Пришли нечестивцы ворота ломать - а тут у ворот Арес Эниалий с мечом в
руке, по бокам сыновья его, Фобос-Страх и Деймос-Ужас, слева-справа Гермес
с Афиной Алалкоменой, а на крыше Аполлон сребролукий!..
Аполлоновой стрелы ниже спины щупает, - закончил Амфитрион, постукивая
ребром ладони по перилам. - Пусть их щупают... лишь бы дыркой не ошиблись.
А Афина - это, должно быть, Автолик.
порвав струну - Алкид в это время находился в палестре... злил Автолика.
Значит, если Лина убил Ификл - Ификл виновен, ибо провинившийся ученик
обязан покорно принимать побои учителя. Но если убийца - Алкид, то он чист
перед богами, потому что Лин ошибся, ударив невиновного; а по закону
Радаманта, тот, кто ответит ударом на несправедливый удар, не подлежит
наказанию. Теперь ясно?
из города. Достаточно далеко, чтобы он не мозолил глаза и умы почтенных
фиванцев; но и достаточно близко, чтобы мы могли его навещать. Например, в
рыбачьи поселения близ Копаидского озера... нет, лучше на Киферон, к
пастухам.
загадывать. Я знаю только одно: ты родила мне... мне и Зевсу двоих
сыновей. Спасибо, Алкмена. Это все, что я знаю.
благодарна тебе за них. Потому что не Арес сегодня закрывал собой ворота
нашего дома, и не Фобос с Деймосом стояли рядом с ним. А Зевс... ну что ж,
Зевс есть Зевс, и завтра я схожу, принесу ему жертву.
суда - если не случится чего-нибудь непредвиденного, судьи решат то, что
подскажет им басилей. Алкид будет признан виновным и тут же оправдан
согласно закону справедливейшего критянина Радаманта; потом мальчик
пройдет обряд очищения и через неделю-другую отправится на Киферон, в
горы, подальше от досужих сплетен и вездесущих глаз.
разговор с близнецами лучше не оттягивать.
потрогал смятые постели - покрывала еще хранили тепло, значит, близнецы
сбежали только что и не успели уйти далеко.
взглядом окрестности.
Совсем, понимаешь, распустились... герои! Выпорю - и под замок, до самого
отъезда!"
фигурки в одинаковых хитонах песочного цвета, быстро идущие к
северо-восточной окраине Фив.
что не услышали (в этом Амфитрион ни минуты не сомневался) - так что
бывший лавагет спрыгнул во двор, едва не подвернув ногу, и поспешил вслед
за сыновьями.
сворачивающие к холмам, и прибавил шагу.
прошел мимо кучи гниющих веток, похожей на остатки забытого шалаша,
рявкнул на залаявшего было пегого пса так, что бедная собака поджала хвост
и мигом исчезла, свернул в пологую ложбинку между холмами; вон они, Алкид
с Ификлом, шагах в пятидесяти впереди...
а потом, опомнившись, бросился вперед и вскоре оказался на том самом
месте, где только что были (сам видел!) и исчезли его сыновья.
негде!
пытаясь подавить растерянность и быстро усиливающуюся тревогу, потом
оглянулся на Фивы (крепостной стены на северной окраине не было, и в
полете стрелы от него виднелись ближайшие строения) - и заметался между
холмами, чуть ли не обнюхивая все кусты и валуны, стараясь не пропустить
ничего, что могло бы послужить укрытием проклятым мальчишкам!
Ификл!..
Амфитрион вдруг неожиданно для себя самого ощутил, что тревога выкипела в
нем вся, без остатка, и раздражение тоже выкипело, а растерянность - та
вообще ушла первой пеной, оставив на дне только злость, безликую,
безудержную злость, перерастающую в жгучую, неподвластную рассудку ярость,
словно вокруг кипит бой, и он, Амфитрион, уже занес копье для решающего
удара, а враг куда-то исчез, и жало копья нетерпеливо дрожит, мечтая
вонзиться хоть во что-нибудь, вонзиться, разрушить, разорвать; надежды не
осталось, мыслей не осталось, пропали цель, смысл, польза, внутренний
огонь готов был пожрать самое себя за неимением иной жертвы...
сдвинулись очертания холмов, как в зыбкой дымке слева от него мелькнул
полуразвалившийся дом, возле которого...
- и, не дав себе задуматься, шагнул в дымку. Земля качнулась под ногами, в
паху возник легкий холодок, и Амфитрион вдруг совершенно ясно разглядел
этот невесть откуда взявшийся дом, у входа в который прямо на земле
расположились Алкид с Ификлом, что-то с жаром втолковывавшие гибкому
загорелому юноше в нарядном хитоне и красно-коричневых сандалиях.
голос, и бывший лавагет вздрогнул, закусив губу - голос юноши, даже
изорванный ветром в клочья, показался неприятно знакомым. "Переулок, - тут
же подсказала память. - Темный переулок, убитый раб-эфиоп, Алкмена у
забора, и несокрушимый противник в плаще цвета морской волны... и голос
из-за его спины! Голос, до этого уже однажды прозвучавший в таверне, где
так нелепо погиб несчастный Эльпистик Трезенец!"
лицо юноши. Именно его он видел восемь лет назад во дворе у Автолика,
когда приходил уговаривать того взяться за обучение близнецов. Да, именно
это лицо, узкое, горбоносое, с высокими скулами, чем-то напоминающее лицо
самого Автолика, но без присущей Автолику массивности... причем за
прошедшее время странный юноша ничуть не изменился.
Амфитрион, замедлил шаг и, насвистывая и подчеркнуто никуда не торопясь,
направился к дому.
заметили Амфитриона, лишь когда он оказался совсем рядом - хотя шел бывший
лавагет открыто, не таясь.
явившуюся из Аида.
полуслове, но Амфитрион не обратил на него и на Алкида никакого внимания.
Он стоял и пристально смотрел на горбоносого юношу, который в свою очередь
платил ему тем же.
Амфитрион тоном, не сулящим ничего хорошего.
бог.
назвал Гермесом, не сумел уловить, что именно.
Амфитрион, произнося каждое слово с уверенным достоинством. - Я -
Володихин Дмитрий
Суворов Виктор
Никитин Юрий
Андреев Николай
Прозоров Александр
Андреев Николай