АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Отиг.
Который запершиеся в домах человеки называют праздником.
Чтоб он никогда не наступал, проклятый.
Гаруса шла справа от скакуна. Меховой сверток с одной стороны прикрывает мощное тело козла, с другой - женщина. Вторая рука свободна, на первый взгляд безоружна, но в ладони клубятся магические нити. Случись нападение, нужно только стряхнуть рукавицу, выкрикнуть пару слов - и в противника полетит пучок раскаленных молний. Мощный пучок, который сожрет всю оставшуюся у Гарусы магию. Но создания тьмы глупы, они не поймут, что ведьма выдохлась. Пропустив удар, они отступят и пойдут следом, завывая, шипя в бессильной злобе, но не рискуя атаковать снова. Создания тьмы глупы и трусливы. Главное - не промахнуться в первый раз.
«Не промахнусь, - пообещала себе нигири. - Один раз точно не промахнусь».
К счастью, ночные твари избегали нападать на путников. Шуршали, шипели, таращились, но не атаковали. Учуяли мага и решили пока не связываться. Несмотря на свою тупость, понимали, что раскаленные нити - это не человековское оружие, неспособное причинить вред бесплотным, от пучка не уйти.
- Ты нашел дорогу?
Бразар фыркнул, и Гаруса уловила виноватые нотки.
«Не нашел».
И этот факт беспокоил женщину гораздо больше, чем шныряющая вокруг нечисть, - они заблудились. Заплутали в нескольких лигах от границы Мышиных гор, в местности, которую Бразар знал как свои копыта. Но дорогу потерял. А значит, рядом скрывается кто-то очень сильный и очень опасный - мелкая нечисть неспособна заморочить голову тарвагскому зверю.
- Нас ждет неприятная встреча, Бразар.
Короткий всхрап, уверенный и спокойный: «Будем драться».
Он не ел с утра, дрожал от усталости, плохо владел поврежденной ногой и поэтому не испытывал ни малейшего страха. Откуда взяться страху, когда знаешь, что умрешь?
И тут же наклонил голову еще ниже: «Враг!»
* * *
- Хум-хум-хум.
Все поменялось в мгновение ока.
Только что они, проваливаясь в снег, шли меж деревьев, сугробов и похожих на сугробы кустарников. И вот перед ними широкая, расчищенная и утоптанная дорога. Только что вокруг шныряли сумрачные твари - теперь не слышно ни шороха, ни шипения. Только что на небе в редких разрывах между тучами мелькали тусклые звезды и мрачная луна Отига - сейчас над головой разливалась беспросветная тьма.
«Начинается!»
Гаруса прекрасно понимала, что дорога - порождение Отига, точнее, сил, что выбрались из мрака, а еще точнее - самых мощных сил. Впереди их ждет полная неизвестность, вполне возможно - участь, по сравнению с которой меч наемника покажется детской забавой, но… Но ты идешь, ты жив, ты надеешься. Участь, она ведь или случится, или нет, а меч идет следом. Так что лучше дорога.
- Хум-хум-хум.
Басовитое бормотание, как выяснилось, издавал тролль.
Лохматую гору путешественники заприметили издалека, но с дороги решили не сходить - в конце концов, чем раньше они кого-нибудь встретят, тем быстрее все прояснится. К сожалению, не прояснилось. Тупое создание, издающее сшибающую с ног вонь, занималось делом - чистило и без того идеально вычищенную дорогу широкой деревянной лопатой. Судя по всему, кто-то забыл отменить приказ, и бедолага, вместо того чтобы веселиться с остальными тварями, вынужден трудиться не покладая рук.
Увидев путников, тролль в очередной раз выдал грустное:
- Хум-хум-хум.
И вежливо приподнял обтрепанную войлочную шляпу с широченными полями, мгновенно став похожим на человековского крестьянина, выпрашивающего деньги на пиво.
Глаза печальные. Тяжело работать в праздник…
Трудолюбивую скотину путешественники обошли по широкой дуге; тролль не возражал, вернулся к своему занятию. Но еще через полсотни шагов Бразар вновь замер: на широкой дороге стояли три белоснежные собаки. Широкогрудые, с пушистой, густой шерстью, мощными телами и длинными лапами. Пасти ощерены в звериной улыбке, демонстрирующей длинные клыки, свешиваются красные языки, по которым стекает желтоватая слюна, глаза горят.
Враг?
«Собаки, - поправила себя Гаруса. - Всего лишь собаки».
Враг появится позже.
Бразар тоже понял, что зря забеспокоился. Фыркнул, извиняясь перед хозяйкой за напрасно поданный сигнал тревоги, сделал шаг вперед и презрительно посмотрел на псин: «Что, хвостатые, будем драться?»
Тарвагские звери и так-то не подарочек для сумрачных ублюдков, а уж если хозяйка-колдунья аккуратно вплетала в растущие рога магические нити, то мелким тварям с козлом лучше не связываться. Псины здоровы, но их лобастые головы едва доходят до груди Бразара - очень удобно и для удара копытом, и для укола рогом.
«Подеремся?»
Нет, не станут.
Поняв, что нагнать на путников страху не получилось, собаки расступились, а желтоглазая сука мотнула головой и тявкнула.
- Нас приглашают в гости, - вздохнула Гаруса.
Бразар фыркнул, гордо вскинул голову и уверенно шагнул вперед.
* * *
По дороге пришлось пройти около ста шагов. Трусившие следом псины зыркали зло, но благоразумно не приближались: понимали, хвостатые, что тарвагский зверь не упустит возможности наподдать зазевавшейся твари по окороку, а связываться не хотелось. Рога, копыта, пучок раскаленных нитей в ладошке нигири - нет уж, увольте, найдем другую дичь, послабее.
Закончилась дорога на большой поляне, окруженной старыми осинами с омертвевшими, высушенными вершинами и обломанными нижними ветвями. Вдоль деревьев шла невысокая ограда, сложенная из речных камней, а внутри виднелись покосившиеся могильные плиты.
Заброшенное человековское кладбище. Типично для них: закопать мертвых где попало, плюнуть и уйти. И забыть.
«Ложь, - покачала головой Гаруса. - Все вокруг - ложь. У отрогов Мышиных гор никогда не было человековских погостов. Меня обманывают».
Псины осторожно просочились мимо Бразара и побежали к центру кладбища, к большому костру, к тем, кто грелся у огня.
К настоящим врагам.
- Мы должны пройти, - твердо сказала нигири.
Кто бы ни сидел у костра, кто бы ни встал на их пути.
«Я должна пройти, и я пройду!»
И никаких сомнений, никаких колебаний, никакой робости. Если ты дружишь со страхом, тебе не дано принимать смелые решения.
Скакун кивнул, но с места не сдвинулся: сделать первый шаг должна хозяйка.
Гаруса неспешно выпустила из ладони нити, позволив им втянуться обратно, откинула с головы капюшон и медленно подошла к костру.
- Вам неведомы законы гостеприимства, поэтому я возьму ваш огонь без спроса.
- И не пожелаешь нам здравствовать? - удивился толстяк, одетый лишь в драную собачью шубу и грубые штаны.
- Вы не живете, вы существуете, - презрительно отозвалась нигири. - Зачем вам здоровье?
- Тебе бы оно не помешало, - протянул толстяк, разглядывая обмороженные руки колдуньи. - Больно?
- Не твое дело.
Она уселась на ближайшую к огню шкуру, положила меховой сверток на колени, расстегнула шубу и вытащила из-за пазухи маленький бурдюк с молоком, согретый теплом ее пылающего в лихорадке тела.
Сидящие у огня промолчали даже тогда, когда из свертка послышался плач. Гаруса спокойно открыла ребенку лицо - возле костра можно было не опасаться мороза - и принялась осторожно кормить проголодавшееся дитя.
- Гх-км… - откашлялся толстяк. Он почесал огромный живот и с улыбкой оглядел товарищей. - Я же говорил, что будет весело.
И вцепился зубами в сочную свиную ножку.
- Нравится, когда тебя унижают? - угрюмо осведомился чернобородый мужчина, одетый в грязную дубленую куртку и такие же штаны.
- Нравится, когда меня не боятся, - неразборчиво промычал толстяк - его рот был набит мясом.
- Вот и развлекался бы с ней в одиночку.
- Кто же знал, что вы припретесь ко мне в гости?
Чернобородый ощерился, хотел выругаться, но его опередила приятельница - рыжеволосая женщина, щеголявшая по зимнему лесу в тонком зеленом платье с глубоким декольте и в бархатных остроносых полусапожках, украшенных пошлыми блестками.
- Она нас боится, Орвар, - холодно произнесла рыжая, высокомерно разглядывая кормящую ребенка Гарусу. - Ей страшно.
Стоящий за спиной хозяйки Бразар презрительно продемонстрировал красотке желтые зубы.
- Не за себя, Дагни. - Орвар Большое Брюхо покачал лысой головой. - Нигири боится не за себя.
- Какая разница? Она боится, а ты обещал нам нечто необычное.
- Никто не виноват, что вы не способны увидеть необычное!
- Не зарывайся, Орвар!
- Хватит вопить, Сив [23 - Сив - невеста (норв.).] разб у дите, - пробурчал щуплый молодой человек, восседавший на шкурах в окружении трех собак. Лицо у него было неприятное, одутловатое, а вот серые глаза притягивали: в них читался глубокий ум и тут же - бешеное, безумное веселье. Замечательные глаза. Очень больные.
Сделав товарищам замечание, Охотник потянулся и с неожиданной мягкостью поправил шкуру, под которой спала некрасивая молоденькая девчонка.
Будить чокнутую невесту никто не хотел.
Дагни Два Сапога прошипела ругательство и вернулась на свое место рядом с Расмусом. Орвар одобрительно кивнул и принялся грызть появившиеся из воздуха свиные ребрышки. Углежог сделал вид, что отвлекся, и принялся расспрашивать рыжую, что же, собственно, произошло.
Последний же из сидевших у костра обратил на появление Гарусы ровно столько же внимания, сколько и спящая Сив. Широкоплечий мужчина, расположившийся неподалеку от Охотника, сидел, положив руки на гарду вонзенного в снег меча, и не отрываясь смотрел на огонь. То ли думает о чем-то, то ли спит с открытыми глазами, то ли плевать ему на все.
Тем временем нигири накормила ребенка, укачала его - малыш зачмокал и быстро уснул, - положила сверток на шкуру, поднялась и без спросу зачерпнула кружкой отвар из висящего над огнем котелка. Гарусе нужно было подкрепиться, выпить горячего, ей было безразлично, что булькает в котелке, но почувствовав с детства знакомый запах медового свунса - традиционного напитка нигири, - не сумела сдержать довольную улыбку.
«Вовремя!»
- Нравится? - осведомился Орвар, поглаживая всклокоченную, цвета ржавчины бороду.
- Слишком много корицы, - отозвалась женщина.
- Зато и меда я не пожалел.
По телу разлилось приятное тепло, делая тяжелыми и руки, и ноги, и голову. Хотелось сидеть у огня вечно. Никуда не спешить. Ни о чем не думать. Ни за кого не бояться. Тишина и покой. Умиротворение. Сон…
Вечный сон.
Гаруса стряхнула с себя дрему. Отшвырнула кружку, угодив в лоб не ожидавшей такого Дагни - Орвар тонко захихикал, - резко повернулась и положила руку на меховой сверток. Он здесь. Спит. Все в порядке.
Ей есть за кого бояться.
Бразар фыркнул, подтверждая, что тоже бодрствует.
Колдунья вновь повернулась и встретилась взглядом с Большим Брюхом.
«Не расслабляйся, Гаруса, все только начинается!»
«Правильно, - подтвердили маленькие, спрятанные глубоко под тяжелым лбом глаза Орвара. - Все только начинается. Держись, нигири!»
- Спасибо, что позволили отдохнуть, - ровно произнесла женщина. - Но злоупотреблять гостеприимством не в моих правилах.
- Занятное слово: злоупотреблять, - протянул Охотник. - Зло употреблять. Внутрь или снаружи?
- Употреблять во зло, - усмехнулся Орвар, облизывая лоснящиеся салом пальцы.
- Тебе бы только употреблять, - скривилась Дагни.
- Ага, - подтвердил Большое Брюхо. - Лучше быть гурманом, чем убийцей.
- Пожиратель падали.
- Я пожираю, а ты мне ее доставляешь. Кто из нас лучше?
- Ты лопаешь слишком много человечины, - заметил Охотник. - Пропитался гнусной моралью. На самом деле мы должны обсуждать не кто из нас лучше, а кто хуже.
- Скучно.
- Перережь себе вены. Станет веселее.
Они надоели друг другу до чертиков и, судя по всему, способны были препираться бесконечно. Гаруса демонстративно зевнула и поинтересовалась:
- Так я пойду? - И спокойно выдержала взгляды четырех пар глаз.
- Ну что, братья, отпустим гостью? - ухмыльнулся Орвар.
- Давай отпустим, - согласился Расмус, тяжело глядя на нигири. - Пусть идет.
Злоба, полыхнувшая из-под черных бровей, не сулила Гарусе ничего хорошего.
Теперь женщина четко понимала расклад сил: сейчас она на кладбище, во владениях Орвара, который почему-то не склонен причинять ей вред. Или хочет поиздеваться, поглумиться над попавшей в ловушку Отига Гарусой, но, судя по всему, готов предоставить ей шанс. А вот стоит шагнуть за ограду, как рядом появится Расмус, сумасшедший угольщик, большой любитель перетереть добычу в черную пыль. И все знали, что нигири чернобородый ненавидит больше человеков. Потому что…
- Хочешь со мной встретиться, Углежог?
- Позабавиться, - уточнил Расмус.
Его рыжая подружка скорчила гримасу, показывая, что ей забава тоже доставит удовольствие.
- И не боишься? - холодно осведомилась женщина.
- Боюсь? - Чернобородый расхохотался. - Я прихлопну тебя, как муху, татуированная дрянь.
- Можешь прихлопнуть. - Гаруса усмехнулась. - Но станешь ли?
- Ты не первая нигири, из которой я сделаю полмешка угля.
- Но я первая нигири, которая способна пережечь на уголь тебя. - Женщина с вызовом посмотрела на Расмуса. - Ты ведь знаешь, кто я.
Бразар угрожающе фыркнул, напоминая, что драться грязной твари придется не только с хозяйкой.
- Колдунья. - Углежог сплюнул. - Тем лучше. - Сжал кулаки. - К тому же ты слаба и трясешься в лихорадке.
- Это тебя особенно радует, не так ли, Расмус Грязный Трус? Ты ведь не нападаешь на сильных колдунов нигири, которые плевать хотели на Отиг. Обходишь их стороной.
Чернобородый зарычал.
- Смелая, - коротко высказался Охотник.
- Глупая, - презрительно бросила Дагни Два Сапога.
- Отчаянная, - угрюмо произнес Орвар, обгладывая очередную кость. - Она будет драться до последнего. И козел ее - тоже. А когда закончится магия, она станет рвать когтями и зубами. - Рыгнул и закончил: - Я бы на твоем месте поостерегся трогать мою гостью, Расмус.
- Ты издеваешься? - Чернобородый задохнулся от ярости. - Да я ее…
- А ты загляни в будущее, грязнуля, - издевательским тоном предложила Гаруса. - Посмотри, чем закончится наша схватка.
Предсказания не давались ночным тварям. Они знали все, что было раньше, знали все, что было сейчас, но грядущее… Смотреть вперед им не разрешалось.
- Она ворожила! - тревожно воскликнул Углежог.
И кто знает, что увидела? Уж не потому ли колдунья ведет себя столь нагло, что уверена в победе? Что предсказание показало гибель знаменитого Расмуса? Нигири кажется слабой, но кто знает, на что способна татуированная дрянь? Опять же - козел. Таращится из-за спины хозяйки да рогами поводит. А в два витых кинжала наверняка вплетены магические нити…
Размышления Углежога столь явно отразились на его физиономии, что Охотник не выдержал - беззвучно заржал, повалившись на оленью шкуру. Заулыбались псы, вывалив из пастей языки. Хихикнул Орвар, но тут же закашлялся, подавившись очередным куском. Даже мечник, что до сих пор играл в статую, и тот шевельнулся.
Покрасневшая Два Сапога вскочила на ноги:
- Расмус, выдери эту дрянь! Брюхо не посмеет вступиться! В конце концов, сейчас Отиг, мы в своем праве!
- Да, Расмус, будь мужчиной, победи едва живую женщину, - немедленно встрял толстяк. - Убей ее. Тебе ведь нетрудно.
- Я сам решу… - начал было чернобородый.
- Ты будешь решать в угольной яме! - рявкнул Орвар так, что с окружающих кладбище осин посыпался снег. - А сейчас ты у меня в гостях!
Расмус втянул голову в плечи. Два Сапога, ожидавшая от приятеля большего героизма, с независимым видом уставилась на холеные ногти.
- Я же просил - потише! - Охотник обеспокоено посмотрел на заворочавшуюся Сив. - Невеста проснется - приставать начнет. Оно вам надо?
Оно оказалось никому не надо.
Дагни на цыпочках подкралась к спящей и умело просвистела ей в ухо мелодичную колыбельную. Девушка неразборчиво пробормотала несколько слов, перевернулась на другой бок и затихла.
Дальнейший разговор продолжали громким шепотом.
- Ты специально ее привел! - Углежог ткнул грязным указательным пальцем в Брюхо.
- Ага, - подтвердил тот, объедаясь свиными ушами.
- Я бы с удовольствием прошла мимо, - вставила Гаруса. - Охота была в Отиг по гостям шляться. Да еще с ребенком.
- И попала бы к братцу Расмусу. - Орвар ответил чернобородому его же жестом: направил на Углежога толстый указательный палец, с которого капал жир. - Который и ребенком бы не поперхнулся.
- Решил надо мной поиздеваться? - угрожающе проскрипел Углежог.
- Поиграть, - уточнил Большое Брюхо. - Хотел повеселиться.
- Я тебе покажу «поиграть»!
- И что же ты мне покажешь?
- Толстый братец забывает, что нас двое, - вкрадчиво произнесла Два Сапога.
Расмус приободрился. Но ненадолго.
- Орвар не один, - подал голос мечник.
Углежог поскучнел. Дагни выругалась. Гаруса поняла, что чего-то не поняла. Бразар шумно выдохнул, без колебаний принимая в ряды еще одного бойца. Большое Брюхо улыбнулся, вгрызаясь в аппетитнейший окорок. Охотник удивленно поднял брови, но промолчал, зато принялся рассеянно ерошить шерсть лежащей рядом суки.
- Зачем тебе, Ингольф? - осведомилась Два Сапога.
- Мое дело, - коротко отозвался мечник, по-прежнему глядя на огонь. И повторил: - Орвар не один.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 [ 41 ] 42 43 44
|
|