продолжали побеждать.
правде говоря, мы хотели с ним одного и того же, и "уберечь"
Остермайеров было общим делом. Когда мы уезжали. Марта помахала рукой, а
потом, откинувшись на сиденье, что-то нежно сказала о том, как ей было
приятно.
домой, и большой лимузин, тихо урча, понесся по дремлющим воскресным
улицам.
между подголовников сидений и попросил повторить. Я заметил, как лицо
Харли вдруг исказилось от ужаса, и потом машина с грохотом и треском,
внезапно выйдя из повиновения, развернулась поперек дороги и уже летела
на какую-то стену. Повсюду была кровь и осколки стекла. Отскочив от
стены, мы вновь оказались на дороге, прямо на пути пятидесятиместного
туристического автобуса, ехавшего позади и теперь надвигавшегося на нас,
подобно айсбергу.
Глава 12
сидел, застыв от ужаса при виде неотвратимо приближавшейся груды
металла, я ясно осознал, что от меня останется через мгновение лишь
мокрое место.
"Даймлер", автобус вновь развернул его вперед, и обе машины, сцепившись
колесами, продолжали двигаться по дороге. Белое переднее крыло автобуса
глубоко вмялось в мотор черного "Даймлера", невообразимый стук и грохот
заглушали мысли, скорость происходившего была ужасающей, а момент
неизбежной смерти просто откладывался.
ширину. Из-за поворота на нас вылетела машина, в которой сидела какая-то
семья, отведенный ей для остановки кусок дороги был слишком короток.
Охваченный ужасом водитель затормозил так резко, что машину занесло, и
она всем боком врезалась в "Даймлер", с грохотом ударившись в его
переднюю часть, в то время как где-то сзади еще одна машина налетела на
автобус.
всему, я был еще жив, и этого было вполне достаточно. После первых
мгновений внезапной тишины, сменившей скрежет металла, повсюду раздались
крики и вопли людей, и я почувствовал резкий запах бензина.
воздух. Гревил сгорел два дня назад. Но Гревил был уже мертв. Какой-то
бред". У меня на коленях оказалась добрая половина машины, а голова еще
не оправилась от вчерашнего удара.
страшное. "Из него капает масло. Там провода.., искры..." Я был охвачен
ужасом и отчаянием, предвидя ад наяву.
бывшей дверцы, сдавив мою грудь, пригвоздила меня к сиденью, передняя
панель упиралась в живот. Несчастная лодыжка оказалась закованной в
нечто более крепкое, чем гипс. Машина, подобно "железной деве", словно
заключила меня в свои объятия, я мог пошевелить лишь головой и рукой,
которая была ближе к Симзу. Я ощущал скорее сильное давление, чем острую
боль, но прежде всего я чувствовал страх.
сил постарался дотянуться рукой до ключей и, повернув, выдернул их из
зажигания. По меньшей мере не будет больше искр, а главное - я дышал.
отчаяние. До меня сзади доносилось ее поскуливание, слабые бессловесные
стоны. Симз и Харли не издавали никаких звуков; все было забрызгано
кровью Симза, алой и липкой. Я чувствовал ее запах, несмотря на вонь
бензина; кровь была на моей руке, лице, одежде и в волосах.
подходили к противоположному боку и пытались открыть деформированные
дверцы, но те были прочно заклинены. Из передней машины появилось
потрясенное семейство, дети плакали. На обочину дороги высыпали
пассажиры автобуса, они все были пожилыми, и большинство из них, как мне
показалось, стояли с разинутым ртом. Я хотел сказать им, чтобы они
отошли куда-нибудь в безопасное место, подальше от пожара, который может
возникнуть в любую секунду, но, похоже, не мог кричать, а вырвавшийся из
меня хрип был слышен не далее чем в шести дюймах.
оказалось не так.
Вытащите же нас, пожалуйста, кто-нибудь, вытащите нас.
реагировал, но его глаза были закрыты, что в общем обнадеживало.
свою последнюю пленку. Симз не почувствует обжигающего пламени.
паники. - Дерек, вытащи нас отсюда, разве ты не чувствуешь запах
бензина?
Нелепо было думать о спокойствии, оно казалось чем-то недосягаемым.
рабочего - мастера на все руки. Прислонившись к окну возле Харли, он уже
кричал Марте, чтобы та закрыла лицо от осколков, потому что он собирался
разбить заднее стекло, чтобы вытащить ее.
заднее стекло уже разлетелось от уверенного удара металлического прута.
рабочего класса. - Забирайтесь на сиденье, и мы в одно мгновение вытащим
вас.
подхватив Марту, вытащили ее из машины. Почти тут же ее спаситель, уже
сам забравшись в машину, приподнял бесчувственного Харли так, чтобы его
могли перехватить чьи-то другие руки. Затем, просунув голову вперед, он
посмотрел на меня и Симза.
живыми карими глазами.
момента словно не придавал этому значения.
него некое подобие улыбки. - Скажите им, чтобы не курили.
уже видел, как он передавал мое предупреждение, очень быстро
подействовавшее на толпу.
воздуха, запах бензина несколько ослабел, но, вероятно, где-то подо мной
был поврежден бензопровод, и свежие бензиновые пары продолжали
просачиваться сквозь трещины. "Интересно, сколько же огненной жидкости в
бензобаке "Даймлера", - думал я.
них пассажиры, широко раскрыв глаза, смотрели на картину аварии. Сзади
наверняка было то же самое. Наимрачнейшее из воскресных развлечений.
шутку о бессмысленности беспокойства. Если ты волновался, что все станет
плохо, и этого не произошло, значит, зря волновался. Если стало плохо и
ты волнуешься, что станет еще хуже, но этого не происходит, значит, зря
волновался. Если стало хуже и ты боишься, что можешь умереть, но не
умираешь, значит, зря волновался. А если умираешь, то тебе уже не до
волнений. Так зачем волноваться?
рассуждения не помогали, и я откровенно продолжал бояться.
чувствовал страха перед смертью". Я думал о физической боли, что вполне
естественно при моей профессии, и вспоминал все, что мне пришлось
вынести, не понимая, почему меня охватывал такой безудержный страх при
мысли о боли от ожогов. Ощущая ком в горле, я почувствовал себя одиноким
и надеялся, что, если это случится, все произойдет быстро.
себя в тот момент - красную пожарную машину, которая медленно
приближалась, заставляя разъехаться скопившиеся автомобили. Вокруг было
настолько мало места, что подъехать могли лишь три машины - с одной
стороны дороги возвышалась стена, с другой - тянулись деревья. За
пожарной машиной я увидел синюю мигалку полиции, а за ней - еще одну