на свою судьбу не пришлось. Они попали на Агрис как раз в то время,
когда христианский король Лиона пытался распространить свою власть
на обширную территорию, контролируемую мощным союзом языческих
племен. Каждым из таких племен формально правил совет старейшин, но
его фактическим главой и единоличным правителем являлся старший
жрец. Слово жреца было законом для всех членов племени, он мог
отменить любое решение совета старейшин и веча общины, приняв в
противовес ему свое. А все общинные и племенные жрецы, в свою
очередь, беспрекословно подчинялись верховному жрецу - Заклинателю
Стихий, непримиримому врагу христианства и других позитивных
религий.
Бреси предложил королю свои услуги в войне с язычниками. Его отряду
сопутствовала удача, и по прошествии всего четырех месяцев нормандцы
собственными силами захватили юго-восточную часть территорий
язычников. Теперь во владении Бодуэна де Бреси было в десятки раз
больше земли, нежели все его лены на Основе.
определив местонахождение верховного жреца, он решил быстрым маршем
пройти к его крепости, застать Заклинателя Стихий врасплох и
уничтожить его в собственном логове. Бодуэн де Бреси рассчитывал,
что лишенные единого руководства язычники очень скоро погрязнут в
межплеменных распрях и станут легкой добычей для организованного
войска.
Бодуэна поддержало большинство его рыцарей, жаждавших захвата новых
земель. По древним преданиям, в вечер перед выступлением, когда
будущий первый герцог Бокерский пришел в церковь попросить
благословения Господнего, он встретил там странного человека, скорее
всего, одного из Великих, многие утверждают, что это был сам Метр.
Человек сказал Бодуэну, что он отправляется не просто на бой со
злобным колдуном; это будет одна из последних схваток людей с силами
Тьмы в столетней войне за новое тысячелетие человечества. В конце
разговора таинственный собеседник благословил Бодуэна и дал ему
скромный на вид перстень, приказав носить его на среднем пальце
правой руки. По словам незнакомца, это не позволит Заклинателю
Стихий воспользоваться своей черной магией и помешать честному
поединку.
спустя две недели, 17 марта 1067 года, подошел к главному укреплению
язычников, где находилось логово Заклинателя Стихий. Атака началась
сходу, без подготовки, и после ожесточенного боя рыцари Бодуэна де
Бреси ворвались внутрь цитадели. Остатки вражеского войска заперлись
в каменной башне, возвышавшейся над холмом, и долго оборонялись. В
конце концов, Бодуэн и его люди сломили сопротивление последних
защитников крепости, поднялись по лестнице на верхнюю площадку и там
настигли главного жреца. Он был одет в длинную черную сутану с
капюшоном, а в руках держал посох из черного дерева. Колдун направил
посох на Бодуэна де Бреси и начал читать заклинание, но прервался на
средине.
тебя и еще много поколений твоих потомков, слишком уж могуществен
твой покровитель. Но через девять веков снова придет мое время, я
вернусь на Агрис и жестоко отомщу твоему роду.
он стоял, образовалась в полу коническая воронка с гладкими, словно
отполированными, стенками, а рядом лежал вплавленный в каменную
плиту черный посох.
серьезно. Он оставил письменное предостережение для потомков, а сам
с тех пор не снимал перстень ни на минуту и завещал похоронить его с
ним, боясь, как бы его прах не стал добычей Заклинателя Стихий...
потом вновь заговорил:
Женесом де Фарамоном. Впервые я услышал эту историю уже после смерти
моего отца.
звучал как можно мягче, потому что видел, каких усилий стоило
собеседнику сохранять спокойствие. - Если не ошибаюсь, он был первым
потомком Бодуэна де Бреси, на которого должна была обрушиться месть
спустя девять веков.
следующий рассказ. - Мой дед умер очень молодым, и отец в трехлетнем
возрасте унаследовал княжество. Возможно, это было основной причиной
всех обрушившихся на нашу семью несчастий. Хотя мои предки давно
забыли предостережение пращура, все они, за редким исключением, были
людьми взвешенными и осторожными. К сожалению, мой отец как раз и
представлял то самое исключение. Его мать, состоявшая при нем
регентом, так его любила, что оказалась в полной зависимости от него
и исполняла любые его прихоти, закрывая глаза на все выходки юного
шалопая. При ее попустительстве отец вырос крайне легкомысленным и
безответственным человеком; по большому счету, он так и не
повзрослел по-настоящему, а на всю жизнь остался взбалмошным
подростком. Он вел разгульный образ жизни, пил без просыпу, неделями
пропадал на охоте, был завсегдатаем самых подозрительных притонов,
водился с разными темными личностями. Помимо всего прочего, он был
заядлым игроком и иногда проигрывался в карты или кости настолько,
что начинал заставлять родовые земли. Женитьба и мое рождение не
заставили отца остепениться. Мои воспоминания о нем нельзя назвать
приятными. С матерью он был жесток и циничен, со мной неизменно
груб, и только наш последний разговор... - Герцог сделал паузу,
снова налил в свой бокал вина и выпил. Затем достал из кармана
несколько исписанных листов бумаги и положил их перед собой на стол.
- Слуга разбудил меня среди ночи, попросил одеться и провел в
кабинет отца. Он ждал меня там - хмурый и осунувшийся, но совершенно
трезвый. Отец был чисто выбрит и аккуратно одет, что для него было
совершенно несвойственно; даже на собственную свадьбу он умудрился
явиться с трехдневной щетиной и в камзоле с порванным воротником.
Отец протянул мне запечатанное письмо, которое велел прочесть после
его смерти. А потом попросил простить его, если это будет в моих
силах. Это была моя последняя встреча с ним, и я до сих пор помню ее
до каждой мелочи. Спустя несколько дней случился этот ужас на
охоте... Но, думаю, сначала вам следует прочесть, что он написал.
страницу и передала ее мне. Затем, по мере прочтения, передавала
следующие. Листы плотной бумаги были потерты по краям, а текст
местами размазан, и я подумал, что за прошедшие годы это письмо
много раз читали и перечитывали. Почерк был размашистый и
неаккуратный, неровные строки налазили одна на другую, что могло
свидетельствовать как о характере автора, так и о том, что он писал
его в состоянии нервного напряжения.
с в о е г о о т ц а , п р о ч и т а в э т и с т р о к и ,
д а и н е о ч е н ь р а с с ч и т ы в а ю н а э т о .
Я п и ш у и х с д р у г о й ц е л ь ю - в
н а д е ж д е , ч т о м о я и с п о в е д ь х о т ь
н е м н о г о п о м о ж е т т е б е в б о р ь б е с
г р я д у щ и м и н е п р и я т н о с т я м и , и н а ч е н е
б у д е т м н е п о к о я , г д е б ы я н и
о к а з а л с я . Л и ш ь с о в е р ш и в
н е п о п р а в и м у ю о ш и б к у , я н а ч а л
з а д у м ы в а т ь с я о п р о ж и т ы х г о д а х и
г о р ь к о п о ж а л е л , ч т о н е у м е р е щ е в
к о л ы б е л и . Р а с т р а т и в п о п у с т у ж и з н ь ,
п р и ч и н и в м н о г о с т р а д а н и й в с е м , к т о
м е н я л ю б и л , я в к о н ц е к о н ц о в
п р е в з о ш е л с а м о г о с е б я и п о г у б и л н е
т о л ь к о с в о ю д у ш у , н о и д у ш и с в о и х
е щ е н е р о д и в ш и х с я в н у к о в ... В п р о ч е м ,
о б о в с е м п о п о р я д к у .
г е н и е м п р о и з о ш л а н а п р а з д н и к в е с н ы
в 1968 г о д у . О д н а ж д ы н о ч ь ю , в о в р е м я
и г р ы в п о к е р , я п р о и г р а л с я в п у х и
п р а х и п р е д л о ж и л в з а л о г с т а р и н н ы й
п е р с т е н ь , н а й д е н н ы й м о и м д е д о м п р и
п е р е с т р о й к е ч а с о в н и в Ш а т о - Б о к е р .
М о и п а р т н е р ы о т к а з а л и с ь п р и н и м а т ь
е г о н а к о н ; п о и х м н е н и ю , о н б ы л
с л и ш к о м м а л е н ь к и м и я в н о н е м н о г о
с т о и л .
в о д н о м и з с т о л и ч н ы х и г р о в ы х
д о м о в ) п о я в и л с я ч е л о в е к в ч е р н о м
к а м з о л е б е з у к р а ш е н и й и ч е р н о м
п л а щ е . О н р е ш и т е л ь н о п о д о ш е л к
с т о л у , п о с м о т р е л н а м е н я и с к а з а л ,
Посняков Андрей
Конюшевский Владислав
Земляной Андрей
Маккэфри Энн
Никитин Юрий
Каргалов Вадим