Чтение 41–й страницы книги ~Хождение под мухой~

Я села в кресло и принялась перелистывать страницы. Стрелки споро бежали
по кругу. Восемь, девять, десять... В пол-одиннадцатого я со вздохом встала.
Уж не знаю, куда подевалась Галя, ясно одно, она не гуляет с Васенькой. Мало
найдется сумасшедших, способных шляться по темным улицам с коляской в
кромешной тьме.

Может, Галочка подалась к родственникам? Я медленно надела куртку и
сапоги. К каким? Помнится, девушка горько заметила, что ни у нее, ни У Саши
нет ни отца, ни матери, а люди, у которых воспитывалась Галочка, поступили с
ней совсем нехорошо, превратили в дармовую прислугу. "Ну есть же у Гали
подруги", - отчаянно цеплялась я за последнюю надежду, но разум подсказывал
другое. Все плохо, все очень плохо, хуже не бывает.

Я вышла на лестничную клетку, аккуратно закрыла дверь, подергала ручку,
чтобы убедиться в том, что замок защелкнулся, и тяжело вздохнула. И что
делать?

В ту же секунду распахнулась дверь соседней квартиры, и появилась тетка с
мусорным ведром.

- Галочку ждете?

- Да вот, - пробормотала я, - договорились вместе поужинать, пришла, дома
никого, странно, однако.

- Наверное, она про вас забыла, - улыбнулась женщина.

- Почему вы так думаете?

- Так Галя и Васенька еще днем уехали.

- Куда?

Соседка развела руками:

- К брату.

- К кому?!

- К брату, - повторила женщина.

Я чуть было не выпалила нервно: "У них нет никаких братьев", - но вовремя
удержалась и фальшиво-радостно воскликнула:

- Да ну? А к какому? К Виктору или Федору? Вы разрешите от вас
позвонить?

- Пожалуйста, - вежливо ответила соседка, - проходите, аппарат в
прихожей".

Я сделала вид, что набираю номер.

- Федя? Галя у тебя? Нет? Ну ладно. Алло, Витя, Галка с тобой? Нет?

"Повесив" трубку, я недоуменно спросила:

- К кому же она подалась на ночь глядя? Вы видели, как она уходила?

- Да, - кивнула соседка, - я как раз из магазина пришла, сумку на пол
поставила и замок открывала. Тут Галина дверь распахивается, она выходит с
Васенькой на руках, а за ней мужик. Высокий, темноволосый, одет отлично,
пахнет замечательно...

Соседка и полюбопытствовала: "Ты куда, Галочка? Погулять собралась?"
"Нет, - ответила Галя, потом бросила искоса взгляд на сопровождавшего ее
мужчину, - нет, Серафима Петровна, к брату еду, на несколько дней
погостить".

- И все?

- Что ж еще? - удивилась Серафима Петровна. - По лестнице вниз пошли, а я
с дверью мучиться продолжала, замок, зараза, заедает, когда-нибудь вообще не
откроется.

- Может, она имя этого мужчины назвала?

- Нет, - пожала плечами Серафима Петровна.

- Попробуйте вспомнить, как он выглядел? Лицо запомнили?

- Одежда дорогая, - невпопад заявила соседка, - издали видно, что не на
рынке куплена, ботинки начищенные, брюки наглажены - обрезаться можно, а уж
одеколон! Волшебный запах! Первый раз такой нюхала!

- Лицо, лицо какое?

- Обычное, рот, глаза, нос... да не разглядела как следует, он рукой
прикрылся.

- Зачем? Вот странно.

- А мобильный зазвонил, он так тихонечко буркнул: "Твою мать, покоя нет",
и вынул трубку, так что лица я не разглядела. Они быстро мимо прошли, вот
голос я слышала, приятный, не писклявый, нормальный бас, мне нравится, когда
мужик так говорит, не пищит. И одеколон хороший, и голос приятный. "Алло, -
сказал, - надо чего? Ну я это, Каин, а ты кого ожидал по моей мобиле
услышать? Фараона Тутанхамона?" И они пошли вниз.

Я чуть не свалилась оземь. Каин! Тот самый мужик, который привозил
Богдану почки, а потом требовал деньги. Тот парень, который кричал в
кабинете главврача.

"Ты мне Богдашка, а я тебе Константин Георгиевич! Помнишь 327 дробь
четыре?"

Господи, все еще намного хуже, чем я подозревала.

ГЛАВА 24

Домой я явилась такой разбитой, что плюхнулась на диван не раздеваясь.
Сил не было даже на то, чтобы расстегнуть джинсы. Глаза закрылись, сон упал
на меня, как топор.

- Лампа, проснись, - потряс меня кто-то за плечо.

Я еле-еле разомкнула веки. В глаза ударил свет. Около дивана стояла Капа.

- Что случилось? - еле ворочая языком, поинтересовалась я. - Теперь Лева
съел блюдце?

- День уже, - ответила Капа, - одиннадцать на часах, а ты все дрыхнешь,
вставай, на... И она сунула мне трубку.

- Кто это?

- Не знаю, - ответила Капа, - в третий раз трезвонит, чуть не плачет.

- Алло, - пробормотала я, зевая, - слушаю.

- Это Женя, - понесся быстрый шепот, - записывайте скорей.

С меня весь сон как ветром сдуло.

- Капа! Ручку!!! Скорей!

Капитолина развернулась и со всей силы ударилась головой о стекло в
двери. На пол мигом брызнули осколки, но мне было не до неловкой тетки. Не
найдя карандаш, я схватила губную помаду.

- Диктуй.

- Панкратов Олег Геннадиевич, улица Скатертная, дом семнадцать, квартира
девять, Самохвалов Виктор Семенович, переулок Антонова, дом шесть, квартира
два, Лаков Филипп Матвеевич, Крапивинский бульвар, дом семь, квартиры нет.

И она шлепнула трубку на рычаг. Я посмотрела на список. Так, надо
торопиться, но сначала придется заняться Капой.

- Что с тобой?

- Да ничего, - в сердцах воскликнула Капитолина, - повернулась неловко и
стекло раздолбала, уж извини!

- Ерунда, - махнула я рукой, - осколки только аккуратно собери, чтобы
собаки лапы не порезали.

- Не волнуйся, - пробормотала Капа, - сейчас мокрой губкой все подниму...

Но я уже, не слушая ее, неслась к выходу. Кто-то из родственников этих
людей убийца.

На Скатертную улицу я приехала через полчаса. Дом семнадцать, обычная
пятиэтажка, мирно стоял в самом конце узенькой улочки. Девятая квартира
оказалась на третьем этаже, и дверь в нее тоже выглядела обычно, ничего
особенного, коричневая, деревянная, облупленная, точь-в-точь, как соседние
двери.

На мой звонок высунулась здоровенная баба с красными руками. На
необъятном животе висел грязный фартук.

- В чем дело? - весьма агрессивно поинтересовалась она. - Медом
торгуешь?

Я вдохнула спертый воздух, шедший из ее квартиры, и удивленно спросила:

- При чем тут мед?

- Вчерась одна по подъезду ходила, - хмыкнула бабища, - липовый мед
предлагала. Именно, что липовый. Я-то не дура, сразу смекнула, ну где она в
марте свежий мед взяла? Так и спросила. А торгашка в ответ: "Из Средней
Азии, там уже вовсю все цветет". Вон, Михалыч, купил, думал чайку попить,
полакомиться...

Я почувствовала легкое головокружение. Какой Михалыч, зачем мед, но
спросила:

- И что? Невкусный?

- Ах едрит-бодрит, - заявила тетка, - да никакого меда! В банке хрень
оказалась, вроде сиропа, правда сладко, аж липко.

- Что же Михалыч не попробовал, что покупает?

- Так она на бумажке дала, вроде из этой банки...

Внезапно тетка сообразила, что мы совершенно незнакомы, и спросила:

- Ты, собственно говоря, к кому?

- Скажите, здесь жил Олег Геннадиевич, вы его жена?

Баба замотала головой и задала свой вопрос:

- Вам Панкратовы зачем?

- Родственница я им, дальняя, десять лет не переписывались. Вот сейчас
проездом из Владивостока, поезд только завтра. Дай, думаю, загляну,
проведаю.

Баба хрюкнула:

- Облом у тебя вышел, придется на вокзале ночевать, померли Панкратовы.

- Все?

- А чего? Их только двое и было. Олег да Елена Михайловна. Сначала он в
больнице загнулся, зараза с ним какая-то приключилась, забыла, как
называется. А Елена Михайловна сына похоронила и сама следом ушла,
тосковала, видать, сильно, вот господь и прибрал.

- И никого не осталось? Тетка пожала плечами:

- Может, где и живет кто по разным городам, вроде вас, не знаю. Мы с ними
соседями были, как Панкратовы померли, полгода ждали, может, объявится кто,
а потом нам их две комнаты отдали, так что у нас теперь отдельная квартира.

Я медленно пошла вниз. Значит, не Панкратовы...

Самохвалов Виктор Семенович обитал в покосившемся домишке - скособоченное