спецодежды...
ее и вынула полупрозрачный, маслянисто блестящий презерватив.
теперь - самое главное...
увидел темную ткань трусиков и Даже успел удивиться: ведь их-то, по его
разумению, уж точно надо снимать...
по обе стороны от Никитиных бедер после чего, взявшись за пенис двумя
большими и двумя указательными пальчиками, направила головку в прореху...
легкий металлический холодок от зубчиков "молнии", затем головку пощекотала
невесомо-нежная ткань трусиков (в них была щелочка устроена, вот и весь
секрет!), а потом легонько укололи волосики, прикрывавшие еще одну, очень
важную щелочку, но уже не в ткани, а в самом Светином теле... Именно туда и
вставили умелые пальчики необученную Никитину штуковину, а потом Света мягко
присела, и головка проскользнула куда-то глубоко-глубоко, в мокрую, горячую
и слизистую глубину этого "самого главного"...
не снятые брючки. - Он там так греет, такой приятный и большой-пребольшой...
Тебе хорошо, Никитушка?
окажется, что это был сон и ничего больше... Но нет, не сон это был. Та
самая Света-Булочка, к которой он прошлым утром ехал почти как на Страшный
суд, действительно стала его первой женщиной, и сейчас они были одним
целым...
совсем вместе! Правда, здорово?!
его ножками. - Потому что у нас еще вся ночь впереди. И поэтому сначала мы
будем трахаться одетыми, а потом будем постепенно друг другу открываться.
теперь Никита лежал на Светке.
принялся за дело, довольно быстро освоив нехитрую технику этого упражнения.
Светкины вопли его немного смущали.
никто не услышит. Уа-а! Уа-ау! Я - кошка! Ко-о-ошка!
напротив Никитиного. Дождавшись семи часов вечера, она получила ужин через
лифт, а потом решила вздремнуть. Заснула она примерно в полвосьмого, а
потому проспала и приход Светки, и их довольно громкий разговор с Никитой.
ударов, которые слышались из номера напротив. Поскольку сон с Люськи сошел
не сразу, она вначале разозлилась: дескать, вздумалось же тут какому-то
козлу ремонтом заниматься. Потом прислушалась, разобралась в звуках,
определила, что разговаривают и трахаются Никита со Светкой...
этот москвич снюхался с чертовой Булкой, ее не волновало, какие от этого
могут быть последствия - тоже.
тому же под одеялом было трудно дышать... Вновь скинула одеяло с головы. Да
когда ж они кончат, блин?! А эти бухи в перегородку и кроватные скрипы
сопровождавшиеся бесстыжими Светкиными охами и ахами, все продолжались и
продолжались...
выходило у нее это очень плохо. То на живот переворачивалась, то на спину,
то на левый бок, то на правый - все не могла успокоиться. А тут еще
проскользнула несвоевременно-дурацкая мысль, что если б она дала вчера этому
гаду Юрику хотя бы и после того, как он повалил ее на капот и трусы содрал,
то, может быть, и не вляпалась во все это дело. Убыло бы с нее, что ли? Все
равно ведь и Балясин был ей не муж, и она ему фиг знает кто, секретутка
всего лишь. Ведь не ушел он от Альбины, от своих детей - не ушел. А теперь
он и вовсе никто - труп. И уже никогда и ничего для нее не сделает - в том
числе и в области секса. А эта сфера жизни для Люськи все-таки стояла на
первом плане. Дай Бог, конечно, от этой Булки вырваться. Про нее Люська
много чего слыхивала. Насчет того, какая она бандитка, в бабьих кругах,
конечно, не говорили, но насчет того, что она в сексе никаких тормозов не
имеет, - все утверждали. Мол, половина всех чинов в области с ней бывали,
потому и сумела она такую богатую фирму раскрутить. И больше того, у нее на
всех досье заведено, где и ее снимочки с ними есть. Дескать, посади меня,
попробуй, мигом полетишь с работы, а то и сам в тюрьму сядешь, за
коррупцию... Поэтому ей задешево удавалось многое из того, чего Балясин мог
только за большие деньги добиться.
Люськи ее собственный организм расшалился, страдания по Балясину и
возмущение по поводу развратного поведения Булочки как-то смешались,
перетолклись и превратились в некое единое, но уже не нравственное, а скорее
физическое мучение - мужика захотелось. Уже не Вальтика, а просто вообще,
абстрактного.
долгожданному финалу. Никитина неопытность в вопросах секса сыграла, как ни
странно, весьма положительную роль для Светки. Люська точно определила по
визгам, сколько раз у той "случилось". А вот сам Никита никак не мог
"ухватиться". Пару раз ему вообще начинало казаться, что у него ничего не
получится. Героическими усилиями он вновь сосредоточивался и шел на штурм. И
вот, уже почти через полчаса после того, как начали, он понял, что доведет
дело до победного финиша.
наслаждения добежал до запала, Никита испустил какой-то нечеловеческий рык и
распластался поверх партнерши, уткнувшись носом в ее душистые волосы. Потом
стал устало целовать ее в глаза, уши, губы...
получится.
вылезай...
не снимали, валяясь поверх покрывала! - и ушла в ванную. Никита вяло
разделся под плеск воды, доносившейся из ванной, выключил свет и заполз под
одеяло. Все тело ощущало приятное утомление, ни о чем серьезном не думалось,
да и вообще немного спать хотелось. Наверно, если б не желание дождаться
Светки, "чистенькой и голенькой", он бы, наверное, заснул.
приподняв краешек одеяла, забралась к Никите.
привалившись животом к ее теплому и мягкому бедру, осторожно прикоснулся к
ее груди.
заползай...
складочки, которые податливо расступились и пропустили его.
стонала, дергалась, извивалась:
обе подушки, уложила их одна на другую, улеглась на них животом и взялась
руками за изголовье кровати.
и, задыхаясь от страсти, стал толкать, толкать, толкать...
каления. Скрутив одеяло в некий большущий жгут, она ерзала по нему животом,
стискивала ляжками, терлась, терлась, выла в бессильной злобе - желание
росло, а ничего не выходило.
Светки:
сдавленные стоны:
они услышали эти звуки.
посмотрим?
проверила. Могу вот теперь Люське гуманитарную помощь оказать... Ну,
пойдешь?
еще не слышал. Это была холодная сталь, которая может вот-вот рубануть по
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Свержин Владимир
Корнев Павел
Смит Кордвейнер
Орловский Гай Юлий