элегическое. И я хотел бы заручиться вашей поддержкой.
Свидетельства очевидцев, людей, которые близко знали
покойную, вы представляете, как это важно?
неплохие дивиденды! Засветитесь на телевидении... Есть в вас
нечто такое... Скрытое обаяние, да! Камера его обязательно
проявит, ручаюсь.
крутым ступенькам. Какое-нибудь острое ребро, какой-нибудь
выступ, за которые так любят цепляться виски и позвоночники,
- и все! Второй труп этому дому обеспечен.
меня Фара. - Как вы не понимаете? Пара месяцев - и о ней все
забудут... Появятся новые кумиры. Вы только подумайте!
Некоторые наизнанку готовы вывернуться из-за двух строчек в
"желтой прессе", а здесь - целая программа!..
типа в живот, Фара неожиданно остановился, хлопнул себя по
лбу и принялся хохотать. И даже сделал несколько фривольных
движений: ни дать ни взять - свадебный танец "Рачпурати,
рагав рая, а-а-а!". На фоне цветущих персиков и реки
Брахмапутра.
дружеский ужин! И ее последние минуты - тоже! "Смерть в
прямом эфире", у каково?!
телевизионную физиономию, тем более что мы уже вывернули в
хольчик второго этажа.
был погашен. В этом не было ничего сверхъестественного,
обыкновенная экономия электроэнергии, не больше, - но
кормушка детских страхов живо наполнилась. Фара тотчас же
забыл о своих наполеоновских планах по созданию передачи
"Смерть в прямом эфире" и как будто стал меньше ростом. И
намертво прилип к экрану с эмтэвэшными милашками Бивисом и
Баттхедом.
запястье. - Не будьте бакланом, в самом деле!
двери, - Подождите меня здесь, - небрежно бросил режиссер.
понятно!
осталась стоять у двери.
его, погруженном сейчас во тьму, состоялся мой последний,
ничего не значащий разговор с Аглаей. Ноутбук на столе,
Ксоло на чемодане, бледный цветок на подушке. И сама Аглая в
предвкушении боев без правил.
историей, занялись бы лучше мюнхенским жеребчиком".
Рабенбауэр.
сука!".
концу. Теперь Аглая накрыта простыней и лежит на полу в
обеденном зале.
прикрыть глаза. А когда я открыла их - в "Аглаином" углу
мелькнул свет. Неверный, подрагивающий - но все же это был
свет. От карманного фонарика или небольшой переносной лампы.
На какую-то секунду он застыл в раздумье, а потом стал
медленно удаляться. И скоро исчез совсем.
дверь я слышала странные звуки (как будто там передвигали
мебель) и гортанные причитания (как будто там ругались
изысканным восточным матом).
объявила:
Кровать и стол были сдвинуты на середину, шкаф выпотрошен, а
стулья перевернуты.
потом сунул в кофр, идиот, чтобы Чиж не клянчил... Он своей
мамаше через каждый час звонит!.. И вот, пожалуйста. Сто
баксов плюс роуминг... Что за бардак!
мобильника удачно вписывалась в схему, думать о которой не
хотелось вовсе.
спросила я. О, если бы вместе с мобильником исчезло еще хоть
что-нибудь! Пусть самое невинное: расческа, пенка для
бритья, худосочное портмоне, оторванная от рубашки
/c#."(f ... Тогда все можно было бы квалифицировать как
ничего не значащую проходную кражу, шалость подвыпивших
бурятских горничных...
Японский, - поспешил разочаровать меня Фара. - Что еще за
свет вы видели?
физиономии Фараххутддина пробежала тень: с большим
удовольствием он отправился бы в Мекку, к древнему святилищу
Каабы, чем со мной, в жалкий конец коридора.
прием. - Я ведь согласилась пойти с вами. И потом, у Аглаи
тоже есть телефон...
торжественно вручен Аглае одной из крупных фирм - как
участнице ток-шоу "Поговорим, сестра?..". Подобными
телевизионными подарками была завалена целая кладовка; Аглая
называла их "внебрачные дети славы". Поголовье "внебрачных
детей" росло в геометрической прогрессии и включало в себя:
(одна штука);
штука);
штука);
мелочах, как парфюмерные корзины и шоколадные наборы, и
говорить не приходилось: их Аглая скармливала консьержке,
племяннице консьержки, племяннице племянницы консьержки и
дворничихе Люсе.
непритязательную в быту Аглаю до безобразия. Когда я
заикнулась о том, что вытяжку на кухне пора заменить, она
только руками замахала: "Подождите, девочка, у меня в январе
запись этого кретинского шоу "У камелька", спонсор - завод
вентиляторных изделий, там мы этой хреновиной и разживемся".
Аглая почти не расставалась. Как славно было посылать
главного редактора, сидя в зачуханном такси! Как славно было
посылать директора издательства, поднимаясь в лифте! Как
славно было посылать "крышу" директора издательства,
поднимаясь по трапу самолета!