Курорт Фунабара с горячими источниками расположился в тихом, сравнительно безлюдном месте у подножия горы. Соэда сразу заметил белое здание единственного здесь отеля и невольно вспомнил холодно-безразличное лицо Мурао во время их первой встречи. Кажется, ему предстояла нелегкая беседа. Еще до встречи Соэда уже представил, как раздражен будет Мурао: мало того, что после ранения он всячески избегает встреч с чужими людьми, а тут, как назло, из Токио специально еще приезжает этот неприятный ему корреспондент, который к тому же намерен с ним говорить на крайне нежелательную тему.
Отель был небольшой. По дороге к нему Соэда миновал несколько расположенных вдоль реки открытых павильонов, где готовили блюда из дичи, которым славились эти места.
– У вас остановился господин Ямада? – спросил Соэда у вышедшей ему навстречу простоватой служанки.
– Да, он отдыхает в нашем отеле, – сразу же ответила она.
– Вместе с супругой?
– Да.
– Моя фамилия Соэда, я приехал из Токио, мне нужно переговорить с госпожой Ямада.
Соэда нарочно не назвал свою газету, надеясь, что Мурао не сразу припомнит, кто такой Соэда. Кроме того, он решил сначала переговорить с его женой.
Вскоре появилась госпожа Мурао. На вид ей можно было дать лет сорок, не больше. Сестры были удивительно похожи друг на друга.
– Мне передали, что вы хотели меня видеть, – поклонившись и озадаченно глядя на Соэду, сказала она.
– Да, моя фамилия Соэда, я работаю в газете, однажды я уже встречался с вашим мужем, – выпалил единым духом Соэда, вручая свою визитную карточку.
На лице госпожи Мурао отразилась легкое беспокойство. Должно быть, она подумала, что муж будет недоволен встречей с назойливым посетителем, поскольку все газетчики представлялись ей назойливыми субъектами.
– Прошу извинить, – сказала она, улыбаясь, – но муж себя плохо чувствует, он приехал сюда отдохнуть, врачи запретили ему встречаться с кем бы то ни было.
– Мне это известно, заранее прошу прощения, что, несмотря на это, я все же решил его побеспокоить. Мне необходимо встретиться с ним всего лишь на пять-десять минут, не более.
– Я должна посоветоваться с мужем, – сказала женщина, не решаясь наотрез отказать человеку, специально приехавшему из Токио.
– Благодарю вас.
Женщина ушла, Соэда остался дожидаться ее в вестибюле. Сквозь окно виднелись освещенные солнцем горы, темными пятнами выделялись на них рощи криптомерии.
Вскоре госпожа Мурао вновь появилась, ее лицо выражало растерянность.
– Прошу прощения, – сказала она, сгибаясь в поклоне, – но муж не может вас принять.
Соэда ожидал отказа и заранее к нему подготовился.
– Я прекрасно понимаю, сколь неприлично докучать господину Мурао во время его отдыха. Но я специально приехал с ним повидаться, и мне достаточно было бы пяти минут… Правда, если ему прописан абсолютный покой, тогда ничего не поделаешь…
Соэда нарочно употребил эти слова, зная, что на курорте с горячими источниками не может быть «абсолютного покоя», поскольку здесь не больница, да и врач к Мурао навряд ли приставлен.
Госпожа Мурао колебалась, не зная, как поступить, и лишь тихо повторяла одно и то же. Но Соэда упорно стоял на своем.
– Прошу вас подождать, – наконец сказала женщина, и на ее лице появилось решительное выражение.
Ждать пришлось долго. Соэда представлял себе, как Мурао наставляет жену любым путем отвязаться от нежелательного посетителя, а жена в свою очередь убеждает его, что так поступать неприлично.
Группа отдыхающих в теплых кимоно вышла в сад, направляясь к реке. Их сопровождала служанка с объемистой корзинкой в руках. Вероятно, они шли в один из павильонов отведать знаменитое блюдо из дичи.
Наконец госпожа Мурао вернулась, на этот раз Соэда никакой растерянности у нее на лице не заметил.
– Прошу вас, пройдемте, – сказала она.
Служанка подала Соэде комнатные туфли, и он пошел вслед за женщиной.
– Господин Мурао согласился со мной встретиться? – спросил Соэда.
– Кажется, я его убедила, – приветливо улыбаясь, сказала женщина.
Соэда низко склонился в благодарном поклоне.
– Еще раз извините за доставленное беспокойство, я отниму у господина Мурао всего несколько минут.
– Муж сейчас в плохом настроении, поэтому прошу вас быть с ним помягче.
Они прошли по длинному коридору, несколько раз сворачивая то в одну, то в другую сторону.
– Сюда, пожалуйста, – сказала госпожа Мурао, обернувшись к Соэде и указывая на дверь, к которой они подошли.
– Благодарю. – Соэда инстинктивно одернул пиджак и вошел в комнату.
Мурао сидел в кресле спиной к двери, кутаясь в ватное кимоно. Раздвижная стена была сдвинута в сторону, открывая вид на тянувшийся вдали горный кряж.
Опередив Соэду, госпожа Мурао подошла к мужу и что-то ему шепнула.
– Прошу вас, – сказала она, обернувшись к Соэде, и поставила рядом с креслом, в котором сидел Мурао, стул.
– Добрый день, – поздоровался Соэда.
Мурао слегка кивнул головой, не удостоив его взглядом. Соэда был удивлен – как Мурао исхудал со времени их последней встречи!
– Прошу прощения, что нарушаю ваш отдых. Я отниму у вас всего несколько минут.
Мурао ответил не сразу. Слегка повернув голову, он искоса взглянул на Соэду. Толстое кимоно скрывало забинтованное плечо.
– А, это ты! – сказал он слабым голосом после некоторой паузы. В тоне Мурао чувствовалось, что он с трудом заставляет себя разговаривать с незваным гостем.
– Как ваше самочувствие? – спросил Соэда, ни словом не обмолвившись о ранении.
Соэда понимал, что Мурао скрывает истинную причину своей болезни, и посчитал за лучшее сделать вид, будто он ничего не знает.
– Благодарю, вполне приличное, – пробормотал Мурао. – Какое у тебя ко мне дело?
– Еще раз извините за неожиданное вторжение, – сказал Соэда, усаживаясь на стул, – и за то, что вынужден задать вам не совсем приятный вопрос. – Соэда решил говорить без обиняков, надеясь получить столь же прямой ответ.
– Выкладывай, – сердито сказал Мурао, не глядя на журналиста.
– Речь пойдет снова о том времени, когда вы работали в нашем представительстве за границей… – Соэда заметил, как при этих словах Мурао недовольно поморщился. – В ту пору в представительстве работал и стажер Кадота, не так ли?
Мурао молча кивнул головой.
– Вы, конечно, были с ним знакомы?
– Разумеется, ведь мы вместе служили. К тому же он был моим подчиненным.
– Скажите, какой у него был характер?
– Характер? Зачем тебе понадобилось спустя столько лет выяснять, какой у него характер? – удивился Мурао, с недоверием посмотрев на Соэду.
– Однажды я уже вам говорил, что собираю материал о японской дипломатии во время мировой войны. В связи с этим я хотел бы кое-что узнать и о Кадоте.
– Кадота был всего лишь стажер, ничего о дипломатической работе не знал, он выполнял наши распоряжения.
– Простите, я слышал, что Кадота сопровождал первого секретаря Ногами в Швейцарию, когда последнему порекомендовали лечь в больницу. И мне хотелось бы из его уст узнать о пребывании Ногами в Швейцарии.
Мурао как бы равнодушно глядел куда-то вдаль, но за деланным безразличием он явно пытался скрыть охватившее его беспокойство.
– Короче говоря, ты хочешь встретиться с Кадотой?
– Да, но прежде я хотел бы расспросить вас о нем.
– К сожалению, должен тебя разочаровать. Кадота умер. – На губах Мурао появилась чуть заметная усмешка. – Я слышал, что по окончании войны он вернулся в Японию, подал в отставку, поселился у себя на родине, на Кюсю, но вскоре заболел и умер, – ровным голосом добавил Мурао.
– Такие слухи дошли и до меня, – спокойно ответил Соэда, – но редакция через свое отделение в Саге выяснила, что Кадота вовсе не умер, а уехал из города в неизвестном направлении.
На лице Мурао появилось смятение. Соэде показалось, будто он услышал даже испуганное восклицание, которое Мурао с трудом удалось подавить.
– Не знаю, – нервно произнес наконец Мурао, – не знаю. Этого не может быть. Я слышал совершенно точно, что Кадота умер.
– Но его родной брат, который и сейчас живет в Саге, с удивлением говорил, что в Токио распространились слухи о смерти Кадоты, хотя он просто уехал в неизвестном направлении.
– Я вижу, вы значительно продвинулись в выяснении судьбы Кадоты, и вам нет необходимости о чем-либо спрашивать меня. Путь уж ваша газета его разыскивает, – с усмешкой сказал Мурао, всем своим видом давая понять, что его абсолютно не интересует какой-то там бывший стажер.
– Да, я и намерен разыскивать Кадоту, а вас прошу описать лишь его характер.
– Честный человек, добросовестно выполнял все поручения. Ничего к этому добавить не могу.
– Кадота, по-видимому, очень заботливо относился к господину Ногами, – сказал Соэда.
– Почему ты так думаешь?
– Но ведь именно он вызвался сопровождать Ногами в Швейцарию, когда тот заболел.
– Ничего удивительного. Просто Кадота был самый молодой и более свободный. Остальные же не могли позволить себе роскошь сопровождать Ногами, они буквально были завалены работой. В таких случаях используют самого молодого и незанятого, только и всего. Нет, Кадоту с Ногами не связывали какие-то особые отношения.
– Скажите, Ногами в самом деле умер от чахотки?