Витебск? Как бы не так! А вот раскройся, что Серега зарубил княжьих "налоговых
полицейских", виру ему выставят - по полной программе. По сорок гривен с
головы, не менее. И даже разбираться не станут, поскольку по правде так и
выходит, а на такие деньги можно десяток гридней в бронь одеть.
мерзлую землю. Зарыли, кровь да следы затерли, одежду сожгли, железо - в
переплавку, две золотые гривны Чернокаш исплющил и разрубил на мелкие части. То
же и с украшениями. Все ценное вручил Духареву, отчего тот сразу же ощутил себя
богачом, поскольку серебра-злата у насильников оказалось немало. Кузнец еще и
от себя порывался добавить. Он вообще не знал, как Духареву угодить. Хотел
Пепла подковать, но Серега воспротивился, так как Рёрех говорил: если по камням
не гонять, лошадям без подков лучше. К печали Чернокаша, никакой готовой брони
для Духарева у него не было. На разбойниках были обшитые железом куртки, но
шили эти куртки не на Серегины плечи. Единственное, что Духарев согласился
взять, - небольшой кулачный щит с коротким торчем*. В общем, всерьез опечалился
кузнец, что не может как следует отдарить спасителя. Он даже жену свою ему в
постель намеревался уложить, да, к облегчению Духарева, бедная баба от
переживаний слегла.
отказа седельными сумками, мешком отменного овса для Пепла и подробными
рекомендациями, как добираться до Полоцка, у кого остановиться в Витебске (у
родичей кузнеца, разумеется!), с кем в Полоцке говорить о своих делах. В суть
этих дел Духарев кузнеца вкратце посвятил, и тот очень советовал силу не
применять, прав не качать, а просто выкупить своих, да и дело с концом. Благо,
денег на это у Духарева точно хватит.
ворюгу поощрять! Приедет Серега в Полоцк и потребует пересмотра дела. Теперь-то
есть кому за ребятишек заступиться! Пусть мечи решат, кто прав. Серега был
уверен: теперь он Горазду не по зубам. Ну, почти уверен...
четырехзвездочный. Во дворе разместилось с дюжину саней. При них маялся сторож,
мрачный бородатый парнище в шлеме, смахивающем на ночной горшок. На Серегу
сторож глянул вполне равнодушно.
внушает романтикам больших дорог разные нехорошие мысли. Серега был уверен в
себе, но к чему рисковать понапрасну?
хозяину заведения и распорядившись насчет ужина, Серега повел своего Жеребца на
конюшню. Чистить Пепла Серега считал собственной привилегией. За процедурой
внимательно наблюдал белобрысый парень с вороватой мордой, хозяйский конюх.
Выглядел конюх недовольным. Очевидно, решил, что пришлый вой мог бы и ему
доверить уход за жеребцом. Ну, и отстегнуть немного за услуги.
до конца, когда Духарев заботливо прикрыл коня попоной и сыпанул в ясли
полведра овса. - Он и так круглый, че его овсом кормить? Вона эти сено жрут - и
ниче! А тож не клячи, войсковые лошадки. Да покрупней твоего будут! - Парень
махнул рукой туда, где стояли лошади, вероятно, принадлежавшие тем, кто охранял
отдыхавший во дворе санный поезд.
ужинать, а постоял снаружи с полминуты и вернулся.
хозяина коня, и преспокойно пересыпал овес из яслей в холщовый мешок.
тут же притих, когда Серега поднес к его носу любовно отточенный нож.
Парень побледнел.
поинтересовался Серега.
буду, Хорсом светлым клянусь! Не надо ухо, господин! Пожалей! Я, ей-ей, больше
не буду!
фыркнул.
жисть, да чтоб мне лопнуть, да чтоб у меня мужество отсохло!
- Ну тогда ладно.
ли?
выкатились.
к выходу.
спокойным. Теперь можно и самому перекусить. Да и с купцом заезжим
побеседовать.
электрическая мясорубка, борода лоснилась от жира. Даже мясистые волосатые уши
принимали участие в этом процессе.
длинные ноги, устраиваясь удобней, спросил напрямик:
морде, услышал, как за спиной повскакивали с мест купцовы охранники.
дня назад купец ночевал. У него товаров много и челяди тоже. В Киев идет.
Такому хороший боец лишним не будет. Догонишь: скажи, что Осянник тя послал.
Это я Осянник. Запомнишь?
спросил он на всякий случай.
номер!
еду.
ЧЕМ, КАСАЮЩЕМСЯ ЕГО САМОГО
что к вечеру погода испортилась. Зима, видно, решила повеселиться напоследок.
Именно напоследок, потому что, по Серегиным прикидкам, на дворе стоял если не
апрель, то уж март точно.
еще съестным. И, к сожалению, человеком. Причем человеком, не злоупотребляющим
мылом и мочалкой.
заказал кувшин пива и потреблял его неспешно, почти не участвуя в разговоре,
который вели его соседи, четверо купцовых охранников. Пятый только что ушел
караулить сани. Остальным это удовольствие еще предстояло, и разговор,
естественно, вертелся вокруг этой самой начинающейся метели и, традиционно,
нынешней погоды. Беседующие сошлись на том, что зима в этом году очень уж
долгая, но это и хорошо, потому что плесковский воевода, сын прежнего,
посаженного еще при Олеге, тоже алчный и прожорливый, как росомаха, да еще
подзуживаемый своими нурманами, совсем оборзел и взялся брать с проезжающих по
Ловати дорожный сбор. Словно это не тракт торговый, а его вотчина. Сын, как и
отец, не боялся никого и ничего, потому еще, что Ольга, жена киевского князя, -
его названая сестра. Не брал воевода только с новгородских и, по слухам,
новгородским же отстегивал долю с собранного. Услыхав об этом, многие
задерживали поезда, выжидали, чтобы не платить глупую пошлину, а обобранные тем
временем пожаловались полоцкому князю, потому что киевскому - бесполезно. Игорь
- не Олег. Да и ссориться с Новгородом ему не с руки, а Плесков - это, считай,
новгородский пригород. А вот Роговолт, у которого с Новгородом и так вечные
дрязги, а земля бедна, торговлей только и кормится, Роговолт воеводу
приструнил: побил в поле крепко. Так, что воевода в городок свой сбежал, за
Корнев Павел
Перумов Ник
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Пехов Алексей