теперь, за Шундарая будешь?
оставалось, как признаться.
захохотал.
Никого он здесь не боялся, но ситуация была такая сложная, что лучше остаться с
охранником в хороших отношениях.
голову отрубил.
вокруг. Понимаешь?
сказал - надо играть, а не рассусоливать.
На койках лежали раненые и больные, многие койки были пустыми. В дальнем конце
ямы была натянута веревка, на ней, на кольцах, висела длинная, до земли,
занавеска во всю ширину госпиталя. Из-за занавески слышались стоны. Коршун
прошел по залу. С одной из коек его окликнули. Там лежал парень из его взвода,
у него была ранена рука, задета кость, но вроде бы ранение не тяжелое.
рука?
небольшая, за ней был склад - полки с лекарствами, бинтами и всякими нужными в
санбате вещами. Еще дальше узкая щель вела в прачечную. Там стоял котел с
кипящей водой. Два мужика из штрафников кидали в него грязную одежду и мешали
ее веслами. Потом белье попадало на наклонные ребристые доски, и санитарки
катали его скалками, стирали и полоскали в холодной воде, потом выжимали и
развешивали. В яме смешивались горячий пар и холод.
выходила. На ней была серая одежда, ниже колен, и солдатские сапоги, только
короче. Поверх серого платья был надет застиранный белый передник с красным
крестом на груди.
я ничего не знаю!
работают, сказала:
теткой. Хоть вид у нее был суровый. Здесь все были такие - обтрепанные судьбой,
грубые, циничные. Редко встречались такие, как Надин. Как будто бабочка среди
навозных мух. Да и работа здесь была у женщин трудная - их ведь мало на фронте.
Они остались в тылу, растят там детей, готовят еду и вооружение для фронта,
ухаживают за стариками. А здесь лишь доброволки, большей частью из публичных
домов. Так говорят - да они и сами не отрицают. Если спросишь, никогда не
ответят. Но командиры имеют право на женщин. В этом нет ничего дурного. А
обычно бабы обслуживают сразу нескольких.
трофеев чего-нибудь? Но какие трофеи в отступающей армии? Говорят, что у
ублюдков много женщин, и публичные дома есть, и даже рестораны - у них много
всего. А если к ним попадают наши женщины - ну гражданские, когда город или
деревню захватят, или пленные из санитарок, - то они над ними измываются, а
потом отдают своей солдатне в публичные дома. Там у них бесчеловечные
отношения, женщину не считают за человека. У нас все-таки получше. Если ты чего
не хочешь, скажи старшей сестре или адъютанту полка, и тебя защитят. Бывает,
правда, обязывают - но потому, что у каждого из нас должно быть чувство долга.
У санитарок тоже.
госпитале, его ранило в очередной раз - задел саблей моджахед; Но обошлось.
Тогда как раз было новое поступление, и в санчасть приехала Надин - такая, на
всех не похожая. К ней разные люди потянулись, а она стала сопротивляться.
Коршун не вмешивался, он даже не знал, как там все это получилось;
ветераном. Он пришел в санчасть - Шундарай его послал с запиской для Надин, что
не сможет прийти - бьются они в окружении. Коршун пробрался в госпиталь и тогда
увидел Надин.
конечно, женщины, но он забыл о них: женщины для солдата - это не основание для
чувства. И вдруг он увидел ту женщину, ради которой был готов на все. У нее
были легкие золотистые волосы, даже слишком тонкие - они казались золотым
маревом, а глаза были голубыми, - она была узенькой и настолько беззащитной,
что казалось, не найдется на свете человека, который посмеет ее обидеть.
доктор в госпитале называл. Потом доктора убили, по глупости, - он остался с
последними ранеными при отступлении еще тогда, в позапрошлый бой. Он всех
отослал и остался - а ублюдки ворвались скорее, чем успели вернуться с
носилками. Ну и, конечно, его растерзали - чего от ублюдков ждать! Тот старый
доктор называл Коршуна идеалистом. "Ну какой я вам идеалист, - отвечал Коршун,
- видите у меня наколку - это значит, я в лагере сидел". - "В каком лагере и за
что ты сидел, неизвестно, - отвечал доктор. - Мы с тобой находимся в театре, в
жестоком театре и, пожалуйста, постарайся не верить декорациям и пышным
парикам. Под камзолами видны пиджаки и ватники. И все актеры".
женщиной Шундарая и говорила, что он очень хороший и он ее спас от страшной
смерти. Шундарай ни о чем не рассказывал, но Коршуну было обидно, что за
спасение от смерти можно любить человека и спать с ним. А Шундарай никогда не
делал тайны из этого. Он даже рассказывал Коршуну, какая Надин в койке. И
Коршун хотел, чтобы Шундарая убили, и тогда он сможет спасти Надин. Все это
глупости, уговаривал он себя. У нас есть одна великая цель - борьба за свободу
нашей родины, и мы должны идти на любые жертвы и даже смерть, и, только когда
война окончится нашей неизбежной победой, мы вздохнем свободно... А потом
воображение рисовало Коршуну иные картины - ведь именно тогда все станет на
свои места и грубый обрубок мускулистой плоти с узкими глазами по имени
Шундарай вернется на свое низкое место в обществе, а Надин поймет, на что
способен Коршун. Так думать было легко, но бесполезно, потому что Коршун не
представлял, чем он займется после победы и будет ли он важнее, нужнее, богаче
и уважаемее, чем Шундарай.
И странно: он ведь отлично знал, что у Надин немало воздыхателей, особенно
среди раненых, потому что раненым она казалась ангелом и они готовы были на все
ради того, чтобы обратить к себе ее внимание. Он даже допускал, что она спит не
только с ним, - как ему узнать, ведь не секрет, что прачки и санитарки обязаны
быть подругами всем страждущим воинам великой армии. Но о других он мог и не
задумываться, а Коршун был здесь, рядом. Коршуна всего перекашивало, когда
Шундарай собирался на свидание к Надин, и Шундарай ничего не мог с собой
поделать - не мог уйти, не прошептав Коршуну на ухо, что сейчас пойдет завалит
Надин, а она его уже ждет и, знаешь, что она ему сделает. Значит, сначала
так... И Коршуну бы уйти, отвернуться, сказать комроты, что не хочет слушать, а
он все слушал, мучился и не мог не слушать, словно часть этой грубой, скотской,
такой недостойной и не подходящей для Надин любви доставалась и ему.
недолго был в роте, быстро поднялся до комвзвода, потому что в штабе быстро
сообразили, что он не новичок, что он - настоящий ветеран и солдат. А Шундарай
был профессионалом - неизвестно сколько войн он прошел, - может, с младенчества
взял меч в руку. И, как профессионал, он ценил специалистов. Он приблизил к
себе Коршуна, но на переднем крае это не означает каких-то особых льгот.
Наоборот, раз он надеялся на него как на профессионала, то и взводу выпадали
самые трудные и опасные задания.
боевой товарищ увидит его позорную смерть, а он обрадовался, что Коршун
запомнит и расскажет, если будет нужно, как Шундарай принял смерть. И подумал
даже, что может не бояться за Надин. Коршун никому ее не отдаст - как бы он и
свою женщину пристроил.
Но настоящий солдат всегда помнит о своей выгоде, и если обстоятельства
подворачиваются удачно, надо воспользоваться...
ладони узкие, а пальцы хоть и разбитые, но тонкие. Наверное, на гражданке у нее
были бы красивые руки.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Орлов Алекс
Роллинс Джеймс
Андреев Николай