Юрик кивнул. Натурой он был деятельной, долго сидеть и на стуле раскачиваться не мог.
— Что ж, если наш Ромео на свидание не спешит, придется поторопить. Слава, принеси телефон из машины. Ведь номер ты знаешь? — повернулся ко мне Каток.
— Звонить не буду.
— Даже забудь об этом. У меня мужики слезами обливались. Так что не создавай хлопот ни мне, ни себе.
— Я не знаю, что ты там себе вообразил, — торопливо начала я, — но Циркачу на меня плевать. Ты бы кинулся со всех ног спасать меня от смерти?
— Нет, я вообще не люблю кидаться. А Циркач, он такой, он может.
— У него семья. Я совсем ничего не значу.
— Посмотрим. Только я бы на твоем месте очень уж этому не радовался. На что вы мне тогда сдались?
— Не слушай его, — хрустнув яблоком, сказала Серафима. — Он нас в любом случае убьет. Так что не особо старайся.
— Смерть тоже разной бывает, — философски заметил Юрик. — Иногда ждать замучаешься. А потом, убивать я вас не намерен. Недооцениваешь ты меня, Серафима Павловна, а племянница твоя и вовсе дураком считает. А я ведь парень веселый, шутить люблю. Вот и пришла мне в голову забавная мыслишка. Длинный вернулся с телефоном. — Номер? — спросил Каток. Я назвала: мучиться я была не готова. Мы напряженно ждали. Каток был весел и чрезвычайно в себе уверен. О том, что он затеял, оставалось только гадать. Через несколько минут стало ясно: особой оригинальности он проявлять не собирался.
— Циркач, — сказал нараспев. — Отгадай, откуда я звоню? — Тут Юрик засмеялся и закивал довольный. — Твоя девка сидит напротив. Жива и здорова. Пока, разумеется. Хочешь, приезжай за ней. Нет, значит, я пришлю ее тебе завтра. То, что останется. Слушай внимательно. Я хочу договориться, ты приедешь один. И без фокусов. По всей улице мои ребята. Если засекут кого, я сразу начну развлекаться. Ты все понял? Нет, Циркач, ответь, чтоб я услышал… Хороший мальчик. Сорок минут тебе хватит. Значит, я жду ровно сорок минут. — Каток передал телефон стоящему за его спиной парню и нам улыбнулся. — Что ж, подождем. — Взглянул на часы, потянулся и добавил:
— Ждать лучше в доме.
В дом вошли втроем: он, я и Серафима. Парни остались в саду. Я попробовала не бояться: Юрик сказал, что убивать нас не собирается. Уже кое-что. Правда, он же хвастался какой-то веселой мыслишкой, надо полагать, мне она веселой не покажется. В конце концов, с Циркачом он хочет договориться. Не знаю, о чем, но для меня лучше, если Сережа со и всем согласится. Поглощенная своими мыслями, я замешкалась на пороге. Юрик толкнул меня в спину, что было совершенно не обязательно: я пребывала в том состоянии, когда и полунамека достаточно. Но он толкнул так, что я не удержалась на ногах, растянулась на полу в полный рост. В другое время я отреагировала бы мгновенно и громко, но не сейчас. Потому что увидела телефон. Он лежал на полу возле кресла, рядом с расшитой подушкой. Впервые в жизни я сказала самой себе спасибо за безалаберность. Вредная привычка на этот раз оказалась полезной.
Я чувствовала, что телефон — это большая удача и службу сослужит. Конечно, если я не буду дурой и не дам Юрику возможность о нем узнать. Каток сам помог мне: сел в кресло слева, прямо напротив двери. Я поднялась на четвереньки, заревела, чтоб ему было веселее, и подобралась к креслу, возле которого заметила телефон.
— Заткнись, — равнодушно бросил Юрик, я с готовностью замолчала.
Быстро сунуть телефон под подушку труда не составило. Серафима едва заметно повела головой, что в данной ситуации означало: даже не думай.
Тетушка была бледна, но совершенно спокойна. Ни тебе суеты, ни лишних движений, ни горьких рыданий. Она устроилась на стареньком диване и о чем-то с большим усердием размышляла. Я попыталась заняться тем же. Телефон под рукой, только как им воспользоваться, когда Юрик сидит в пяти шагах от меня.
При всем желании позвонить в милицию я не успею.
Время по всем правилам должно было медленно тянуться, а пролетело мгновенно. Юрик взглянул на часы, достал из одного кармана куртки пистолет, а из другого глушитель и стал его навинчивать. При этом он насвистывал и, чувствовалось, был в прекрасном настроении. Не хотелось думать, что он будет договариваться с Циркачом, приставив пистолет к моему затылку. С него станется.
Тут мы услышали шум подъезжающей машины. Хлопнула дверь, раздались шаги, и на пороге появился Сережа. Взглянул на меня, Серафиму и только потом на Юрика. Тот улыбнулся шире и выстрелил. Никто этого не ожидал, никто, даже Циркач. Секунду он еще стоял, потом сделал шаг и рухнул на пол. Светлая рубашка побагровела на глазах, а я наконец поняла, что произошло. Каток поднялся с кресла, подошел и еще дважды выстрелил в голову.
— Ну вот и поговорили, — кивнул довольный Юрик.
Серафима подобралась, следя за его рукой, а я смотрела на изувеченное тело на пороге. “Он знал, что я его не люблю, — с горечью подумала я. — Знал и все равно приехал”.
Я перевела взгляд на Катка. Передо мной стоял хладнокровный убийца, а несколько дней назад он заявлял в приватной беседе, что крови на нем нет. Не зря говорят: только раз попробовать…
Серафима шевельнулась на диване, а потом спросила по-прежнему спокойно, но голос был чужим:
— И что дальше? Нас пристрелишь?
— Зачем? — удивился Каток. — Я придумал кое-что поинтересней. Не стоило твоей племяннице меня дураком считать… Мы сейчас поедем на одну тихую дачку и побудем там до утра. А если мне попробуют пришить вот это убийство, — он пнул ногой тело Циркача, — вам придется поклясться на Библии, что с девяти утра сегодняшнего дня вы, я и мой брат находились довольно далеко отсюда.
— Ясно. Мы твое алиби. А если нет?
— Ну, Серафима, это не разговор. Я просто уверен: ты не хочешь узнать, что с тобой произойдет в этом случае. Ведь не хочешь? — засмеялся Каток.
— Не хочу, — согласилась Серафима. Я все еще смотрела на Сережу, и со стороны, наверное, казалось, что у меня столбняк. Глаза навыкате, челюсть отвисла, нездоровая бледность, сижу с прямой спиной, совершенно не шевелясь. Тут я издала странный такой, булькающий звук, перегнулась пополам, зажимая рот рукой, краем глаза посмотрев на Катка. Он выглядел довольным и, по-моему, ни о чем не подозревал.
Я рухнула на колени рядом с подушкой, застонала, все еще прижимая левую руку к губам, а правой судорожно потянула салфетку с тумбочки. Настольная лампа свалилась на пол, стекло разбилось вдребезги, я скомкала салфетку, поднесла к лицу, успев правой достать телефон. Теперь под салфеткой увидеть его не могли. Я вскочила и с подвыванием кинулась в туалет. Меня никто не остановил.
В туалете, накинув крючок, я согнулась пополам. Изображать ничего не пришлось. Мне было плохо. Но сейчас на это наплевать. Я молила Бога о везении. Стала набирать номер Руслана. Лишь бы Руслан ответил…
Я услышала его голос. В мире есть справедливость, и Каток поплатится.
— Жорка на даче в Красном. Особняк один во всем селе. У тебя сорок минут. Спрячь его там же, но только спрячь.
— Как у тебя? — все-таки поинтересовался он.
— Сделай как прошу. — Я прикрыла глаза, постояв так немного, ожидая, когда сердце начнет стучать чуть медленнее, потом улыбнулась.
Телефон я выбросила. Туалет здесь самый что ни на есть примитивный. Я вышла со двора, придерживаясь рукой за стену. Села на землю возле двери и откинула голову. Двое парней стояли напротив и наблюдали за мной. Надеюсь, вид у меня хуже не бывает. Из дома вышли Каток с Серафимой. Тетушка подошла ко мне и заботливо помогла подняться. Руки у меня дрожали, и шла я с трудом. На Юрика это произвело впечатление: он выглядел довольным.
Втроем мы сели в машину. Втроем. Каток за руль, я и Серафима сзади. Парни спешно загружались в другие транспортные средства. Было их человек десять, но не это меня сейчас беспокоило.
Юрик включил магнитофон и насвистывал. Мы мчались по шоссе.
— Юра, — позвала тетушка. — Давай сразу обо всем договоримся как следует. Циркача могут очень быстро найти. Разногласий в показаниях быть не должно, в милиции не дураки…
— Договоримся, сейчас приедем к братишке и обо всем договоримся. — Он взял телефон. Я замерла, Серафима стиснула мне руку и торопливо отвернулась к окну с видом тихой грусти. — Жорка, — сказал Юрик. — Жди гостей… Серафиму тебе везу, — он хохотнул. — Полный порядок… Давай…
Я мысленно перекрестилась и осторожно посмотрела на часы: 18.10.
— Останови машину, — попросила, едва слышно.
— Еще чего, — хмыкнул Юрик.
— Останови, — зло сказала я. — Не то я все здесь изгажу.
Новую машину было жаль, он остановил. Я заспешила в лесок. Серафима хотела выйти следом, но Каток не пустил. Машин с парнями видно не было. Или они. как-то оказались впереди нас, или их присутствие на даче не входило в планы Юрика. Оставаться в лесу дольше было нельзя. Я сделала все, что могла.
Через полчаса мы въезжали в Красное.
— Юра, — подала голос Серафима. — Надо как-то поаккуратней. Машину заметят…
— Ерунда. Стекла тонированные, скажу, мужики водку привозили.
Тут я увидела особняк. Буйный полет фантазии с некоторой помпезностью. Мы подъехали к задним воротам. Они были распахнуты настежь.
— Торжественный прием, — хохотнул Юрик. Однако двор был пуст. Катка-старшего это не смутило. Он загнал машину в гараж. Мы жались рядом, тревожно переглядываясь. Вместе вошли в дом. — Жорка, — крикнул Каток.
В гостиной был сервирован стол: коньяк, лимон дольками, всякая снедь на тарелках. Четыре рюмки, только из одной пили. Юрик подошел, взглянул на все это, покачал головой. Потом крикнул на весь дом:
— Жорка… Вот сукин сын…
— Может, ушел куда? — предположила Серафима.
— С него станется… придурок. — Юрик прошелся по дому. — Машина здесь, а его черти где-то носят. — Он плюхнулся в кресло. Теперь стало заметено, какой усталый у него вид. Катков старший выпил рюмку коньяку и закусил колбаской. Серафима последовала его примеру.
— Куда он делся? — не выдержал Юрик.
— Пока время есть, давай обо всем договоримся, — заискивающе предложила Серафима. — За ложные показания срок положен, так что я хочу, чтоб все было без сучка и задоринки. Менты не любят, когда в показаниях путаются… Значит, мы сегодня встретились в девять утра, решив отдохнуть на даче. Где встретились, как договорились, ты звонил или я?
— Отвяжись…
— Мне что. Твое алиби… Сосредоточься, Юра.
Я лежала на диване, бледная и полуживая, всем своим видом давая понять, что минут через двадцать тихо скончаюсь. И слушала, как Серафима бойко шлепает алиби моему врагу. Они вроде бы обо всем договорились.
— Нельзя утверждать, что мы здесь безвылазно сидели до утра, — решив подождать с похоронами, подала я голос. — Георгия где-то носит, и кто-то его обязательно увидит. Тому, кто врет по пустякам, в большом не поверят.
— Тогда так, — кивнула Серафима, — скажем, мы уехали вечером… Юра, не помнишь, во сколько ты из машины звонил?
— В седьмом часу.
— Ну вот, скажем, что мы уехали отсюда в шесть, а вы остались. Циркач… умер в половине шестого. Дураку ясно, что если ты в шесть был еще здесь, то не мог в пять тридцать быть там. Выглядит все натурально: утром приехали, отдохнули, а к вечеру домой… мне ведь на работу…
— Да где его черти носят? — рявкнул Юрик и стал звонить.
— Может, к нему приехали по срочному делу? — не унималась Серафима.
— Ни одна живая душа не знает, что он здесь… Придурок, какую-нибудь глупость затеял…
Звонки ничего не дали. Серафима стала испуганно ерзать в кресле.
— Юра, может, уехать нам, а? Племяшка как привидение — в гроб краше кладут. Да и нам бы отдохнуть… Отпраздновать завтра можно…
— Ты девку-то вразуми…
— Не дура. Я ж все прочувствовала, как скажешь, так и сделаем. В запасе головы не держим. Отвези нас, а?
— Перебьетесь. Частника поймаете. Я брата дождусь.
— Ну и черт с тобой, — разозлилась Серафима. — Хотя Лике и правда плохо, а тебе бы ничего не стоило…
— Проваливайте, — отмахнулся Юрик.
— Давай еще разочек повторим, что ментам говорить. Видишь, волнуюсь я даже… — Лихой скороговоркой тетушка все повторила. — Все. Отбыли в шесть. Вы нас не повезли, потому что выпили. Если будут неувязки со временем нашего возвращения в город, скажем, долго на дороге стояли.
Юрик слушал вполуха, ему уже все заметно надоело. Тетушка хлебнула коньячку на дорожку и помогла мне подняться.
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Василенко Иван
Свержин Владимир
Сапковский Анджей
Корнев Павел