поздно; но, так или иначе, долго ей все равно не протянуть".
было не с кем. Неестественно огромный, в кругу вооруженной до зубов свиты,
сидел он, упершись руками в бока, перед жалким ложем, на котором медленно
угасала молодая женщина. Ведь это ее он так страстно ненавидел, когда она
была королевой Наваррской и должна была стать королевой Франции! Разве ради
ее погибели не плел он интриг, не жалел сил и расходов, рыскал по свету,
устраивал заговоры и при французском и при английском дворах? Он ненавидел
ее, когда она была сильна; он испытывал к ней вожделение, когда она была
красива. Еще прошлой зимой он, знатнейший и могущественный вельможа,
чувствовал, что она, эта жалкая узница, одержала над ним верх. А теперь граф
Артуа мог воочию убедиться, что его торжество зашло дальше, чем он того
хотел. Поручение, которое граф Валуа не мог дать никому, кроме Робера,
претило ему. Не жалость к узнице испытывал он, а какое-то тошнотворное
равнодушие, горькую усталость. Столько шума, возни, приготовлений - и против
кого? Против этой беззащитной, иссохшей, сломленной недугом женщины!
Ненависть, питавшая Робера, погасла, ибо великая ненависть требует себе
равного противника.
Мариньи, не попало в руки его, Робера. Маргариту заточили бы в монастырь...
Ничего не поделаешь, слишком поздно: жребий брошен, и теперь остается лишь
одно - идти до конца.
Мариньи, с первого дня он против вас баламутил. Не будь его, вас никогда бы
не обвинили в измене и Людовик, ваш супруг, никогда бы с вами так не
обошелся. С тех пор как Людовик взошел на трон, Мариньи все делал, лишь бы
удержать вас в темнице, впрочем, с таким же пылом трудился он ради погибели
всего Французского королевства. Но сейчас я обязан сообщить вам радостную
весть: ваш недруг ввергнут в тюрьму, и я явился сюда с целью выслушать ваши
жалобы на него и тем ускорить дело вашего спасения.
сильнее забилось сердце, и, желая умерить его биение, она поднесла руку к
груди.
знаю, в каких выражениях надо составить такой документ.
коленях; свеча, стоявшая на полу, причудливо освещала снизу лица участников
этой сцены.
пропустить ни слова из текста, составленного самим Карлом Валуа, - я чахну
от печали и недуга. Молю вас даровать мне свое прощение, ибо, ежели вы
откажете мне в вашей милости, чувствую, что тогда останется мне жить недолго
и душа покинет мое тело. Во всем виноват мессир де Мариньи, пожелавший
лишить меня вашего уважения, равно как и уважения покойного государя,
возведя на меня гнусный поклеп, лживость коего подтверждаю клятвенно; по его
приказу я нахожусь в ужасных условиях, и именно в силу этого..."
состояния. Во всем повинен этот злодей. А еще умоляю вас спасти меня от беды
и клянусь вам, что я всегда была вашей покорной супругой, согласно воле
Божьей".
почему после года заточения ее теперь хотят обелить перед лицом света, не
понимала, чем вызвано это странное противоречие.
меня совсем иных признаний?
которой вы поставите свою подпись, заменит все.
любые свидетельские показания, даже самые неправдоподобные. Этот документ
мог смыть, хотя бы для видимости, позор с короля, а главное, в этом письме
Маргарита сама объявляла о своей близкой кончине. И впрямь, его высочество
Валуа был, что называется, человек с воображением!
подумали или нет?
нетерпеливому жесту, присутствующие отступили к порогу. Гигант положил свои
ручищи на плечи Маргариты, почти касаясь ее шеи.
каким-то успокоительным, блаженным теплом. Как бы боясь, что Робер уберет
руки, Маргарита придержала их своими исхудалыми пальцами.
отдохнуть.
скажите правду, когда в прошлый приезд вы пытались овладеть мной, вами
руководило подлинное чувство или нет?
Артуа в порыве вовсе не свойственного ему великодушия произнес те слова,
которые ждала от него Маргарита:
истерзанное тело, в эту минуту Маргарита была почти счастлива. Быть любимой,
будить желания было смыслом, целью всей жизни этой королевы, больше, чем
почести, больше, чем власть.
свет уносимой свечи; в потемках он показался королеве неестественно
огромным, и ей вспомнились непобедимые рыцари Круглого стола, о которых
повествовали старинные сказания.
железный шлем Берсюме, и весь проем двери заполнила фигура Артуа,
замыкавшего шествие. Вдруг он остановился на пороге, словно заколебавшись на
мгновение, словно хотел сказать Маргарите еще что-то. Но дверь захлопнулась,
в темнице воцарился мрак, и Маргарита вздрогнула от радости - она не
услышала на сей раз ненавистного лязга замков. Итак, впервые за триста
пятьдесят дней заточения не заперли двери ее темницы, и это показалось ей
залогом близкой свободы.
с носилками и унесут ее туда, где растут деревья, шумят города, живут люди.
"Смогу ли я держаться на ногах? - подумалось ей. - Хватит ли у меня сил? Ну
конечно, силы вернутся".
твердо знает, что будет здорова. Но верно и то, что до утра ей не заснуть.
Ну и что ж, светлая надежда поможет скоротать еще одну бессонную ночь.
шорох, а сдержанное дыхание живого существа. Кроме нее, в комнате был еще
кто-то.
открыла также решетку, разделяющую их темницы. Однако Маргарита не слышала
скрежета засовов. И почему вдруг Бланка так бесшумно движется по комнате? А
что, если она... Нет, нет! Не окончательно же Бланка потеряла рассудок! К
тому же с приходом весны она стала вести себя гораздо разумнее, почти совсем
исцелилась от своего недуга.
воцарилась тишина, и Маргарита решила, что это плод ее больной фантазии.
Однако через минуту вновь послышалось дыхание, кто-то старался дышать как
можно тише, и она различила лишь осторожный шорох, похожий на царапанье
собачьих когтей по полу. Дыхание становилось все отчетливее, ближе. Может
быть, это и в самом деле собака коменданта, она проскользнула в комнату
вслед за Берсюме, и ее забыли здесь; а возможно, это крысы.., крысы с их
мелкими, какими-то по-человечески осторожными шажками, они бесшумно, как
заговорщики, скользят вокруг, эти суетливые существа, вершащие ночами
какое-то свое таинственное дело. В башне нередко появлялись крысы, и пес
коменданта охотился за ними. Но ведь никто еще не слыхал, как дышат крысы.
кто-то царапнул железом по каменной стене. Широко открыв глаза, она с
безнадежным отчаянием вглядывалась в окружавший ее мрак. Шорох шел слева. То
было слева.
комнате кто-то есть. Она тоже старалась удерживать дыхание. Ее охватил
страх, какого она не испытывала ни разу за всю свою жизнь. Через несколько
мгновений она умрет, она уже не сомневалась в том, и страшнее самого страха
смерти было не знать, какая тебя ждет смерть, когда будет нанесен удар и кто
это невидимое существо, крадущееся к твоему ложу вдоль стены.
крик, который донесся в ночной тишине до слуха Бланки Бургундской, спавшей
этажом выше, и крик этот ей не суждено было забыть до конца своих дней. Но
крик тут же оборвался, чьи-то руки накинули простыню на голову Маргариты.
Затем две эти руки схватили королеву Франции и затянули простыню вокруг ее
шеи.
извиваясь всем телом в надежде спастись, Маргарита теперь лишь глухо
хрипела. Ткань, обвивавшая шею, сжималась все туже, как свинцовый
раскаленный ошейник. Она задыхалась. В глазах плясали огненные языки,
огромный бронзовый колокол гудел где-то рядом, и перезвон его болезненно
отдавался в висках. Но убийца, видимо, знал свое дело: веревка колокола
порвалась в тот самый миг, когда хрустнули позвонки, и Маргарита низринулась
Круз Андрей
Верещагин Олег
Афанасьев Роман
Пехов Алексей
Прозоров Александр
Флинт Эрик