- Да говорят... Наливай еще, а то уйду!
- Ну и что же говорят? - Зимогор вылил ему остатки и достал вторую бутылку.
- У нас самолет из Горно-Алтайска, Олег Палыч! - не выдержал топограф. - А
я машину не вожу! Я только за штурмана могу!
- Научишься! - отмахнулся Зимогор. - Дай с человеком поговорить!
- Сказали, приедут геологи скважину бурить, - невзирая ни на что, вымолвил
мусорщик. - Только гиблое это дело... Ничего у вас не выйдет. Одна морока.
- То есть, как ничего не выйдет?
- Да так... Деньги зря вколотите в землю и все. И деньги, надо думать,
большие. Зимогор отложил ложку и встал.
- Ну ты, брат, даешь!.. Это почему?
- А вы что, не слыхали никогда?.. Тут много всяких экспедиций бывало.
Народу погублено!.. Вот и людей даже отсюда вывезли, пустые деревни стоят,
даже райцентр есть, каменные дома. Коровы одичали, свиньи... Бывает, и люди
дичают.
Топограф посмотрел на свои руки, спросил серьезно:
- А отчего это так?
- Манорая трогать себя не дает. Она как строптивая... женщина. Так что
собирайте манатки и отчаливайте.
- Ничего себе, заявления! - Олег почувствовал, как начинает трезветь. - Ты
вообще-то мужик серьезный? Или как?
- За базар отвечаю, - ухмыльнулся он, показывая, что владеет современным
лексиконом. - Невезуха у вас начнется прямо с сегодняшнего дня. Если не
откажитесь бурить. Вспомните потом меня не один раз. Коль Баркоша сказал -
не суйтесь, значит, не суйтесь.
- А кто такой - Баркоша? - топограф заинтересовался пророчествами
мусорщика.
- Я Баркоша. Это моя фамилия.
- Послушай, мусорщик, а ты местный? - спросил Олег.
- Приезжий, - нехотя отозвался тот. - Жена местная...
- Оно и видно. Борзый! А откуда?
- Издалека, - он явно потерял всякий интерес к общению и вместе с ним -
азарт. - Не тяните резину, ребята. Езжайте и больше не возвращайтесь.
- Ты что же, вроде как выставляешь нас? - задиристо спросил Зимогор.
- Добро, мужики, я вас предупреждал, - спокойно сказал он, развернулся
по-армейски и зашагал вдоль опушки кедровника - туда, откуда явился. Но
через минуту остановился, помахал рукой, крикнул:
- Слышь, подойди сюда!
- Это ты кому? - спросил топограф.
- Да ему, этому шустрому! - указал на Зимогора. - Он вчера по лугам бегал!
Упоминание об этом вдруг непроизвольно насторожило Зимогора, в сердце будто
щелкнуло что-то и поток адреналина ударил в кровь. Не хотел, но пошел к
мусорщику.
- Был я на лугах... И что?
Баркоша как-то резко изменился - нос вытянулся, губы посерели и краснота с
рожи сползла.
- Ты это... Ты там женщину не встречал? Молодая, в красивом платье...
- Как зовут?
- Да она может назваться как захочет!
Зимогор, наверное, не сумел скрыть чувств, а пытливый, наблюдательный
мусорщик мгновенно уловил его состояние.
- Значит, встречал... Ну и как? - показалось, он улыбался зло и надменно. -
Как она тебе, понравилась?.. Ладно, вижу, что понравилась. Пуговицы с
"мясом" рвал, штаны в руках носишь...
Он уже не мог совладать с собой, все произошло как бы спонтанно, ненароком.
Олег не был драчуном, не помнил, когда в последний раз кого-нибудь бил, но
тут уложил мусорщика одним ударом в переносицу. Карабин отлетел в сторону,
а сам мусорщик, распластавшись на земле, раскинул руки, замер и, часто
моргая, стал смотреть в небо. И было злобное желание добавить - пнуть
сапогом по ребрам или врезать еще раз по роже, однако странное поведение
соперника обескуражило и мутный ком агрессивных чувств вышел через темя,
словно синий, ядовитый дым.
- Это моя жена, - проговорил он, сдерживая сбивчивое дыхание. - Гражданский
брак... Но все равно... Замучился с ней.
От костра уже летел топограф, почему-то с рейкой в руках. Зимогор
развернулся и пошел к нему навстречу.
- Олег Палыч! Он что? Он на тебя?!
Оставив его, Олег вернулся к костру, взял початую бутылку и выпил из
горлышка. После чего сел к огню и почувствовал, как немеют тело и мысли.
Через полминуты он словно остекленел - было состояние, сходное с параличом.
Одновременно он все видел, слышал, чувствовал и лишь оставался безучастным
к происходящему. Мусорщик скоро встал, подобрал карабин, повесил на плечо и
побрел вдоль по опушке, в прямом смысле побитый и растерзанный. Его
согбенная несчастная фигура помаячила несколько минут и пропала в хвойном
подлеске.
- Ты за что его? - осторожно спросил топограф. - А здорово вмазал!.. Ну
что, собираемся?
Зимогор не хотел стряхивать оцепенения, смотрел, молчал и улыбался.
Спутник между тем распихал вещи по рюкзакам - суетился, двигался нервно, с
оглядкой, словно ожидал подзатыльника.
- Надо ждать сюрпризов, - вдруг трезво сказал Олег и кивнул вслед
мусорщику. - Знаю такой тип... Тихо уйдет, а потом из кустов... наладит из
карабина. И ваши не пляшут.
На Олега ничего не действовало, был словно парализован. Он не взял никаких
вещей, даже своего рюкзака - просто сунул руки в карманы и побрел вверх по
курумнику. Топограф нагрузился как верблюд и без роптания пыхтел сзади.
Когда поднялись на альпийский луг и удалились от густого кедровника на
приличное расстояние, Зимогор перевел дух и увидел на заледенелом снегу
глубокие отпечатки каблучков: здесь заканчивались ее следы, потому что он
взял Лаксану на руки...
Он сел рядом, на камень.
- Догоняй! - сдавленно крикнул ему топограф, не сбавляя торопливого,
семенящего шага.
Ветер дул снизу, нес весеннее тепло, и в следах уже скопилась вода.
Совершенно безрассудно Зимогор вдруг склонился и выпил воду из следов.
И вкус талого снега всколыхнул еще одно воспоминание, но уже не связанное с
событиями прошедшей ночи.
На короткий миг перед глазами встала картина, которой не могло быть в его
жизни никогда: средневековый парусник, теплое море, бесконечный скрип,
плеск легких волн, слепящее солнце, а на дощатой палубе возле бухты
просмоленного каната стоит клетка, накрытая куском черной ткани. Слышен
шорох его крыльев, скрябанье когтей по железным прутьям, и полное ощущение,
Черепнин Владимир
Лукьяненко Сергей
Каменистый Артем
Круз Андрей
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия