согласованные с министром, не могут превратить Сахалин в неприступный
Карфаген. Оборона острова возле Александровска и Корсаковска заранее
обречена на неудачу, ибо с моря мы не будем иметь никакой поддержки. Отнюдь
я не утверждаю, что борьба с противником невозможна. Она возможна даже с
малыми силами, но лишь партизанскими методами!
сделалась дедовским анахронизмом...
партизанскую борьбу, если войска гарнизона обязаны остаться частями
регулярной армии, а населения не хватит, чтобы устроить самураям подобие
двенадцатого года?
Ради отпора врагу следует вооружить арестантов и всех крестьян из ряда
ссыльнопоселенцев.
кишки выпустят и разбегутся кто куда...
преступников, выразивших желание вступить в ополчение, воодушевить
амнистией, то многие из них охотно возьмут оружие... Да, конфликты с
каторжанами возможны, - не отрицал этого Быков, - но они могут возникнуть в
сведении личных счетов с тюремщиками. А мы, офицеры регулярной армии,
составляя гарнизон Сахалина, защищаем не каторгу, а свое отечество. Неужели
и каторжане не проникнутся этой мыслью?
оружием в руках отстаивал честь своей тюрьмы от нападения. Ваша неожиданная
для всех точка зрения на оборону Сахалина вносит в мои планы столь
существенные поправки, что я буду вынужден доложить о них в Хабаровск и
надеюсь, что из Хабаровска ваше оригинальное мнение будет доложено еще выше.
А теперь, господа офицеры, я позволю себе откланяться, ибо на этих днях
отбываю в заслуженный отпуск.
из отпуска не вернется, тюремно-бюрократическое общество Сахалина готовило
ему памятные сувениры.
синекуру, как на Сахалине? Да и Фенечку разве оставишь? Это ведь штучка. Это
петарда. Это почти картинка!
в тюремных мастерских, и генерал-лейтенант юстиции даже прослезился. В клубе
Александровска местными усилиями был поставлен "Ревизор" Гоголя, при этом
Хлестакова талантливо изобразил вор-карманник, а роль городничего с блеском
исполнил давно спятивший казнокрад, которого на время спектакля доставили в
клуб из дома для умалишенных.
поверьте, что служба с вами навсегда останется самым светлым пятном в моей
многолетней юридической практике...
провожала губернатора до пристани, где ему поднесли икону, а генерал-майор
Кушелев испортил настроение словами:
которому предстоят разные испытания. Но я, как и другие, думаю, что еще
вернетесь... хотя бы к зиме.
и оттуда он послал Фенечке воздушный поцелуй.
граде Александровске. По наивности он сначала навестил лазарет, надеясь, что
последствия казенных побоев казна и залечит. Долго стоял в очереди, дыша в
затылок мрачному курду, баюкавшему свою гангренозную руку. "Рэзать надо...
рэзать!" - иногда выкрикивал курд, сверкая громадными белками глаз. Большие
жирные мухи, вылетая в коридор из палаты умирающих, с гудением бились в окна
больницы, а потом, очумелые от контузии, ползали по подоконнику, где их с
успехом раздавливал пальцем стражник с револьвером и шашкой.
и, заглянув в рот Корнею, пропустил его в амбулаторию без очереди. - Только
зубов у нас не вставляют... для этого надо во Владивосток ехать!
признаки болезни, через решетку же ощупывал больным печень и селезенку,
велел дышать глубже или совсем не дышать, а потом возвращался к столу, над
которым его осеняли портреты великих российских клиницистов Боткина и
Захарьина.
внутренних органов, то... Небось ногами били?
Рыковского, где переспал в ночлежке, а утречком поплелся в свою деревню. Шел
и думал: "Сколько было трудов, по солнышку вставал, позже всех ложился, да
вот подвела меня сила нечистая - баба проклятущая!" В деревне его изба
стояла с заколоченными окнами, в коровнике - пусто, не квохчут куры на
сеновале, а в кормушку для свиней кто-то высыпал битые стекла. Погоревал
Корней, посидев на крылечке, но в избу даже не зашел - зачем лишне бередить
душу?
хулиганы. Это по-иностранному, а по-русски они - просто пакостники! Ежели
что сожрать или пропить не могут, все изгадят, все изломают... А ты куда ж
теперь?
Корней иногда нанимался таскать воду на кухни местных чиновников, а потом,
стоя под их окнами, тоскливо ожидал, когда кухарка вынесет ему остатки
обеда:
растаскали, только попади вам в руки.
Сахалин слетелись... Схлебал? Ну, ступай.
найти легче, где объедки чаще встречаются на чиновных помойках. Два дня он
грузил на пристани уголь в бункера английского парохода, пришедшего на
Сахалин за лесом. Околачивался в базарных рядах, высматривая - не надо ли
кому поднести что-либо до дому? Но офицерские жены приходили с денщиками
мужей, а чиновные дамы имели прислугу из каторжан, и никто в услугах Корнея
не нуждался.
двинуть. Там подсобие всегда сыщется. К кулакам можно наняться батрачить.
Японцам в бухте Маука морскую капусту собирать граблями. Мы бывали в
Корсаковске, там не жисть, а рай...
жаждущих крова и крыши над головой. Они слышали с улицы знакомые звуки: как
разносили по камерам баланду, как звякали ложки о края мисок, и завидовали
счастливцам, сидящим в тюрьме, - на своем законном месте. Наконец в воротах
показывался красномордый надзиратель, зазывая весело:
гостем будешь... Ха-ха-ха! Го-го-го!
где и без них тесно, забивалась под нары, рассасывалась по всяким нежилым
закутам, согласная переспать даже в карцерах. Но теперь узник-доброволец
получал уже не законный паек, а лишь те жалкие крохи, которые оставались
после ужина арестантов. Для Корнея Землякова тюрьма, столь ненавистная
раньше, казалась теперь лучше всякой "свободы". Он лежал под нарами, а над
ним до утра резались в штос тюремные "глоты" с "кувыркалами". Корней не
забывал при этом о боге:
тюрьма - не дом ли родной?
Найбучи, где Кумэда дружески посоветовал нанять местного ямщика из
поселенцев, чтобы довез его до Корсаковска:
речки, благоухали поляны с цветами, сладко пахло скощенным сеном и гудели
шмели. В деревнях ощущался уют и порядок, какого не было в северных
поселениях. На окнах, убранных занавесками, иногда тюлевыми, краснели
герани, внутри изб были развешаны сытинские календари и лубочные картинки, а
на крылечках сидели сытые коты и намывали гостей лапками. Жизнь в
Корсаковском округе была вольготнее, сытнее, укладистее. Пшеница тут росла
выше взрослого человека, а в крапиве можно было заблудиться, как в дремучем
лесу. На почти банной духоте произрастал бамбук, вызревали гроздья винограда
и орехи, белели рощицы сахалинских пробковых ясеней.
Корнев Павел
Конюшевский Владислав
Лукьяненко Сергей
Быков Василий
Посняков Андрей