Чтение 41–й страницы книги ~Последний солдат президента~

- Та-ак. И когда они должны были вернуться?

- Сказали, что уходят на пару часов.

- А прошло пять, - резюмировал Петерс.

- Именно, - подтвердил уроженец Юрмалы.

- Какие есть соображения?

- Смылись, сволочи, - коротко и веско заявил Круминьш.

- И оставили нас на растерзание этому неуловимому Коннору и его группе, -
рижанин прислонился к стене.

- Если эта группа действительно существует, - тихо пробормотал Раминьш.

- Что ты имеешь в виду?

- А то, что все это с самого начала могло быть подставой. Нет никакого
Коннора.

- Зачем Габонису мочить своих? - не понял блондин.

- Делиться не надо, - зло сказал Раминьш, - меньше народу - больше доли у
оставшихся. Ясно? Выход на заказчика есть только у поляков и у Сигизмунда. Я
уверен, что тот придурок, с которым мы встречались перед операцией и который
представлялся посредником - человек Габониса. Никакое он не доверенное
лицо... Так, подстава. Поляки и Зигги с самого начала собирались нас кинуть.
Потому и развели конспирацию. "Каспия" какого-то придумали... Сами
сообразите - как мы его найти можем, чтобы бабки свои забрать? А никак! Кто
он такой, мы не знаем, где находится - тоже. Мы даже не в курсе, в какой
стране живет этот мифический Каспий.

- Зигги говорил, что в Минске, - протянул Петерс, - у меня есть телефон
его человечка...

- Ага! С таким же успехом его можно поселить в Мельбурне. Для нас это
ничего не меняет. Даже если Габонис не соврал, как ты его найдешь? Будешь
бегать по Минску и спрашивать у прохожих, где живет тот самый Каспий, что
заказал захват базы? Идиотизм...

- Ты упрощаешь ситуацию, - нахмурился Петерс. - Один выход у меня есть.

- Если он реален, то хорошо. Но я боюсь, что твой контакт либо уже исчез,
либо окажется, что это левый человек, которого тебе подставили. И
ничегошенькй он не знает. Такая же пешка, как и все мы.

Рижанин сплюнул на пол.

- Что делать-то будем?

- Уходить, - Раминьш ни секунды не колебался.

- Согласен, - Петерс в последний раз посмотрел на запертую дверь. - Здесь
нам ловить больше нечего. Добираемся до дома, а там начинаем действовать. У
меня есть кое-какие связи в Польше. Хотя бы одного из поляков мы вычислим.
Да и Литва рядом. Где обитает семейка Габони-са, я знаю.

- А остальные? С ними что будет? - встрял самый молодой.

- Это их проблема. Значит, так - двигаемся на выход. Мы с Круминьшем
впереди, вы прикрываете тыл. Работаем автономно. Постараемся уйти незаметно,
но будем готовы к любому варианту. Если кто-то попытается встать на пути,
валим. Задача ясна?

Четверо террористов молча кивнули.

Валить - так валить. В конце концов, они не подряжались бессрочно воевать
в созданном для одной операции коллективе. Хохлы, бульбаши, чечены и даже
державшийся особняком от остальных татарин - ваххабит Муса Самаев пусть сами
выкручиваются. Это их головная боль, как не погибнуть и вырваться на
поверхность.

Пятерка латышей двинулась по ведущему на запад тоннелю.

Спустя два часа, так и не встретив никого по пути, прибалты выбрались на
маленький островок посреди болота в трех километрах южнее главного входа на
базу.

Вечерело.

Круминьш вылез последним, закрыл за собой люк и примотал к крышке две
гранаты "Ф-1", пропустив леску через скобу в бетонном кольце колодца.

Молодой юрмалец с неодобрением посмотрел на старшего товарища.

- Зачем это?

- Для страховки, - Круминьш отряхнул руки. - Об этом выходе известно
только нам и полякам с Габонисом. Если остальные соберутся сбегать, то
попрутся не здесь, а через основные ворота. Так что подрыв рассчитан на
Зигги и пшеков .

- Ты точно знаешь, что остальным этот ход неизвестен?

- Точно.

- Хватит препираться, - Петере посмотрел на закатное солнце, - Валдис все
правильно сделал. Тебе, Юрис, пора уже избавиться от иллюзий. Кто-то из
наших так называемых друзей и есть "капитан Коннор". Не знаю кто, но это и
не важно. Так что парочка "эфок" на выходе - именно то, что "Коннор"
заслужил. А вместе с ним и все его напарники... Все, закончили разговоры.
Пора в дорогу.

Ступая след в след и держась на расстоянии десяти шагов друг от друга,
цепочка из пяти латышей потопала по тропинке прочь от заминированного люка.

***

Московский мэр в ярости швырнул пульт дистанционного управления в экран
огромного телевизора и схватился за голову.

Одуренко опять отличился.

Да еще как!

Обсосав подробности гибели совладельца гостиницы "Рэдиссон-Славянская"
Пола Тэйтума и всласть попинав столичного градоначальника вкупе со
скульптором Цинандали за отправку в испанский городок Марбела
двадцатиметрового бронзового уродца, выдаваемого за статую Христофора
Колумба, "телекиллер" вытащил на свет Божий историю о больнице в
Буденновске.

Вот этого Прудков никак не ожидал.

На человеческом горе мэр тогда заработал сорок два миллиона долларов.
После известных событий с захватом больницы в небольшом ставропольском
городке Прудков проявил инициативу и "подарил" Буденновску новую больницу со
всем оборудованием. Затем преспокойно снял стоимость здания и медицинской
техники, поступившей от ничего не подозревавших спонсоров, из федерального
транша для Ставрополья. После нехитрых комбинаций по переводу денег через
десяток банков и подставных фирм вся сумма оказалась на номерном счету
градоначальника в банке города Брюгге.

А теперь все открылось.

Прудкова подвела тяга к широким жестам и стремление выпячивать себя
любимого по любому поводу. Он не смог отказать себе в красивом выступлении с
одариванием Буденновска больницей, и сей случай не ускользнул от внимания
Одуренко сотоварищи. Команда "телекиллера" быстро раскопала соответствующие
документы, отсняла репортаж в самом Буденновске, взяла интервью у местных
жителей и громогласно заявила об афере. Московский мэр в очередной раз
оказался вывалянным в дерьме.

Не привыкать, конечно, но все равно неприятно.

Год выборов в Государственную Думу России вообще был богат на сюрпризы.

К тому же верный столичному градоначальнику телемагнат Индюшанский
зачем-то поссорился с главой администрации Президента.

Вероятно, не поделили какие-то деньги.

Целый год, пока убогий бородатый математик делал гешефт в Кремле, все
было тип-топ. Индюшанский для проформы и чтоб поддержать свой имидж
руководителя "очень независимого" медиа-холдинга время от времени критиковал
Президента и его подчиненных. Главный администратор отвечал тем же. Но в
кулуарах Сталь-евич с Индюшанским решали вопросы к обоюдному удовлетворению.
И Прудкова не забывали.

Ныне все изменилось.

Индюшанский и компания будто с цепи сорвались. Даже полусумасшедший
дядечка с всклокоченными волосами, директор радиостанции "Московское Эхо"
Алексей Бенедиктов, который поддерживал самые теплые отношения со всеми
более или менее значимыми людьми в стране, и тот навалился на главу
администрации с дикими обвинениями в коррупции и замене Президента на
"двойника-трезвенника". Кремлевский математик наезд "Московского Эха" не
стерпел и прислал своих верных кунаков из налоговой полиции с проверкой на
радиостанцию.

Но Бенедиктов и тогда не успокоился и буквально на следующий день после
рейда налоговиков устроил в эфире трехчасовую истерику по поводу "свободы
слова в России", перемежающуюся клеймящими главу президентской администрации
лозунгами в стиле Маяковского. "Шершавый язык плаката" Стальевичу не
понравился, ибо он привык к более мягким способам облизывания своей тощей
задницы. На "Московское Эхо" накатили отморозки из числа местной братвы.

И понеслось.

Индюшанский давит "Железяку", тот в свою очередь отплясывает джигу на
подконтрольных первому СМИ.

Полный дурдом...

А в результате страдает бизнес.

Причем не только у описанных персон, но и у всех тех, кто связан с
"дуэлянтами". А с ними связаны почти все губернаторы, депутаты и крупные
олигархи.

Один Березинский не при делах. Заперся у себя в особнячке на пару с
понедельничком Ромой Абрамсоном и радостно потирает руки, посредством
Одуренко подбрасывая полешки в костерок скандалов. А тот рад стараться!
Язвит, издевается над уважаемыми людьми, трясет то порнофильмом из жизни
Генерального Прокурора, то ксерокопиями документов по квартирам,
принадлежащим семье мэра, то номерами банковских счетов самого Прудкова.

И в конце своей субботней программы всякий раз говорит: "Всего вам
доброго..."

"Доброго", как же! Впору валокордин стаканами хлебать или напиваться до
беспамятства, чтоб хоть на несколько часов забыть о просмотренных сюжетах.

Мэр с ненавистью взглянул на прищурившегося с экрана Одуренко.

Сволочь очкастая!

Такой же, как его пархатый хозяин...