул мне:
"нижеименуемый, работающий по найму", обязывался на протяжении девяти
месяцев служить боксером у Вильяма Хадсона "и ломимо того выполнять другие
работы, связанные с установкой, разборкой и упаковкой оборудования, палаток,
багажа и присмотром за таковыми, а также нести любые другие обязанности по
усмотрению хозяина".
неделю и пропитание.
- гласило соглашение - и честно и преданно служить хозяину".
Рэда; что контракт может быть расторгнут и по другим причинам, и что Рэд "не
должен разглашать или обсуждать с кем-либо содержание контракта". В
заключительном абзаце Рэд ставился в известность, что хозяин имеет право
уволить его за проступок или пьянство, ничего при этом не заплатив.
хозяин произведет расчет после окончания сезона, но на последней неделе он
выбирает день и ставит нам выпивку, мы, конечно, на нее набрасываемся - что
поделаешь, уж такие мы уродились! А после выпивки объявляет представление.
Мы не являемся - потому что все вдребезину пьяные. Это - уже проступок. И
всех нас по шапке - да еще без гроша!
сахар.
двигая губами, начал считать. - Около ста пятидесяти раз. Вот, смотри сам:
два представления в неделю, девять месяцев, два выхода на ринг в каждом
представлении, четыре выхода в неделю, тридцать девять недель. Всего сто
пятьдесят шесть выходов, верно? - Он замолчал. - Да, правильно - сто
пятьдесят шесть. На деле получается еще больше.
расстояние больше двадцати тысяч миль. Выезжаем из города часто в восемь
вечера, едем всю ночь, чтобы поспеть к утру в другой город, где в тот же
день выступаем. Чтобы поставить балаган, надо два часа. Это, доложу я тебе,
работенка!
сказал я, все еще думая о цифрах его печальной статистики.