кончались голые камни, кончались Горганы. Там тоже шел сплошной камень, но
он уже был сцеплен грунтом. Там можно было быстро спуститься к лесу, пока
противник не займет высоту.
обогнал Бороду, стремясь как можно быстрее занять позицию. Тогда
нетренированный Борода смог бы подниматься с меньшим риском, его прикрывали
бы уже три ствола. Но когда я добрался до безопасного места, Борода ткнулся
в камни, разбрызгав кровь. Автомат лязгнул по камням и соскользнул вниз.
Убит? В любом случае в этом нужно было убедиться. Еще в войну у разведчиков
действовало жесткое, но необходимое в военных условиях правило. К примеру,
двое возвращаются с задания. Один ранен, идти не может. Враг идет по пятам.
От разведданных, которые есть у группы, зависят жизни сотен, тысяч, а может
быть, и десятков тысяч наших солдат. Расчет жестокий, но простой: они стоят
дороже жизни одного разведчика. Вывод: раненый должен остаться... Так было,
есть и будет при выполнении всех особо важных заданий. Но только не с моей
группой. А Борода, хоть и на время, стал членом моей группы. Как и
спивающийся майор, застрявший в армии чужой ему страны. Но в смерти майора я
был уверен, а Борода вполне мог быть только ранен.
нашим позициям. Я крикнул:
Боцман. Он мог надеяться только на нашу внимательность. Мы должны были
охватывать взглядом всю вражескую цепь и бить туда, где намечалось любое,
даже еле заметное шевеление. Я сконцентрировал все внимание на левом фланге
противника, от нас правом. Артист, не сговариваясь со мной, но чувствуя
особенности моей и своей позиций, занялся другим флангом. Наконец Боцман
дотащил бесчувственного Бороду до моего укрытия. Даже автомат прихватил
попутно, не поленился.
возможность подняться и Артисту. Артист сменил Боцмана, который занялся
Бородой. Вообще-то давно пора было ломить что есть духу вниз по склону. Но
пробитый пулей Борода ломить не мог, а оставить его я не считал возможным.
Боцман полил его водой, и Борода пришел в чувство. Он был ранен в спину,
пуля пробила ему левый бок. Если бы пробила правый, то задела бы печень и мы
его уже не откачали бы. А так он, видимо, потерял сознание от шока. Боцман
достал перевязочный пакет, быстро и умело наложил тугую повязку, и Борода
попробовал встать. Оказалось, он может даже идти. В конце концов, он закинул
руку Боцману на шею, и так вдвоем они стали спускаться.
Артистом отвалили от прикрывавших нас камней и покатились вниз. Мы быстро
догнали Боцмана с повисшим на нем Бородой. Я поднырнул под другую руку
раненого, и вдвоем мы поволокли его к спасительному лесу. Борода кривился и
кряхтел, но изо всех сил старался помогать нам, перебирая ногами. Наконец он
сказал:
только хуже своему пробитому боку. Его шатало, но Боцман держал Андрея за
правую руку, и он даже почти не спотыкался. В таком порядке мы успели дойти
до первых деревьев, когда из-за оставленного нами склона выкатили бандиты.
Пришлось снова упасть и отстреливаться.
несколько человек, но выйти из-за укрытия не решались. Впрочем, им это и не
было нужно. Вскоре нас должны были обойти с флангов и взять в клещи.
Единственное, что могло нас спасти, -- это немедленное бегство в лес. Я
знал, что любой из моих ребят с такой же раной, как у Бороды, мог еще
какое-то время бегать, пока не свалится. Но может ли это Борода? Оказалось,
может. Он сам прекрасно оценивал обстановку -- отполз к толстой сосне,
поднялся на ноги, постоял, привалившись к ней спиной, несколько секунд, и
крикнул:
Бежать быстро по каменистому грунту все равно было невозможно, и Борода не
отставал. Он хрипел и обливался потом, но держался. Мы переходили со склона
на склон, все время спускаясь вниз. Идеально было бы выбраться на
какую-нибудь дорогу и тормознуть автомобиль. Но какие здесь к черту могли
быть дороги!
салага-первогодок после первого километра марш-броска. Но на салагу можно
прикрикнуть, и он ускорит темп. А Борода истекал кровью. Просочилось уже
сквозь куртку и текло на штаны. Боцман приотстал, сбросил с плеча рюкзак и
принялся мастерить на тропе мину-растяжку. Вскоре он нас догнал, мы с ним
снова вдвоем подхватили нашего раненого и наддали. Не прошло и пяти минут,
как позади раздался взрыв, а за ним треск падающего дерева. У нас был голый
аммонал, без осколочных оболочек, но, поскольку Боцман заложил половину
нашего запаса, авангард погони теперь если не побит осколками, то хотя бы
отброшен мощной взрывной волной. Вовремя Боцман сообразил свою военную
хитрость: противник был в пяти минутах бега от нас, Борода уже еле плелся,
еще немного, и пришлось бы принимать бой.
мы вынуждены были остановиться, погони за нами уже не было. Боцман сделал
Андрею повторную перевязку и покачал головой.
понимаю, но, кажется, ничего серьезного не задето. А вот инфекция могла
попасть, и крови порядком потерял. Надо бы его госпитализировать...
Артист.
милицейский. Чтоб сразу дело завел, не откладывая в долгий ящик.
нужен здесь. Сейчас мы сделаем носилки и подберемся поближе к селу. Там
разойдемся.
предчувствиях не стал. Не хотел расстраивать ребят.
продолжили спуск с гор. Борода то впадал в забытье, то приходил в сознание и
протестовал, что его, легко раненного, несут, когда он может прекрасно идти
сам. И тут же начинал рассказывать, что раньше он не знал, как прописывать
кровь на картинах, а теперь знает -- нужно мешать краплак с киноварью. Или
еще что-нибудь в том же роде. Бредил. Мы одолели несколько километров и
наконец вышли в долину. Обмундирование Бороды пришлось постирать, чтоб не
привлекать любопытства страшными кровавыми пятнами. Да и сами мы тоже
привели себя в относительный порядок. При этом оказалось, что Боцман тоже
ранен. Пуля зацепила ему бедро, но прошла вскользь, содрала кожу, правда,
зацепила немного и мышцу. Но рана уже не кровоточила.
пристрелянное. Уж я извивался, как угорь, но, видишь, задело. Я и не
заметил. Я об эти дьяволовы камни больше побился, до сих пор все ноет.
били пьяные менты; горганские камешки поработали не хуже дубинок или кованых
сапог. Пока скакал по горкам, ушибов и ссадин не замечал, а теперь больше
всего хотелось увалиться в мягкую койку и чтоб ласковая жена прикладывала
примочки. Но лучшее, что мне могли предложить обстоятельства, -- это было
купание в ледяном горном ручье. Кстати, такое купание здорово освежает.
Рекомендую.
боевой части! Принять изделие! Дивизия "Эдельвейс"!
отвез в город. Мы с Боцманом следовали за ними на небольшом расстоянии,
активно притворяясь туристами. У Боцмана в рюкзаке поверх аммонала и термита
лежали два помповика и один автомат. Остальное оружие мы бросили: и нести
его было не в чем, и патронов все равно почти не было. После последней
стычки у нас оставалось всего два автоматных рожка. Помповики мы так в ход и
не пускали -- дистанция боя была неподходящая.
переговорив с водилой, загрузил Бороду, сел сам, и они укатили. Ну, если
правда, что здесь зарплата в сто долларов считается чуть ли не пределом
возможностей человека, то за полтинник их и довезут, и выгрузят, и кофе в
постель подадут.
долине и было сильно вытянуто вдоль реки. Мы обошли его в поисках
железнодорожной станции. Нашли. Собственно станции здесь не было. В
Московской области это называлось бы платформой. Но метрах в трехстах от
домика, имитирующего вокзальчик, все же имелся запасной тупик. Пространство
вокруг него было оцеплено, шла погрузка. На рельсах стоял пресловутый эшелон
-- полторы дюжины вагонов и два тепловоза -- один в голове, другой в хвосте.
На горных путях с большими уклонами это распространенная практика: два
локомотива надежно держат состав, не дают ему оторваться или стать врастяжку
на уклоне.
голых до пояса вояк сновали между парой грузовичков и единственным товарным
вагоном в составе, -- грузили то ли оружие, то ли еще какое снаряжение в
ящиках. Еще несколько десятков, очевидно самых оборзевших, курили, свободно
расположившись у путей. Если предположить, что часть народа уже загрузилась
в вагоны и еще взвод торчит в оцеплении, можно было прикинуть, что отправки
ждет действительно не больше полутораста -- двухсот человек. Теперь стало
понятно, почему в какой-то момент нас прекратили преследовать: их всех
Черепнин Владимир
Шилова Юлия
Березин Федор
Эриксон Стивен
Орлов Алекс
Каргалов Вадим