что вино таскать из хозяйских подвалов да служанок тискать...
драконов, может, потому и не распространялись, что преподавали весь
класс земноводных разом? Ну, лягушки, тритоны, протеи, змеи, ящерицы,
динозавры...
скалу! Одному такому динозавру все наши кони на один кутний зуб... А
дракон - на два.
Агиляр, Шершела, даже Гендельсон опустили ножи и вилки, смотрели на меня
в гробовом молчании.
Я уже видел в них, как она по утру ринется истреблять пауков, из-за
которых не может носиться сломя голову, чтобы не влететь как муха в
паутину.
до появления человека, - это вляпаться в еще более трудные объяснения.
Во всяком случае, я не говорил, что рубил направо и налево
тиранозавров-рексов. А что они думают - это их личное дело.
фильмов, мультиков, даже анекдоты, ибо умный черпает знания отовсюду, а
дураку хоть из какого дорогого дерева кол на голове теши... Драконы -
это большие ящерицы. Ящерицы с крыльями. Если я ничего не путаю, то
ящерицы замечают только то, что двигается. Положи перед жабой или
ящерицей комара или муху - не заметят, а вот пролетающую мимо на любой
скорости схватят.
понятиях. Рассказал о насекомых, что научились при виде ящериц
моментально переворачиваться на спину и сплетать лапки, прикидываясь
мертвыми. О медведях, что прикинувшегося дохлым человека обнюхивают и
двигают себе дальше. Но больше делал упор на земноводных. В глазах
Агиляра все больше появлялось понимания, а Шершела уже горела
энтузиазмом, не может дождаться утра, дабы все проверить на своем опыте.
чистой сорочке, кожаные штаны и сапоги сменил на легкие, простые,
удобные. Агиляр указал ему, где сесть, Гугландер церемонно поблагодарил,
сел, а Шершела торопливо начала рассказывать ему на ухо, живо блестя
глазами, способы убийства драконов, пауков и вообще всего, что
двигается, шевелится или даже прикидывается дохлым.
им находилось место за столом, пока все стулья не оказались занятыми.
Были поданы сладости, фрукты, в зал тихохонько вошли музыканты и, стоя в
очерченном для них месте, начали дудеть и насвистывать веселое.
опасался, не растечется ли он медузой по полу. Агиляр кивнул в его
сторону, двое придворных с шуточками и ласковыми словами вытащили
Гендельсона и, приговаривая насчет баиньки, увели.
спутнику. Не так ли, сэр?
нагрузка, чем для Гендельсона нести на себе доспехи.
кругу, часто-часто перебирая ступнями. Казалось, они плывут над полом.
Музыканты за играли громче. За столом оживились, только Шершела фыркнула
и начала рассматривать девушек с нескрываемым презрением.
эротичнее. Я уже догадывался, в каком направлении пойдет хореография,
хотя и дивил ся нравам. Хотя, конечно, если учесть, что здесь никто не
упомянул Христа, не крестится, даже за столом никто не прочел
благодарственную, то, возможно, здесь нравы не слишком, не слишком...
танцуют и двигаются, как передовые доярки, депутаты Госдумы. Но за
столом смотрят жадно, даже женщины, а Агиляр в полном восторге
повернулся ко мне, кивнул на танцующих девушек.
понятен, я все же не удержался, брякнул:
так двигались, как сонные мухи, их бы уже... эх... что объяснять!..
Конечно же, наши танцуют и раздеваются куда лучше.
Неслышно появился человек в остроконечной шляпе, плащ разрисован
звездами, ну, это у них униформа, как у спецназовцев пятна, присмотрелся
ко мне, подвигал ладонями и сказал негромко:
танцовщиц!
что гость говорит правду. Он действительно видел женщин, что танцуют и
раздеваются лучше... Ты же знаешь, я могу отличать, кто говорит правду,
а кто врет.
лицо стало багровым; теперь он в самом деле тянул на все шестьдесят, но
дыхание вырвалось из легких, грудь опустилась, Агиляр взглянул на меня
уже без вражды.
другой стороны, это значит, что ничего необычного в этом нет, верно?.. А
как церковь на это смотрит?
больше ей не на что смотреть?... Может быть, в своих монастырях
устраивают и круче, не знаю. Я хочу сказать, что я не ригорист. Я в эти
земли приехал совсем недавно, а в моих краях церковь... несколько иная.
ее никто не задавил. А задавить может всякий, у нас церковь что-то вроде
ме-е-е-лкой такой серой мышки! Ее даже кошки не трогают, знают, что она
уже не просто пресная, у нее вкус будет, как у мокрой тряпки.
танцовщиц отвлеклись, посматривали то на меня, то на короля Агиляра.
Шершела шумно вздохнула.
знаю, хорошо ли, чтобы так унижать церковь... У нас она сильна! Даже
чересчур. Настолько сильна, что возникает понятное желание как-то
урезать ей крылья, подпилить клюв и остричь когти...
Первое желание у всякого человека - урезать, но первое желание редко
бывает верным. Я все больше раздумываю, все больше прихожу в смятение...
Хорошо ли это, что у вас церковь... вот так? Счастливы в вашем
королевстве?
что мы очень сильны. Вы даже не представляете, насколько сильны... но
одновременно в той же мере мы и несчастны. Мы ненавидим и на каждом шагу
предаем друг друга. Мы предаем любимых, они предают нас. Мы предаем
правителей, они нас и друг друга, и все мы прекрасно понимаем, что
верность... верность осталась только вот в ваших королевствах.
Но то, что церковь измельчилась и прогнила, мне не нравится. Не
нравится, как не нравится всякий спившийся человек, прогнившая
структура, дом, мост...
пояски, а голые сиськи под музыку ходят из стороны в сторону. Я
поднялся, развел руками:
путь. А вам не хочу портить впечатления от танцев...
пальцами, словно медленно, отряхнул с них воду.
речей... Вы ведь так молоды! Но меня, уже старика, заставили снова
ворочать жернова мыслей. Иногда даже в обратную сторону...
короля, у которого все хорошо и который должен только развлекаться,
вышел из-за стола, а потом совсем тихонько - из зала.