- Понимаешь, не надеялся на тебя...
У Анны весь день было такое хорошее настроение, все было так хорошо...
- Алеша, отдай, - попросила она.
Он торопливо налил с полстакана.
- Ну, отдай, Алешенька. Я же о тебе забочусь...
Он закрыл глаза, торопливо выпил. А когда снова взглянул на Анну, глаза
его уже подернулись мутной пленкой, заблестели.
- Заботишься... О чужих заботишься больше, чем о своих!
Анна протянула руку.
- Отдай бутылку, прошу...
Он отошел подальше, встал у куста жимолости.
Анна поднялась и пошла к мужу. Она еще улыбалась, еще надеялась.
Алексей нырнул за куст, захрустел валежник.
Коля побежал за отцом.
- Папа!
Валежник захрустел еще громче.
Так и кончился этот хороший день.
Анна пошла искать девочек. Лучше уж поскорее домой.
Девочки сидели на полянке перед ворохом колокольчиков и ромашек, плели
венки.
Анна позвала:
- Пойдемте...
Вернулись на прежнее место, покричали Коле, мальчик появился из-за
кустов.
Анна вопросительно взглянула на сына.
- Где отец?
Коля махнул рукой в неопределенном направлении.
- Спит.
Анна нашла Алексея за кустами. Он спал, спал тяжело, мертвенно, как
спят безнадежно больные люди.
Дети пошли вслед за матерью.
- Вы идите, - сказала она им. - Соберите все, корзины, посуду, я догоню
вас...
Она наклонилась, потрясла Алексея за плечо. Опять потрясла. Закинула
его руку себе на шею, попыталась поднять. Алексей как будто пришел в себя.
- Пошли? - несвязно спросил он.
- Пошли, пошли...
Она поволокла его, придерживая за пояс. Дети оглядывались и снова
убегали вперед. Анне было трудно, Алексей еле переставлял ноги. Надо
расходиться, думала Анна. Так невозможно...
До сумерек было далеко. Облака двигались вместе с нею над лесом. Что за
пример для сына, думала Анна, что за пример для людей... Она тянула, тянула,
Алексей тяжело навалился на ее плечо, он сопел, засыпал на ходу, просыпался.
"А как разойтись? - думала Анна. - Люди обращаются ко мне, ждут, чтоб я
помогла их семьям, а свою семью разорю..." Ей ужасно хотелось подойти к
городу в сумерки. Все-таки не так стыдно.
Дети шли впереди. Они оживленно о чем-то разговаривали. Солнце лилось
праздничным желтым светом. Девочки несли корзины и букеты. Коля едва
поспевал за сестрами. Они так и шли: ближе всех Коля, потом Нина и впереди
Женя. А еще дальше Жени, совсем впереди, шел Толя. Никем не видимый Толя.
Легкими воздушными шагами уходил в солнечный закат.
А сама Анна шла тяжело, трудно, ноги ее скользили в траве, шла и
волокла на себе сонного и грузного Алексея.
XLI
Должно быть, в глубине души Тарабрин был благодарен Анне. Из мерзавца
доброго человека не сделаешь, но люди, так сказать, средние, не слишком
стойкие, общаясь с хорошими людьми, сами становятся лучше. Похоже, Тарабрин,
столкнувшись с принципиальностью Анны, и сам стал принципиальнее, и был
этим, конечно, доволен, как доволен бывает всякий человек, когда ему не в
чем себя упрекнуть...
Все в районе было подогнано к плану - мясо, молоко, яйца. Заготовка
сена подходила к концу. Обком торопил по привычке, но не так уж ретиво, и
это значило, что обком надеется на район.
Все шло заведенным порядком, как в будильнике, сделанном по простому,
но проверенному образцу.
Вот и сейчас Тарабрин вошел, настежь распахнув дверь, вместе с хорошей
погодой, с утренним солнцем, с прохладою ветреного дня. Высокий, аккуратный,
подтянутый. Вошел не один, вместе с ним и под стать ему появился такой же
ладный и плотный посетитель в светлом костюме, в светлых кудрях, со светлым
выражением на лице.
- Вы, кажется, знакомы, - бодро промолвил Тарабрин. - Товарищ Волков...
Волков, улыбаясь, шел навстречу Анне.
- Как же! Старые знакомые. Судьба разводит нас и опять сталкивает...
- Геннадий Павлович!..
Волков приятен Анне. Все-таки он один из первых, кто встретил ее по
возвращении в родные места. И он все такой же: моложавый, подвижный,
приветливый. Если за эти годы и появилась у него седина, она почти незаметна
в пышных русых волосах.
- Геннадий Павлович по поводу Давыдовского совхоза, - сказал Тарабрин.
- Хотел сам с ним поехать, да он ни в какую. Только Гончарову. Обязательно с
вами хочет...
Давыдовский совхоз был у райкома до некоторой степени бельмом на глазу.
В нем все есть для того, чтобы стать рентабельным, процветающим хозяйством.
Земли не так чтобы очень хорошие, но не хуже, чем у других, неплохи
пастбища, техники тоже достаточно, и все-таки совхоз не обходился без
дотаций. Райком пытался сменить директора - в Пронске не разрешили. Апухтина
снимать действительно как будто не за что, хотя и не хотелось оставлять его
на посту. Директор Давыдовского совхоза Апухтин не пьянствовал, не врал, не
воровал, даже работал, только ничего у него не получалось. Не получалось уже
несколько лет...
К сожалению, у нас не снимают с работы за неспособность. Все думают -
авось исправится!
Но почему Давыдовским совхозом так интересовался Волков, Анна не
понимала. У совхозов - свое начальство, а Волков на ее памяти нет-нет да и
заглядывал в этот совхоз, не скрывал своего интереса к Давыдовскому совхозу.
Анна улыбнулась Волкову и все-таки не скрыла удивления.
- Вы точно шефство взяли над Давыдовом, - сказала она. - Вероятно,
хватает дел, а Давыдово не забываете.
- Неравнодушен... Мне бы туда! Я бы там... - Волков засмеялся. -
Впрочем, теперь это законная любовь Я вам еще не представился. Я уже не в
сельхозуправлении. Начальник областного управления совхозов!
- Давно?
- Обком играет человеком. Сегодня здесь, а завтра там.
Но Волков, кажется, не огорчен перемещением.
- Серьезно?
- Сочли за благо передвинуть. Я не возражал. Поспокойнее.
- Значит, теперь возьметесь за Давыдовский совхоз?
- Обязательно!
Волков сказал, что он всерьез решил заняться Давыдовом. Все осмотреть.
Выяснить. Подбросить что нужно. Вытянуть.
- А не пора ли поменять там директора?
Волков замахал руками:
- Рано, рано! Все в свое время...
Волков повез Анну на своей машине. Держался он с ней по-приятельски,
шутил, расспрашивал о районе, интересовался, как идет ее личная жизнь. Все
время подчеркивал, что они с Анной старые знакомые. Рассказывал Анне о
последних новинках. Он был опытный агроном и следил за развитием
агротехники. Анна слушала с интересом. Как-то к слову вспомнил Петухова и
сделал это зря - сравнения с Петуховым он не выдерживал Был сильнее,
образованнее, возможно даже способнее, но было в Петухове что-то такое
значительное, чего вовсе не было в Волкове.
Ехали они полями. Редко когда попадался лесок. Все поля и поля. Сперва
колхозные, потом поля совхоза. Колосились хлеба, покачивался на ветру лен,
топорщились метелки проса. Анна знала, кажется, каждое поле, она ведь от
весны до весны и дневала и ночевала среди этих полей. Любит ли она деревню,
спрашивал ее Петухов. Тогда она не поняла вопроса. Теперь это была она сама,
ее жизнь...
В Давыдовском совхозе Волков все облазил, все осмотрел, всюду совал
нос. Замечания его отличались практичностью, знанием дела. Вот был бы он
здесь директором, подумала Анна, он сумел бы превратить совхоз в золотое
дно. Апухтина Волков замучил вопросами, тот умаялся, пот градом катил с
медлительного директора. Апухтин со всем соглашался, все признавал. "Так
сними его, сними, не поднимет Апухтин совхоз, не сможет", - думала Анна.
Но именно в этом и заключался камень преткновения. Все было правильно у
Волкова, только не в отношении Апухтина, снять его Волков не соглашался.
Обещал дать тракторов, машин, пообещал выделить два дефицитных
кукурузосборочных комбайна, посулил достать какой-то особенной
высокоурожайной кукурузы на семена, сказал, что дополнительно отгрузит
строительные материалы. Но Апухтина трогать не хотел. А при таком директоре,
как Апухтин, все в прорву...
Волков уехал, однако ничего не забыл. В совхоз пришли и машины, и
комбайны, отгружены были и лес, и кирпич, и стекло...
Анна недоумевала - почему Давыдовскому совхозу такое счастье? Все
сыпалось для него, как из рога изобилия, при такой щедрости даже Апухтин не
мог не идти в середняках.
- Что за доброта? - подивилась как-то Анна в разговоре с Тарабриным. -
Кому-нибудь Волков, может, и отчим, но для Давыдова - отец родной!
Громыко Ольга
Сертаков Виталий
Якубенко Николай
Мурич Виктор
Свержин Владимир
Шилова Юлия