Чтение 41–й страницы книги ~Принц Галлии~

незаконнорожденными. Ах, какая это будет жестокая и утонченная месть,
подумай только!

- Сударыня, - отозвалась Матильда с осуждением в голосе. - Вы отдаете
себе отчет в том, что говорите?

- А?! - Маргарита грозно уставилась на нее. - Опять проповедь?

- Вовсе нет, сударыня, это не проповедь. Я просто хочу предупредить
вас, что вы, может быть по незнанию, совершаете тяжкий грех, подбивая
госпожу Бланку на прелюбодеяние.

Маргарита удрученно покачала головой:

- Ну, и дура ты, Матильда, в самом деле! Ты ровным счетом ничего не
поняла из того, что я сказала. Дитя малое! Неужели ты не видишь, как
Бланка страдает?

Неужели тебе невдомек, что главная причина ее страданий - неурядицы в
личной жизни?

- Я вижу, сударыня, я понимаю, но...

- Ты предлагаешь ей быть верной женой и снова пустить к себе в постель
мужа?

При одной мысли об этом Бланка содрогнулась.

- Ну... - Матильда в растерянности захлопала своими длинными ресницами.
Прежде все в жизни представлялось ей простым и однозначным. Было зло и
добро, черное и белое, грешное и праведное, истинное и ложное - но
теперь...

- Кузина, - сказала Бланка, выручая Матильду из затруднения. - Если ты
думаешь, что это решит все мои проблемы, то ошибаешься.

- Я так не думаю, - покачала головой Маргарита. - Я знаю, что тебя
очень тяготит твое положение при моем дворе. Он, конечно, не столь
блестящ, как кастильский...

- Не преуменьшай, кузина, твой двор великолепен. Однако...

- Однако хозяйка в нем я. А при кастильском дворе ты привыкла
повелевать, привыкла быть в центре внимания, привыкла к всеобщему
поклонению. В Кастилии тебя любили и почитали больше, чем твоего отца,
Альфонсо и Нору, не говоря уж о Фернандо, Констанце Орсини или Марии
Арагонской. Но тут ничего не попишешь. Это мой двор и моя страна, и даже
при всей моей любви к тебе я не потерплю твоих попыток играть здесь первую
скрипку. Ты уж прости за прямоту, Бланка...

- Все в порядке, кузина, я не в обиде. Ты совершенно права: это твой
двор, и с моей стороны было бы свинством претендовать на роль хозяйки в
нем.

- Тем не менее, - заметила Маргарита. - Женясь на тебе, кузен
Бискайский рассчитывал, что с твоей помощью он станет королем, и наверняка
пообещал твоему отцу сделать тебя хозяйкой всей Наварры.

Тут Бланка гордо вскинула голову.

- Ты же знаешь, кузина, я никогда не позарюсь на то, что не принадлежит
мне по праву. Со всей ответственностью могу заверить тебя, что в своих
притязаниях на наваррский престол мой муж не получит никакой поддержки ни
от меня лично, ни от Альфонсо, ни от Кастилии вообще. Более того, в случае
необходимости я сама воспрепятствую свершению его честолюбивых планов, и
пока я жива, он будет оставаться лишь графом Бискайским и никем другим.
Больно мне нужна твоя маленькая Наварра - после всего, что я упустила в
своей жизни.

Последние слова Бланка произнесла с откровенной пренебрежительностью,
но горечь, прозвучавшая в ее голосе, помешала Маргарите обидеться.

- Да уж, - согласилась она, - ты многое упустила. Однако я склонна
считать, что в случае с кузеном Бискайским ты сама сглупила. Ведь ты у нас
такая властная и решительная - что помешало тебе воспротивиться этому
браку? К тому времени тебе уже исполнилось шестнадцать лет, ты стала
полноправной графиней Нарбоннской, пэром Галлии, и даже отец при всем
желании не смог бы лишить тебя этих титулов без согласия галльского короля
и Сената. В крайнем случае, ты могла бы бежать в Галлию и попросить
покровительства у кузена Робера Третьего. Я уверена, что он не отказался
бы помочь невесте своего племянника.

Бланка кивнула:

- Да, кузина, тут ты права. Я сглупила, вернее, смалодушничала. Я
проклинаю себя за ту минутную слабость, которая обернулась такой
катастрофой. Да простит меня Бог, порой я проклинаю отца за то, что он
сделал со мной. Я потеряла все... даже дружбу Филиппа.

Маргарита хотела спросить почему, но потом сама догадалась.

- Ага! - сказала она. - Красавчик предлагал тебе бежать с ним в Галлию?

- Ну... вроде того. Был один план, но я, дура, отказалась... Боже,
какой я была дурой!

Маргарита внимательно посмотрела ей в глаза.

- Все-таки ты влюблена в него, правда?

Бланка горько усмехнулась:

- Какое теперь это имеет значение? Если я и любила Филиппа, то
недостаточно сильно, чтобы воспротивиться воле отца.

Но Маргарита отрицательно покачала головой:

- Твои рассуждения слишком наивны, кузина. Это в поэмах моего
незадачливого поклонника, графа Шампанского, любовь придает людям силы,
подвигает на героические поступки, а в реальной жизни сплошь и рядом
происходит обратное. Не исключено, что твои нежные чувства к Филиппу
Аквитанскому сыграли с тобой злую шутку, и ты...

- Не надо, Маргарита, - перебила ее Бланка, чувствуя, что вот-вот
заплачет. - Довольно. К чему эти разговоры? Все равно прошлого не вернешь.
Теперь я замужем, а Филипп... Он просит твоей руки.

- И ты, небось, назовешь меня дурой, если я отвергну его предложение?

- Нет, не назову, - ответила Бланка и улыбнулась уже не так горько, как
прежде.

- Но можешь не сомневаться, что именно это я о тебе подумаю.

Маргарита зашлась звонким смехом. Вслед за ней позволила себе
засмеяться и Матильда.

- Кстати, сударыни, - сказала она, решив, что до сих пор ее участие в
разговоре было недостаточно активным. - Вы знаете, что семь лет назад мой
братик служил пажом у дона Филиппа-младшего?

- Знаю, - кивнула Маргарита. - Кажется, я знаю про твоего брата все,
что знаешь ты.

- Ан нет, сударыня, вы еще не все знаете.

- Неужели? - шутливо изумилась наваррская принцесса. - Это непорядок.
Так что же я о нем не знаю?

- Что он сегодня приехал.

- В Памплону?

- Да, сударыня. Легок на помине. Вы даже не представляете, как я рада!
Братик вырос, еще похорошел...

- Так где же он?

- Совсем недавно был здесь, вернее, там. - Матильда указала на чуть
приоткрытую дверь, ведущую в комнату дежурной фрейлины. - Мы с ним так
мило беседовали, но затем поднялся весь этот гвалт, пришли вы...

- Постой-ка! - настороженно перебила ее Маргарита. - Значит, он был
здесь?

- Да.

- А сейчас где?

- Не знаю, сударыня. Он ушел.

- Когда?

- Когда вы вернулись от государя отца вашего и велели всем уходить.

- А ты видела, как он уходил?

- Нет, не видела. Но ведь вы велели...

- Да, я велела. Но, как и ты, я не видела, чтобы отсюда уходил парень.
Я вообще не видела здесь никаких парней. - Маргарита перевела свой взгляд
на указанную Матильдой дверь и, как бы обращаясь к ней, заговорила: - Вот
интересный вопрос:

мне придется встать и самой открыть ее, или же достаточно будет просто
приказать: "Откройся"?

Глава XVIII

В КОТОРОЙ ПОЯВЛЯЕТСЯ ЕЩЕ ОДИН ГЕРОЙ НАШЕЙ ПОВЕСТИ

Не успела Маргарита договорить последнее слово, как дверь распахнулась
настежь, и красивый черноволосый юноша шестнадцати лет, едва переступив
порог, бухнулся перед принцессами на колени. Был он среднего роста,
стройный, черноглазый, а его правильные черты лица выказывали несомненное
родственное сходство с Матильдой.

- Вот это он и есть, - прошептала пораженная Матильда.

- Что вы здесь делаете, милостивый государь? - грозно спросила
Маргарита, смерив его оценивающим взглядом.

"Ай, какой красавец! - с умилением подумала она, невольно облизывая
губы. - Парень, а еще посмазливее своей сестры... Боюсь, Рикарду снова
придется ждать".

- Ну, так что вы здесь делаете? - повторила Маргарита уже не так грозно.

- Смиренно прошу у ваших высочеств прощения, - ответил юноша, доверчиво
глядя ей в глаза.

Принцесса усмехнулась:

"Ага! Так он еще и нахал!"

- А что вы, сударь, делали до того, как отважились просить у нас
прощения?

- Смилуйтесь, сударыня! Я здесь человек новый и не знал о ваших
привычках...

- О каких моих привычках?

- Ну, о том, как вы обычно выпроваживаете своих придворных. Поначалу я