Научишься ты когда-нибудь почитать людей? Человека почитать?
мне тебя убивать. Почему - и сам не пойму. Покричал - и отвел, что ли
душу. Пошли-ка, брат, отсюда, пока зверье нас не слопало.
хищных птиц и зверей, они медленно потащились через багровую котловину.
Часто отдыхали. Михр-Бидад перевязал рану Гадату. Гадат перевязал рану
Михр-Бидада. До холмов добрались после полудня.
Томруз. - Наш отряд перешел на вашу сторону. Спроси моих сородичей -
скажут, кто такой Гадат. Я не враг - друг сакам. Мы с вами одной крови. Но
я, против своей воли, находился на службе у проклятого Куруша. Правда, я
не убил ни одного сака - пускал стрелы на ветер. Но все-таки пускал их в
сакскую сторону. Значит, я все-таки виновен перед вами. Вот выкуп за мою
голову.
так усохла, почернела, посуровела эта женщина со дня их последней встречи.
Казнит, не задумываясь.
неплохой.
к своим друзьям. - Она показала рукой на толпу дахов, радостно улыбавшихся
сородичу. - И ты, Михр-Бидад, ступай к своим друзьям.
персов, понуро сидевших на песке.
и уселся рядом с торговцем.
через лощину к мертвому лесу, но дахи нагнали, схватили нас. Не саки -
дахи. Веришь? Наши, из Ниссайи. А Куруш-то на них надеялся... Вон,
Гау-Баруве хребет перебили. - Он шевельнул бровями в сторону лежащего.
дарую вам жизнь. Хватит, довольно и вы, и мы погубили вчера людей. Война
кончена. Отдохните сегодня. Завтра, - она усмехнулась, - повеселитесь с
нами на пиру в честь нашей победы и вашего поражения. А потом уйдете
домой. Я велю дать коней, воды и еды. Воины проводят до реки, помогут
переправиться на левый берег. А там уже доберетесь как-нибудь - до Марга
недалеко. Ясно? Я приказала разбить для вас шатер. Идите отдыхайте.
которую саки выбрали себе слугой.
держись скромно, как подобает пленнику. Долг есть долг. Сказано:
"Склоненную голову меч не сечет". И еще сказано: "Целуй руку, которую не
можешь отрубить".
траву у ног победительницы.
жесткой, колючей, грубой пустынной травы. Они жевали ее остервенело, как
изголодавшиеся бараны. Судорожно глотали. Чавкали и причмокивали.
их слов не услышала сакская стража.
слюной, Виштаспа.
Раносбат.
безумца Куруша. Он погубил наши замыслы! Теперь же...
нетерпения, судили да рядили персы, сколько людей они возьмут в новый
поход, да каким путем двинутся к Аранхе, да где возведут мост. Да как
обойдут саков, да с какой стороны обойдут. Да как ударят, да как
расправятся с ними...
сидели в стороне и не вмешивались в разговор. - Да люди ли они в самом
деле? Ведь только вчера... только вчера...
гадюке? Что может понять змея своей плоской головой? Она без колебаний
ужалит даже руку, извлекающую ее из огня. Гадюка есть гадюка.
траву тогда, а языки свои придется им грызть.
путь домой, к жене и сыну. Да и что из того, что Томруз уничтожит еще
двух-трех персидских вельмож, пусть самых опасных? Таких, как Гау-Барува,
Раносбат, Виштаспа, в Айране столько - хоть землю на них паши.
дела!
вернуться домой. Притвориться, что ты все такой же глупый Михр-Бидад, и
вернуться домой. Приглядеться новыми глазами к своему народу. Подумать.
Понять, что творится на родине.
грязная тварь. Он такой же зверь, как тигр, волк, гиена, только ходит на
двух ногах. И у него нет хвоста. И вся разница. Жажда убийства - в сердце
у человека. И никогда не переделать, не образумить двуногого хищника, хоть
семь шкур с него сдери, хоть все зубы ему выломай, все когти вырви! Вот
пример. - Он брезгливо кивнул в сторону заговорщиков. - С этого дня я
отрекаюсь от людей. Я ненавижу их. Вернувшись домой, я сожгу и утоплю
сокровища, в горы уйду навсегда, поселюсь один в пещере. Будь проклят
человеческий род!
Утана? Нет. Человек - человек. Нельзя его путать с выродками, подобными
Гау-Баруве. Не может быть, чтоб вечно и без конца продолжалась грызня
людей между собой.
мирных пастухов и пахарей на убийство и кровопролитие?
мужчины, руки труженика. Руки простого человека.
персидская, а в другой, с чистым родником посередине, со свежей травой и
цветами.
хорезмийцы в рогатых шапках, сугды и бактры в шапках круглых, по правую -
саки заречные и тиграхауда в островерхих колпаках. На склонах котловины
перед Томруз и за нею расположились отряды саков аранхских.
заботливо отряхнутых одеждах, с поясами, надетыми на шеи в знак
покорности.
накрытых персидскими знаменами, стояла, прямая и бесстрастная, точно идол
на могильном холме, жена Хугавы.
от персов, обливалась слезами третья. Райада, дочь Фрады. Род Фрады,
искупая вину старейшины, до последнего взрослого мужчины, до последней
взрослой женщины пал в бою у страшной котловины. Старухи, матери и дети
рода еще не вернулись с берегов Яксарта, и Райада оказалась одна, всем
чужая, среди тысяч саков - мужчин и женщин.
ни в чем не виновата. Дочь не ответчица за отца. Да и отец чем провинился?
Он из-за дочери старался - хотел, чтобы ей было хорошо. Плохо разве, когда
родители любят детей? Не стреляла в персов? Что тут такого? Не хватило сил
натянуть лук. Она - маленькая сакская женщина.
Адамов Григорий
Конан-Дойль Артур
Скальци Джон
Сертаков Виталий
Посняков Андрей