словно холодный ветер тронул их плечи стылой ладонью. Даймона рядом с ними
не было. И Дверь уже закрылась за ним.
стороны; Время скучало и никак не могло найти выхода, потому что оно
ослепло и ощупью двигалось вдоль стен, немых стен, натыкаясь на выступы,
обдирая руки о шероховатости камня; и наконец Дверь хлопнула во второй
раз.
учился заново. Стар был Пустотник. Чудовищно стар.
Там ничего нет. И это "ничего", которого нет, едва не свело меня с ума.
Если бы я не успел отгородиться от него Большой Тварью... Теперь я
понимаю, что такое - Бездна. Это Ничто. Каждый, стоявший на Пороге или
получивший поцелуй варка, впускает в себя зародыш Бездны. Теперь в нем
существует Ничто, способное стать чем угодно. Отсюда и все их
способности... И чем чаще ты пользуешься даром - тем больше в тебе Бездны,
тем сильнее становится Ничто, и то "что-то", что некогда было тобой, твоей
личностью, - оно разлагается, отмирает, уходит навсегда... Таково знание
Бездны.
Даймон. - Раз в день, на закате, Дверь в Бездну будет открываться только
для меня. Я буду писать Книгу. Книгу Знания Бездны. Это ее условие. Читать
эту Книгу будут только Видевшие рассвет. Это мое условие. Но писать ее
буду все же я - Даймон, Пустотник, Меченый Зверем, Стоявший над Бездной...
глазницами уставясь на Видевших рассвет. А вокруг почему-то царил стойкий,
неистребимый аромат опавших осенних листьев...
имеет свое завершение. Сигурд равномерно постукивал остроклювым
молоточком, и из-под жала крохотного резца выходили знаки, похожие на
птичьи следы на песке; выходили и разбегались по изогнутой поверхности
Сигурдова меча. Потом надо было смешать золу прошлогодней дубовой коры с
соком травы сай и добавить еще несколько составных частей, чтобы
полученную жидкость втереть в неглубокие бороздки знаков. Получалось
красиво: чернь узора по стальной голубизне клинка. Главное здесь было не
ошибиться в последовательности рисунка и сроках настаивания зелья.
мастеров: клинок, покрытый узором из знаков, которые Сигурд вычитал в
Книге Бездны, успешно мог противостоять любой призрачной плоти...
запомнить с первого раза гораздо больше Слов и Знаков, прочитанных ими в
Книге, что в последние время раздражало Ярроу, бравшего в основном
работоспособностью. А спрашивать у Даймона было бесполезно - тот вообще
жил от заката до заката; и когда Пустотник скрипел пером, разбрызгивая
самодельные чернила, то ничего вокруг не видел и не слышал.
к глухой шершавой неприязни, копившейся внутри.
Даймон и Книга, где треть непонятна, треть не нужна - ему, Сигурду Ярроу
не нужна! - а от остального голова пухнет; Марцелл еще этот, слова от него
не дождешься, шляется неведомо где... братья местные вечно под ногами
вертятся, а их улыбки хоть в чай клади, вместо меда...
за хозяином.
"потока" из оружейных комплексов Скользящих в сумерках. Вышло вяло и
бесстрастно, хотя формы он не потерял. Да только к чему все эти мелочи?
Вот настой смешаем, знаки вычерним - хотя они и без настоя сработать
должны, только послабее, - и с таким мечом-самобоем при любой форме в
мастера прорвемся... Не все ли равно - тот удар или этот, на повторном
взмахе или еще как?.. Хорошую Книгу все-таки пишет Даймон, полезную,
сколько ни выучим - на наш век хватит... Утрем нос Перевертышу!..
не так. В нем. Внутри. Не так.
Скользящего в сумерках. На земле. В грязи.
подонком. Минуту назад он собственноручно избил волчицу за то, что она не
захотела пить воду.
в тени невысоких широколистных деревьев бил родник с необычайно вкусной и
слегка шипучей водой. Еще месяц назад Солли с удовольствием бегал к
источнику по три раза на день, зачастую в волчьем обличьи и вместе с Вайл,
которую переполнял щенячий восторг... Но чем дальше, тем меньше хотелось
Изменчивому куда-то бежать, да еще из-за какой-то никому не нужной воды,
по жаре, и вообще...
воздух чище, а вода везде одинакова...
забормотал над ней тихо и неразборчиво, делая руками странные пассы. Это
было совсем свежее знание, он только позавчера вычитал его в Книге и еще
не успел проверить на деле.
заиграли веселые пузырьки. На вкус вода была точно такой же, как
родниковая, и Солли подвинул миску заворчавшей Вайл...
раза Солли пододвигал к ней сотворенную воду, и в последний раз упрямая
волчица перевернула миску, разлив воду.
Изменчивый плакал, и слезы были подобны родниковой воде из источника под
деревьями, только гораздо более соленые...
немало усилий и времени, чтобы склеить, собрать из разъяренных и брызжущих
слюной осколков прежнюю мозаику нашего общего Я.
песня, ускользающая власть, недочитанная и недописанная Книга! - и я
погружался в волны тайного знания, огибая островки непонятного, минуя рифы
запретного, ныряя в лагунах дозволенного, пока вал пенящейся скуки не
захлестнул меня...
на шее мельничным жерновом, и не было у меня Дела, достойного беса, и
вновь просыпалась внутри давнишняя мечта об отдыхе, о покое - о Смерти...
допишет Книгу и я прочитаю ее до конца - мне не будет хотеться совсем
ничего!.. И от сосущей, дикой, смертной скуки...
изучении Слов и Знаков; я видел, как Солли стал обращаться со своими
волками, да и меня самого, признаться, стала раздражать раболепная
услужливость младших братьев и вежливая почтительность патриархов.