- И дерьма - тоже.
Нуркин вернулся к столу и густо намазал на хлеб черной икры.
- Сдается мне, Сашок, Народное Ополчение, от которого нам покоя не было,
сюда вместе с нами проползло. У меня, между прочим, сестру недавно
почикали. Сестра не родная и стерва была порядочная, а все ж напряг.
Мешать они нам будут.
- Я в курсе. И по черному списку они плотно поработали. Твоя фамилия в
газете мелькала.
- Читал, - скривился Нуркин. - Это еще ничего, лишь бы дальше не
распространялось. Такая реклама нам не нужна. Связь с психами - это как
секс с животными. Не отмоешься потом. Найти бы сволочей...
- Уже, - гордо улыбаясь, сообщил Немаляев.
- Кто?!
- Еремин Петр, сотник. Слышал про такого?
- Мне еще сотников помнить!
- Подержал я его неделю в подвале, а сам тем временем справочки навел.
Сначала уверенности не было, мало ли безбашенных бродит. Потом убедился:
он. Перекинутый, так же как мы. Я ему для наживки жену с киндером
показывал, он даже не сильно притворялся. Они ему никто, потому что он не
отсюда.
- Надеюсь, он еще жив?
- Если под машину не попал, то да.
- Не понял. Он где?
- В Москве где-то. На воле.
Нуркин набрал воздуха для матерной тирады, но, прищурившись, поднял глаза
к потолку и задумчиво почесал ухо.
- Угум... и что за схема? Он здесь не один?
- Есть второй. Константин Роговцев. Кем он был у нас, я не знаю. Видимо,
фигура помельче, но тоже профессионал. Насчет других пока неизвестно.
Главное, если их нет сейчас, это не значит, что они не появятся в будущем.
- И ты отпустил этого... Еремина, чтобы он создал Ополчение номер два...
- Чтоб не вылавливать их, как пескарей, а накрыть всех сразу.
- Наблюдение?..
- Ни в коем случае. Он калач тертый, слежку наверняка учует. Пусть
погуляет. Когда банду соберет, сам себя выдаст.
- И как ты это оформил? Из подвала - на свободу. Побег?
- Покушение, - ухмыльнулся Немаляев, картинно стряхивая с плеча пылинки. -
Я ему себя заказал. Хотел лично проверить квалификацию. Мыслит он
нестандартно. Это плохо. Зато у него с памятью не все благополучно.
Немаляев допил коньяк и, присев у лестницы, развернул одну из ступенек
вокруг оси.
- От тебя секретов нет, - сказал он. - Вот, почитай.
Нуркин взял у него карманный дневник в кожаном переплете и открыл на
закладке.
" Сперва пожри.
Ты Петр Еремин. Твои друзья: люди из Народного Ополчения (я никого не
видел). Враги: члены Чрезвычайного Правительства и их подручные..."
- Что ж, коротко и ясно.
- Каждое утро ему приходится повторять все сначала.
- Ты уверен?
- Зачем тогда эта запись?
- Нас с толку сбить.
- Слишком сложно. Если исходить из того, что соперник считает на двадцать
шагов вперед, лучше сразу сдаться. Теперь к конкретике. Чем я могу
посодействовать?
- В Минюсте завязки имеются?
- Везде имеются.
- С регистрацией у нас все чисто, но проконтролировать не мешало бы.
Ненавязчиво так, без давления.
- Не учи. Что еще?
- Я вообще-то просить ничего не собирался. У бандитов обычно только одного
просят - чтоб не стреляли. Ну, мне пора, а то сомневаться начнут - и твои,
и мои.
- Мои никогда не сомневаются.
- Чего ты к словам цепляешься? В тюрьме научился?
- На тюрьме, Влад, так учат, что... да хрен с ней. Посиди еще, а?
- Спасибо, Сашка, не могу. В следующий раз - обязательно. А сегодня лететь
надо, у меня после обеда презентация.
- Где?
- В американском посольстве. Так, маленький балаганчик. Не спрашивай, по
телевизору увидишь.
- Ну, коли надо... Держи телефон. Днем и ночью, - сказал Немаляев,
протягивая синюю карточку с одними цифрами.
- И ты не стесняйся. - Нуркин вручил ему свежеотпечатанную визитку и
крепко пожал руку.
Маэстро из беседки исчез, вместо него в ней отирался крупноголовый
охранник. Широков продолжал трапезничать - охраннику, судя по голодным
глазам, не перепало.
- Наелся? Едем домой.
Широков, отодвинув блюдо, пошел навстречу, но Нуркин свернул к
"Линкольну". Чтобы его догнать, лидеру партии пришлось перейти на трусцу.
- Как там? - осведомился Широков.
- Все нормально, Миша. Иди в машину.
- Что ж ты без меня? - прошептал он, прикрывая лоснящиеся губы. - А я тут
пока с этим Маэстро почву разведал, так он обещал...
- К тачке иди, говорю! - крикнул Нуркин. Охранник бегом распахнул дверцу,
и Широков почти упал в салон. В бухгалтере он сомневался с самого начала,
но не предполагал, что все случится настолько быстро. И еще он не мог
понять, откуда у бухгалтера взялась такая хватка.
- Совсем забыли, - обратился Нуркин к Немаляеву. - Сколько денег-то с меня
брать будешь?
- За что?
- За крышу.
- Не волнуйся, - смеясь, ответил тот. - Потом расплатишься.
Нуркин улыбнулся, но, сев в машину, тут же нахмурился. Двойной жизненный
опыт подсказывал: потом, как правило, бывает дороже.
- Значит, за мое воскрешение.
Петр поднял стакан и, кивнув, выпил. Водку Борис держал недурственную.
- Да я серьезно, - горячо возразил Костя. - Серьезно, командир. Убили
тебя. - Он тяжко вздохнул и весомо добавил: - Вот так вот.
- Друзей у Бориса много было? Заходили часто?
- Ты с базара не съезжай. Я сам все видел. Морда у тебя была, точно в
гриле жарилась.
- Может, не моя? - равнодушно проронил Петр.
- Ага, - затряс головой Костя. - Не твоя. Нуркина, наверно. Я же в бэтээре
с Нуркиным ездил.
Петр поморщился и выудил из банки крохотный огурчик.
- Может, это другой кто-то был? Не бывает ведь чудес.
- Ага, ага, - мстительно заулыбался Константин.
- Вообще-то... да... - Петр опустил глаза, признавая, что аргумент про
чудеса - не самый удачный. С минуту посидел, нервно покачиваясь на
табурете, и, чертыхнувшись, налил еще водки. - За чудеса, маму их...
- И папу туда же, - поддержал Костя, опрокидывая в себя стакан.
- Где это было? На Кузнецком? - спросил Петр, прожевав второй огурец.
- А ты откуда знаешь? Помнишь?
- Кажется, да. Взрывпакет.
- Только не простой. Простым бы так не сожгло.
- Ну, хорошо, - зло произнес Петр. - Меня убили, и я уже на том свете. Но
ты-то здесь откуда?!
- Это очень грустно, однако приходится признать...
- Что ты тоже мертв?
- Только не совсем. Понимаешь, меня тут видения одолевать стали. Будто
лежу я при смерти - в камере какой-то, у Морозовой на допросе. Раньше мы с
учителем географии боролись - то он верх возьмет, то я. А последний раз
как географ во мне прорезался, так я туда и провалился, прямо на койку с
капельницей. И знаешь что?.. я думаю, это правда. Борис этим вопросом
давно занимался. Он мне все с теоретической точки зрения... объяснить я не
могу, но чую: так и есть.
- Видения? Это не страшно, - успокоил Петр. - Меня самого ломало. Забывал
все, вплоть до собственного имени. Даже блокнот завел, как склеротик
последний. Потом оклемался. И у тебя пройдет.
- Пройдет, когда я там сдохну. В том слое.
- Откуда такая уверенность?
- У меня там все на ниточке висит. А как только оборвется, тогда уж я
здесь капитально обоснуюсь.
- Выходит, и Немаляева тоже грохнули. Там, на Родине.
- Да? - встрепенулся Костя.
- Побеседовали мы с ним. Он в отличие от нас не психует. Трезвый такой
дяденька. Тяжело с ним будет.
- И ты его не казнил?
- Я бы потом не выжил. А мне еще Нуркина... то есть нам. Ну, я же не знал,
что ты здесь. Это теперь тебя каждый постовой и в фас, и в профиль...
- Ты, сотник, тоже лицо известное. Читал статейку?
- А что, нормальная статейка.
- Они же, сволочи, Нуркина предупредили!