когда он подошел, но перестала перебирать зерна, замерла. Олег
протянул руку к ее голове, Марьяна запрокинула голову и внимательно
смотрела на него. И рука коснулась ее щеки. Щека была горячей. Это
ощущение было как удар - все замерло, стянулось в узел под ребрами.
под навес вошла толстая Луиза, которая волокла корзину сушеных грибов,
остаток осеннего урожая. Их тоже надо было перебрать.
Казик был в корзине, он связывал мешки с песком, чтобы они не мешали -
троим в корзине было тесно. Казик предпочитал не отходить от шара, он
боялся, что его могут забыть. Потом пришел Дик, приволок мешок с
припасами, проверил свой арбалет, попробовал зажигалку. Сергеев отдал
ему свою зажигалку - это была лучшая в поселке зажигалка, она давала
искру всегда, даже в самую плохую погоду, у нее была крышка, которая
откидывалась.
же, когда торопишься, меньше остается времени для волнений.
не пришли. Кристина опять хворала, а Лиз любила сидеть дома.
корзины. Олег обошел корзину вокруг, проверяя, в порядке ли она. Они
стояли с Марьяной, разделенные плетеной стенкой. Но не дотрагивались
друг до друга. Вокруг было слишком много людей.
вернетесь, я пойду вас искать.
Но может, не очень скоро.
понимал, чего от него ждут.
стравливать канат. Марьяна перебралась на ту сторону корзины, откуда
их было видно, глядела на отца и махала ему рукой.
потому что якорь чуть его не задел.
летел так быстро, но над лесом ветер, видно, ослаб, и шар завис, даже
начал спускаться. Олегу было видно, как покачиваются черные головы над
краем корзины. Дик усилил огонь. Шар пошел дальше и еще через минуту
скрылся над лесом, в той серой полосе, что отделяла вершины деревьев
от серых облаков.
сиротами.
сообразил, где он, а сообразив и расстроившись из-за этого, постарался
понять, отчего проснулся. Потом услышал плач и понял, что это Клавдия.
Она иногда плакала или разговаривала во сне, даже кричала. Но потом
утром ничего не помнила.
себе в лабораторию. И даже пытался заговорить об этом, хотя и
опасался, что заденет этим чувства Клавдии, но Клавдия холодным тоном,
словно предусмотрела такую возможность заранее и заготовила ответ,
об(r)яснила, что лаборатория недостаточно стерилизована. Она буквально
набита бактериями и вирусами, которые Павлыш затаскивает снаружи. Вот
если бы Павлыш занялся починкой переходника из лаборатории в туннель,
это было бы куда лучше и полезней для станции.
задела ее. Она даже не спросила, почему он хочет жить в лаборатории.
Павлыша. Вернее, были маленькой составной частью этого желания. Если
бы планета оказалась менее зловещей и негостеприимной, если бы можно
было спокойно ходить по ней, уставать от этой ходьбы, питаться новыми
впечатлениями, он бы не ощущал замкнутости и тесноты жилого отсека.
Еще недавно Павлыш мечтал вырваться с корабля, который опостылел за
месяцы полета, мечтал под небо нового мира. Теперь же корабль казался
просторным, спокойным и уютным. Там можно окунуться в бассейн,
посидеть с добрым собеседником в оранжерее, помузицировать в
кают-компании...
злобные пальцы и внутрь станции. Вот та, оранжевая, плесень, которая
прицепилась к штанине скафандра, - вода из душа ее не взяла. Павлыш
отскребывал ее, бросив в бой достижения химии. Плесень не только
успешно сопротивлялась, но и, когда Павлыш умудрился дотронуться до
нее указательным пальцем, обожгла. Теперь обожженный палец был залит
пластырем, а Клавдии пришлось соврать, что обрезался - она бы не
простила, и правильно бы сделала, такого легкомыслия.
экспедиция как экспедиция. Настолько банальная, что можно думать об
обожженном пальце. Да и очень агрессивной планету не назовешь - за
исключением стычки с чудовищем, окончившейся плохо для чудовища, ни
одного серьезного происшествия. И не только потому, что Клавдия блюла
порядок. Салли с Павлышом тоже были не детьми и знали, что в Африке
гулять без папы и без мамы опасно. А с эмоциями можно справиться. Надо
устроить большую поездку - и планом исследований она предусмотрена.
Сесть в вездеход и поглядеть, чем живет этот мир за пределами поляны.
Тем более что этап запусков скаутов уже выполнен, есть кое-какие
интересные результаты, хотя ничего экстраординарного найти не удалось.
Пока. Все как в археологической экспедиции, где идут во множестве
осколки керамики или ржавые гвозди, представляющие большой интерес для
науки, но неинтересные обывателю. В музее он равнодушно проходит мимо
витрин с наконечниками копий и склеенными глиняными горшками. Ему
хочется увидеть сказочной красоты статую или золотую диадему. Любой
археолог будет вам доказывать, что диадемы - не цель археологии, ее
цель отыскать как можно больше черепков и бусинок, чтобы определить
пути миграции и уровень материальной культуры. Но можете быть уверены,
что археолог лицемерит. В глубине души он мечтает о Диадеме, о
неожиданном блеске в завале черной земли, о той редчайшей сенсации,
презрение к которой - основа основ археологической гордыни.
это не означает, что диадема достанется именно Павлышу. Клочок
планеты, который постепенно открывался ему, был ничтожно мал по
сравнению со всем этим миром, и потребуется еще немало экспедиций и
немало Павлышей, чтобы можно было сказать, что эта планета более или
менее исследована и понята.
Но интуиция все время предостерегала его против этого мира, а Павлыш
привык доверять интуиции.
Салли. Она хотела поехать вместе с Павлышом, но Клавдия ее не
отпустила, потому что ей самой понадобилась помощница. Она обещала
взять Салли с собой на следующий день к любопытным обнажениям на том
берегу озера, открытым геоскаутами.
привезите мне ма-а-аленький букетик.
меня лихорадило, я немного простыла. И я начала подозревать эту
коварную планету в том, что она умудрилась пронзить своими бациллами
наши непроницаемые стены.
невероятные формы жизни, пока не сбылись. Законы природы единообразны.
Тот же набор хромосом, и за внешней экзотичностью те же принципы
жизни. И почти везде обнаруживаются микроорганизмы, способные отлично
существовать на человеческом материале.
Березин Федор
Белов Вольф
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Флинт Эрик
Журавлев Владимир