половинки были в крови и еще в какой-то слизи...
вой, и приготовилась к появлению зверя. Но зверю явно не до нее сейчас
было. И она потихоньку заковыляла прочь, в спальню своей группы... Она уже
знала, ЗАЧЕМ.
за поворотом, какие-то звуки, женские крики, но уже не обращала на них
внимания. Только бы дойти, только бы... Дошла. Плечом навалилась на
створку и та со скрипом распахнулась. Чуть не упала внутрь, во тьму, но
другим плечом зацепилась за вторую створку и удержалась. Как хорошо, что
второе плечо оказалось на нужном месте... Нашарила выключатель,
пришпандоренный у косяка, и врубила свет. Люськина койка - вторая слева от
входа... Девчоночьи головы поднялись от подушек и по-совиному слепо
пялились на Маринку. Ага, вот и сука шоколадная... - А-а-а-а-а-а-а!!! -
почему-то заорала Люська и попыталась проскочить мимо Маринки. - Я НЕ
СОСУ, - сказала Маринка и ударила. Но промахнулась. Сука Люська
прошмыгнула впритирочку и кинулась к дверям. Маринка выставила назад ногу,
и та на полном ходу полетела кувырком...
не жить.
было потом, потом...
кровать, прижали впятером, она корчилась, выгибалась, приподымала
девчонок, всех сразу, и все кричала, кричала, кричала: - Я НЕ СОСУ!!! Я
НЕ...
отпустили только тогда, когда удостоверились, что она в полном отрубе.
Люськи в спальне, само собой, давно и след простыл. Появилась
воспитательница Китаева, дежурившая в эту ночь, и подняла невообразимый
ор. После явилась заспанная фельдшерша. Отогнала Китаеву и склонилась над
Маринкой. Вздохнула, выпрямилась и пошла прочь из спальни, уводя
воспитательницу. В дверях обернулась и велела девчонкам: - Пусть лежит, не
трогайте ее. Медицина бессильна. Оклемается, позовете. Генке пойду
позвоню, совсем озверели, бля...
десятилеток, Маринка уже пришла в себя и лежала, безучастно уставясь в
потолок. Костлявая яга нависла над койкой, ненавидящим взглядом посмотрела
на виновницу второго за несколько часов ЧеПэ. Девчонка никак не
отреагировала. Заведующая оглянулась и гаркнула: - ВСЕ ВОН, ТРАХ ВАШУ
МАТЬ!!!
выплеснувшейся из глотки Трах Мати. Хлопнула закрывающаяся дверь.
живут по правилам, итить твою, а ты не хошь?! Ах ты, сопля вонючая... Не
сосет она, лярва!
подушкой, повернув лицом к себе. Взгляд у девчонки был пустой и
отсутствующий. Она смотрела как бы СКВОЗЬ заведующую, не видя ее. Это еще
больше разъярило ту. - А ну зырь на меня! говнодавка! Шнифты поганые
продери!!
девчонке пощечину. - Зырь на меня, я сказала!
подымать насильно, чуть ли не вдавливая пальцами глазные яблоки в
глазницы. Девчонка мотнула головой, но безжалостные когти ПЕДАГОГА
продолжали драть ее глаза. Маринке пришлось уступить... Но сделала она
это, как потом выяснилось, первый и единственный раз.
твою мать...
уступку, чтобы прицелиться.
потрогала свою рожу. Посмотрела на слюну, смочившую пальцы.
она не замедлила вывалить на ненавистную нарушительницу раз и навсегда
установленного порядка. Каждое выражение заведующая сопровождала ударом:
по щекам, по носу, по лбу, куда придется. Она хлестала девчонку рукой и
выражениями, а та не издавала ни звука, только головенка болталась от
жестоких ударов от плеча к плечу.
подошла к дверям и выглянула. Снова закрыла створку, схватила стул и ножку
его просунула в ручку.
сделаю, трах твою мать...
какую-то не то трубку, не то палку.
происходило с нею, после того, как она проснулась от звяканья ложечки в
стакане. Но в этот миг она словно окончательно проснулась. Мозг заработал
в полную силу, и его обладательница осознала, что скорее всего, теперь-то
уж, выхода нет, и предстоит поражение. То есть, придется "отсосать". НО Я
НЕ СОСУ, сказала она себе. И поняла, что НЕ БУДЕТ.
хихикнула, - я те покажу, че такое мужик...
зашипела и наотмашь влепила девчонке еще одну пощечину. - Раздвинешь, как
миленькая, трах твою мать...
Маринка, приоткрыла распухшие от побоев губы и высунула много раз
прикушенный, увеличившийся в размерах неповоротливый язык. Только так она
могла бороться против насилия...
боль. Если бы у нее оставались силы, она бы закричала, но сил уже не
оставалось...
Пусть эта тварь и не видит, подумала, но я-то знаю, что скрутила... Я НЕ
СОСУ.
провалилась, боролась. Что с ней будет потом, уже неважно...
оголив безволосый треугольничек с почти не выделяющимися складками щелки,
и приставила к ним торец своей то ли трубки, то ли палки, - я тя научу
порядку... А потом ты БУДЕШЬ у меня сосать, трах твою мать...
Заведующая недоуменно оглянулась, отведя конец палки от лобка девчонки.
Новый удар сотряс двери, но они выдержали снова. - Какой там... - начала
было говорить Трах Мать, но третий удар вынес створки вместе со стулом, и
в спальню влетел... воспитатель Геннадий Молчанов, с перекошенным от
ярости лицом.
Мати, с налету врезал ей в торец, та перекинулась и усвистела за кровать;
там и затихла, только ноги в мужских ботинках торчали. - Одна нашлась на
весь дом не сука, а человек, и ту ломают, у-у-у... - он замотал головой,
как от зубной боли, схватился за голову и шатаясь вышел из спальни. Через
минуту вернулся, обогнул кровать, схватил заведующую за ногу и поволок
прямо по полу вон. В дверях обернулся, посмотрел на Маринку, хотел что-то
ей сказать, но только вздохнул...
постаралась.
эсесовцы. Даже появившийся перед самым выпуском увечный Бугай, вакантное
место пахана которого давно было занято. Даже новый "пахан". Даже Трах
Мать, которой девчонка заявила: - Сломаешь, останусь живая, все равно
убью. Я не кукла безмозглая, и никому подставляться не буду. Я не
животная, я человек. - И видимо что-то такое услышала заведующая в голосе
этой соплячки, что поверила. - Я не сосу, трах твою мать, - добавила
оборзевшая малявка, развернулась и гордо пошла прочь. Заведующая
промолчала.
соседнем стуле.
повесила на плечо сумку и ушла из бара. Сегодня ночью, ровно в двенадцать,
созданная ею три года назад организация приступит к активным действиям.
Все оказалось гораздо сложнее, чем она предполагала, явившись в Город с
убогой сумочкой, в которой кроме "усилителя" были только пара тряпок,
несколько блокнотов с записями; маленький томик в мягкой обложке:
"...кроме последнего!" Тома Макгратта, именно его она получила в нагрузку
к металловедению, и прочла сагу о Городе, в котором не подойдут и не
протянут руку упавшему на тротуаре человеку - никогда и ни за что, -
переступят и дальше по своим делишкам попрутся; книжка "Молота Ведьм" (она