поймете. Вам предлагают руку помощи, вам предоставляют уникальный шанс; вы
осознаете это позже - пока надо только поверить. Ладно?
незнакомые Эгерту студенты подходили к нему в коридорах, чтобы пожать руку
и спросить о чем-нибудь незначительном; начался учебный год, и Солль не
пропускал ни одной лекции - но на душе у него было тяжело.
городе - но кто знает, защитят ли от ордена Лаш сами университетские
стены? Эгерт прекрасно знал, что подлый страх предаст его при первом же
случае, и допросчик, кем бы он ни был, при необходимости сумеет вытянуть
из него все, что только пожелает. Орден Лаш знает или догадывается о его
трусости - а это значит, что он пленник ордена, шпион и доносчик, и
никакая гордость, никакое благородство не спасут Солля, когда колени его
подогнутся от страха, а пересохший язык прилипнет к гортани, чтобы
произнести затем слова предательства...
во всем; на подходе к кабинету перед глазами его встало лицо Фагирры, а в
ушах зашелестел прерывистый голос, повествующий о грядущих бедах. С трудом
перешагнув порог, Эгерт смог выдавить из себя только невнятный вопрос: что
будет... А ничего ли не будет... В скором будущем?
будущем наверняка уж что-то будет, а в недалеком прошлом, увы, уже было.
Эгерт смутился, попросил извинения и ушел, оставив декана в некотором
недоумении.
казались ему людьми, достойными доверия. Возможно, он действительно знает
слишком мало, возможно, порученная ему миссия - не предательство, а,
наоборот, услуга университету... Ведь говорил же Фагирра: "Вы поймете
позже... Пока надо просто поверить... Ладно?"
задумывался, как лучше выполнить возложенную на него миссию - но внезапное
осознание собственной низости приводило его в отчаяние, и тогда,
съежившись на подоконнике, он не отвечал на обеспокоенные вопросы Лиса и
не смотрел в честные, цвета меда, глаза.
этому было не только редкостное Соллево умение метать кинжалы, но и
читаемые им книги - "Анатомия" и "Философия трав...", полученные, по
словам Эгерта, от самого декана. Гаэтан научился оставлять Солля в покое,
если видел, что тот желает одиночества; однажды вечером, задув свечу, Лис
осмелился спросить у странного соседа:
ровен час...
городе... перепортил бы... Они же за тобой сами бегают, как на ниточке -
так нет же, и не взглянешь... У тебя, вообще-то, с этим... тем самым все в
порядке, а?
покое, подоспел с новым вопросом:
станет подлецом и доносчиком, если продержится до встречи со Скитальцем.
Сейчас он раб заклятья - но настоящему, свободному Соллю не страшны будут
ни прямые угрозы, ни обещание грядущих бед; орден Лаш потеряет тогда над
ним всякую власть, и как приятно будет сказать в лицо Фагирре: подите
поищите других шпионов! И Карвер... И возвращение в Каваррен, встреча с
отцом... А потом - Эгерт решил это почти точно - потом он снова явится в
университет и попросит декана принять его, возможно... Но это - после.
Сначала - Скиталец, и встреча состоится через месяц.
откажет в избавлении от заклятия, Эгерт попросту не допускал в свое
сознание.
удивительные сны.
корабли она часто видела на гравюрах и ни разу - на самом деле; вокруг
лежала синяя чистая поверхность - море, над головой куполом выгибалось
небо, а рядом стоял отец, и в руке у него была почему-то птичья клетка. В
клетке вертелась маленькая, меньше воробья, пичуга; на душе у Тории было
непривычно легко, и она смеялась во сне. Но на далеком горизонте
собиралась черная, как пепелище, груда, и капитан - ибо на корабле был и
капитан - сказал с усмешкой: "Будет шторм, но нам он не страшен".
следовало, и капитан почуял неладное слишком поздно - в небе над кораблем
уже висела немыслимых размеров сова, и была она одновременно птицей и
тучей, только вот туч таких не бывает. Глаза ее, две круглые плошки,
светились белым мутным огнем, а крылья в размахе закрывали небо; капитан
закричал, и в ужасе закричала команда - и тогда отец Тории, декан Луаян,
распахнул дверцу птичьей клетки, которую держал в руках.
стала подниматься - и на глазах обомлевших людей принялась расти, расти, и
чернеть, и оборачиваться тучей, и сравнялась с совой, и в небе случился
поединок не на жизнь, а на смерть - только кто победил в этом поединке,
Тории так и не суждено было узнать, потому что она проснулась.
накануне отец просил ее зайти в аптеку. Возвращаясь, она встретила у
парадного порога двух девиц в неотразимых шляпках, украшенных красными и
зелеными цветами. Девицы, смущаясь и подталкивая одна другую, обратились к
ней с вопросом: здесь ли живет... то есть учится... такой высокий парень,
блондин, со шрамом?
познакомились недавно... в одном месте... И договорились о встрече, но,
хоть господа студенты бывают в городе довольно часто - этот парень, такой
белокурый... Знаете? Так он не появляется уже несколько недель... Может
быть, он болен?
разозлиться, потом, спохватившись, сказала себе: а что, собственно, в этом
такого? Какое ей дело до сердечных привязанностей Солля?
явится в "одно место", Тория проследовала к себе; вслед ей неслось: может
быть, она передаст этому парню, что его искали Ора и Розалинда?
об этой нежданной встрече она будет вспоминать не раз и не два - однако
вспоминала, досадуя и удивляясь собственной глупости. Возможно, ее
раздражал выбор Эгерта - какие-то вульгарные уличные девицы... Впрочем,
студенты всегда были несколько неразборчивы... Но Солль!.. Светлое небо, а
чем Солль хуже или лучше прочих?!
их, Солль?
что веки у него красные, а глаза усталые, как бывает после долгого ночного
чтения.
нужен был именно я?
стало неловко. Пробормотав нечто невнятное, она поспешила уйти.
Гаэтаном - Солль был на голову выше всех своих сотоварищей. Компания
направлялась, конечно же, в город, студенты радостно галдели - Солль
молчал, держался в стороне, однако от глаза Тории не укрылось то уважение,
которым окружали его прочие студиозусы. Рядом с Эгертом все они отчего-то
казались чуть неуклюжими, чуть мешковатыми, чуть простоватыми - Солль, в
каждом движении которого скользила некая инстинктивная, полувоенная
грация, казался в толпе студентов породистой лошадью, затесавшейся в табун
симпатичных, радостно топающих мулов.