Чтение 41–й страницы книги ~Ватерлиния~

историк. Знаете, есть такая толстая книга: "История Третьего Нашествия", там
автор - тоже Карл Рау.
- Вы читали? - быстро спросил изможденный.
- Э-э... нет. Не нашлось, знаете ли, времени. Но хочу прочесть.
- Не читайте, - сказал доктор. - Не читайте ни в коем случае. И никогда не
пишите сами, особенно на исторические темы. Историю нужно не писать, а делать,
извините за банальность. Не думайте, что если вы вольно или невольно стали
участником сколько-нибудь заметных событий, то вы непременно должны запечатлеть
их для благодарных потомков, и равно не слушайте тех, кто будет вам это
доказывать. Наши потомки, если таковые по-прежнему попытаются жить на Прокне, в
чем я не убежден, не ощутят к нам иных чувств, кроме отвращения - за все то, что
мы делаем с их планетой, вообразив, что она только наша, и им, уверяю вас, будет
в высшей степени наплевать на наши мотивы. Мне даже трудно сейчас представить
себе, какое это будет отвращение... Вы правы, это действительно моя книга, и она
вызывает во мне лишь сожаление, как все бесполезное. Я не могу ответить на
вопрос, зачем и для кого я ее писал. Я этого не знаю. Никогда ничего не пишите,
Александр, вас не поймут. Вы разведчик, человек действия... Оставайтесь
разведчиком, это лучше всего.
- Спасибо, - кисло сказал Шабан. - Может, у вас найдется что-нибудь перекусить?
Люди действия тоже есть хотят.
Доминик и доктор снова переглянулись, зато Менигон неожиданно заперхал и
раскашлялся, прикрываясь ладонью. Шабан понял, что опять брякнул что-то не то.
- Извините, ребята. - Менигон развел руками. - Сегодня я вам ничего не привез,
даже еды. Так уж вышло.
- Ничего, ничего, - сказал доктор. - Мы как-нибудь. Еда у нас пока есть.
Доминик, где консервы?
Через полчаса все четверо сидели на ящиках за колченогим столом, в подвале
стучал движок, судя по звуку - близкий родственник машин Уатта, в хижине было
тепло и даже, пожалуй, уютно. Менигон с Домиником, склонившись над протертой на
сгибах картой, спорили, удастся ли обнаружить унесенный селем вездеход, а если
удастся, то можно ли будет его отремонтировать. Менигон брался достать запасные
части, кроме турбины. "Бросьте, Винсент, - тянул доктор. - Ну на что нам
вездеход? Там, где нам придется его бросить, мы и пешком будем через сутки..." -
"Вот бросим и пойдем пешком, зачем сразу выматываться..." - "В западном проходе
есть одно ущелье, там можно подняться на вездеходе тысяч до шести". - "А
дальше?" - "А дальше до гребня пешком суток четверо. Затем спуск". - "Дойдем?" -
"Нет". - "Я дойду". - "И ты не дойдешь, спроси Искандера, он знает. Кстати,
Карл, вот интересный для вас человек, он недавно с той стороны..."
Еще спустя час Шабан знал все. Доктор Карл Вальтер Рау, родом из Межзоны,
действительный член Академий Прокны, Тверди и Ликтора, подписал контракт на
интересовавшие Редут исследования в области преодоления нежелательных побочных
последствий ускоренной натурализации. По истечении срока контракта он передал
наработанные материалы и рекомендации в отдел Науки и Развития при
Правительственном Совете и с чистой совестью стал ждать отправки в Межзону.
Через три дня он счел уместным напомнить о себе начальнику отдела Внешних
Связей. Через неделю выяснилось, что тот не получал никаких указаний. Взбешенный
таким оборотом дела, доктор пробовал обратиться непосредственно в
Правительственный Совет - безрезультатно. В сеансе спутниковой связи с Академией
ему было отказано. "Я почувствовал себя в ловушке, вы понимаете, Александр?
Видите ли, до меня доходили кое-какие слухи: борьба государств за
квалифицированные кадры, за прирост населения - но я даже предположить не мог,
что до такой степени!" Подписать новый контракт доктор отказался категорически,
несмотря на настойчивые уговоры, вследствие чего был лишен возможности работать
и оставлен "дозревать".
- Знаете, Александр, один тип так прямо и сказал: зачем, мол, давить недозрелый
прыщ, это больно и бесполезно, подождем, пока сам вытечет... Вы представляете?
Шабан кивал, слушая. История была, в общем-то, заурядная, и то, что доктору в
конце концов пришлось подписать какое-то соглашение, не удивляло. Незаурядным
было другое: удавшийся побег нескольких человек из Порт-Бьюно на перегруженной
платформе, ведомой Домиником Вальде - коренным землянином с теми же проблемами.
То, что они теперь дичь и благодарный объект для травли, понимали все: через
хребет, как и следовало ожидать, перемахнуть не удалось. Оставалось последнее:
найти в старых развалинах пригодную для жилья берлогу, где-нибудь подальше от
нее разбить платформу о скалы, чтобы беглецов перестали искать, и, пользуясь
захваченным оборудованием, жить и работать, надеясь найти способ натурализовать
человеческий организм к высоте перевалов, где человек успевает замерзнуть
раньше, чем задохнуться...
- А что же Академия? Вас не искали?
- А вы как думаете? - спросил доктор.
- Я думаю, должны были искать. Если официальный запрос от администрации
Межзоны...
Доминик прыснул.
- Вот что, Искандер, - сказал Менигон, - встань-ка ты, парень, к двери, последи,
чтобы никто не вошел. Встань, говорю, не сиди здесь...
- Винсент, - укоризненно протянул доктор. - Ну зачем вы так. Молодой человек не
в курсе...
- Ладно. - Менигон махнул рукой. - На первый раз прощается. А на будущее учти,
что здесь такой порядок: кто сказал глупость, тот идет караулить дверь. Ну, был
запрос, и что с того? И был ответ: доктор Рау погиб в результате несчастного
случая. Кремирован. Снимок обломков платформы. Соболезнования родственникам.
Может быть, еще урна с прахом какого-нибудь убегуна, это мне точно не известно.
В общем, все как положено, и все довольны.
- Чепуха, - убежденно сказал Шабан. - Этого не может быть.
- Вы его не слушайте, - сказал Менигон. - Это с ним бывает, он у нас человек
долга и порядка, таких порядочных должников еще поискать...
- Заткнись, - оборвал Шабан. - Надоело.
- Ага! - Менигон поднял палец. - Вы слышите? Речь уже не мальчика, но мужа. Бунт
против наставника. Это тост! Предлагаю съесть этот консерв за возмужание. Ну и
за долг, конечно, без долга у нас никак. Доминик, почему у тебя нет выпить? Я
привезу в следующий раз. Ах да, тебе теперь нельзя, ты же теперь дважды
натурализованный, в аммиачном снегу спишь...
- Он правильно сказал, - буркнул Доминик. - Заткнись.
- А я бы выпил, - сказал Менигон. - Знаете, за что бы я выпил? За Живоглота. За
то, что его ребятки оставили меня жить. Доминик, у тебя с ними тоже что-то такое
было? Ты сколько лежал? Я - две недели. И даже, представь себе, оплатили как
вынужденный простой... Искандер, ты что хотел сказать? За что? Никогда не
задавай таких вопросов. Им лучше знать. Я думаю, за приоритет. За пустоту. Везде
кричал, что это я открыл радиоактивный горизонт. И это, между прочим, правда.
Молодой был и прыткий, а лучше бы наоборот. Такая правда, она как дурная
болезнь, ее скрывать надо...
- Ну-ну, - сказал доктор. - Извините, Винсент, вы что-то не то говорите.
- Именно скрывать, и не иначе. - Менигон отправил в рот галету, захрустел. - И
талант надо скрывать, и способности. А вы как думали? Вас просто не били, Карл,
я имею в виду - физически. Простите, я не хотел вас задеть. Вас с Домиником
пытались убить при побеге, но ведь это совсем другое дело, верно? В такие игры
мы играть готовы, если заставляют, а вот чувствовать себя лягушкой на полу, да
когда сапогами по голове... Я только потом понял, какая это честь. Бездарных не
бьют, их просто не замечают, потому что они - фундамент. А мы так не умеем, на
этом нас и взяли. Не служить скучно, а служить противно, так, Искандер?
Шабан пожал плечами. Этот разговор начинал его раздражать. Опять Менигон треплет
языком, он и в Порт-Бьюно слывет за фрондера, это удобно, потому что - до
определенной границы - безопасно и даже способствует продвижению по службе. Он
привык, он опытен, он хорошо знает, где она лежит, эта граница. Ходит по краю,
поплевывая в обе стороны, и, наверно, именно потому считается одним из самых
надежных разведчиков, а сюда приезжает выпускать пар. Лучше не придумаешь.
- Тихо! - крикнул Доминик. Прислушался. Менигон не донес до рта вторую галету.
Где-то вовне возник ровный низкий гул. - О черт! - Гул приближался. В окошке
задребезжало стекло.
- Боевая платформа, - определил Менигон. - И довольно низко. - Шабан
почувствовал, как на него уставились желтые глаза - оценивающе. Менигон хрустнул
галетой. - По-моему, пройдет точно над нами. Доминик, давно это у вас было в
последний раз?
- Год, не меньше. - Доминик кусал губы. - Обычно они сюда не забираются. Это вас
ищут?
- Еще чего, - сказал Менигон. Он не сводил глаз с Шабана. - Просто патруль.
Шесть человек экипаж, пятнадцать управляемых ракет и лучевая установка. Еще,
может быть, летаргатор, если это новая модель. В общем, трепыхаться не стоит.
- Снаружи ничего заметного не оставили? - спросил Доминик.
Никто ему не ответил.
- Вы не волнуйтесь, Александр, - сказал доктор. - Вы у нас случайно, и Винсент
тоже. Вы ни при чем. Вы ничего не знали, вам ничего не сделают...
Его слова утонули в реве. С потолка посыпался песок. Доминик что-то кричал - не
расслышать. Разевал рот, как задыхающаяся рыба. Рев налетел, оглушил и унесся
дальше - к скалам, к перевалу, за перевал. Стало слышно, как с крыши, шурша,
скатываются камешки.
- Ушла, - объявил Менигон. - Так на чем мы остановились? Карл, вы не помните?
- На мне, - с раздражением сказал Шабан. - Ты мог бы не караулить меня так явно?
Противно смотреть.
- Хорошо, - заверил Менигон. - Я буду тебя караулить тайно.
- Винсент, Винсент...
- А ты мне вот что скажи, - Шабан почувствовал, как у него дергается лицо, -
если бы я, скажем, выбежал наружу, замахал руками, начал орать, словом, делал бы
все, что полагается нормальному терпящему бедствие, - ты стал бы стрелять? Или
постарался бы уложить меня без шума? - Доминик протестующе вскинул ладонь. -
Нет-нет, пусть он скажет, мне просто интересно.
- Александр, - укоризненно сказал доктор, - вы что-то не то говорите...
- Нужен ты мне, - отвернулся Менигон. - Живи уж...
- Винсент!..
- Я тронут, - объявил Шабан. - Какая гуманность. Какой размах великодушия.
Простите, Карл, вам не кажется, что вы доверились ненадежному человеку? Он к вам