время расправиться с тобой! Эй, Певкест! Является Певкест, и Феаген падает
на землю с перерезанным горлом. Так завершил свой жизненный путь некто
Феаген, грек из Марафона.
знойных песков, продвигаются Длинные Пики.
узнает теперь долину Золотоносной Реки? Она не ярко-зеленая, как весной,
не голубая, как летом, не золотистая, как осенью, не белая, как зимой, -
она вся, до самого горизонта, черна как ночь. Пепел покрывает землю
сплошным пушистым ковром. Там и сям торчат стволы обуглившихся деревьев. И
только река и ее протоки медленно, как змеи, извиваются по низине, тускло
поблескивая чешуей желтоватых волн.
Страха.
перса Датафарна, узнав о гибели ста двадцати тысяч соплеменников. - Какое
дело я совершу - доброе или злое, если убью в отместку сто двадцать тысяч
воинов Искендера?
и пришли осенние холода, то Александр, сын бога Аммона, решил провести
зиму на теплом юге. Он направился к Бактре, оставив под рукою Певколая в
Мараканде всего три тысячи пеших воинов, - повстанцы смирились, мятежника
Спитамена и след простыл, поэтому царь не опасался нового бунта.
пополнение, состоящее из греческих наемников, возглавляемых Неархом. Это
укрепило дух воинов, утомленных походом на Киресхату.
повелителей отдаленных народов. Посланцы скифов, обитающих по ту сторону
Понта Эвксинского, привезли ценные дары и предложили сыну бога Аммона
военный союз и руку их прекрасной царевны. Бактру посетил и Фаразман,
владыка хорезмийцев. С ним явилось полторы тысячи конных людей. Фаразман
сообщил, что его владения граничат со страной амазонок и колхов и обещал
помочь хлебом и проводниками, если Александр пожелает воевать с этими
племенами. Властелин мира богато одарил скифов и хорезмийцев и ответил,
что примет их предложения после похода в Индию.
Кодомана его родич Бесс был приговорен к смертной казни. Ему отрезали нос
и кончики ушей, потом отрубили голову и разрубили тело на части. На том же
совете Александр назначил сатрапов для управления покоренными округами.
Они получили те же права, что и персидские страны, однако им запрещено
чеканить монету и держать наемное войско.
ценой, стал Ороба..."
день и ночь дул ветер, и в его резких порывах чувствовалось дыхание
необозримых ледяных пространств. Потом выпало столько снега, что даже
престарелые массагеты беспомощно разводили руками и с утра до вечера
бормотали заклинания. Однако заклинания не помогли. Ударили морозы.
Пустыня обледенела.
содержится на подножном корму. Зимою лошади разгребают сугробы и обнажают
редкую траву, - она и составляет их пищу. За ними идут верблюды, коровы,
овцы. Так продолжается до весны, когда стаивает снег и земля, прогретая
солнцем, набрасывает на себя покрывало из тюльпанов и сочных трав.
который пустыня оделась нынешней зимой, не пробивало даже копыто коня.
к Мургабу и даже в Гиркан, где не бывает снега. Но сейчас дорога на юг
отрезана. Все пространство от Гирдканского моря до Бактры и Киресхаты
захватили юнаны. По всем тропам шатаются их конные дозоры. Два или три
кочевых рода попытались перейти через Окс, однако их остановили македонцы.
Скот забрали, людей продали в рабство. После этого уже никто не
осмеливался тронуться к дальним кочевьям. Да и что ждало их там, если б
люди и добрались до Мургаба обходным путем? Македонцы. Повсюду македонцы.
ветви голого саксаула, жевали собственный кал и отгрызали друг другу
хвосты. Гибли коровы. Замерзали овцы. Люди ели их мясо и с тоской думали о
том, сколько животных сохранится до весны.
скрестив ноги и закутавшись в мохнатую шубу, в палатке у огня и казался
человеком, только сейчас выпущенным из темницы.
напоминало согдийцу пожар в пойме Зарафшана, когда Спантамано едва не
погиб среди зарослей.
много раз - пожар, обративший долину Золотоносной Реки в Долину Страха.
Искендер не посмел бы так бесчинствовать. Впрочем, что б сделал Спантамано
с сотней пенджикентцев, бактрийцев и дахов против десятков тысяч юнанов?
Пропал бы напрасно, да и только. Один раз удалось уйти от Искендера. Но
удастся ли во второй раз? Искендер не пожалеет половины войска, лишь бы
избавиться от беспокойного потомка Сиавахша. Значит, Спантамано хорошо
сделал, что укрылся у Дейоки.
он, Спантамано, без Согдианы. Пусть среди массагетов, далеко от Мараканды,
безопасно, но зато и до цели далеко - до цели, к которой он так упорно
стремился столько лет.
Спантамано. От этого мутилась и тяжелела голова, беспрестанно, днями и
ночами, ныло внутри, около сердца. Не раз, доведенный до отчаяния,
Спантамано призывал Дейоку и требовал людей для похода. Но массагет всякий
раз отвечал коротко и учтиво: "Зима..." И впрямь, какой смысл выступать
зимой? Спантамано приходилось коротать время за вином или игрой в кости.
Весна! Когда ты придешь, будь ты проклята?..
Пламя бешено закрутилось, и рой крупных искр взвихрился кверху. Вошел
Дейока. Он плотно запахнул полог, кивнул Спантамано, присел у костра на
корточки и протянул к огню красные замерзшие ладони. Наушники его
войлочного шлема были застегнуты под подбородком. Ворот шубы поднят. На
усах таял иней.
холодно? Дрова есть? Мяса хватает? Я велю, чтобы принесли, если мало.
бегающие глаза. Дейока совсем не походил на своего погибшего отца. Рехмир
был прямодушный, бескорыстный человек. У него сохранилось многое от тех
времен, когда народ пустыни еще не разделялся на бедных и богатых и каждый
член рода получал равную долю из плодов общего труда. Дейока же без конца
хвастался принадлежащими ему огромными стадами, завистливо рассказывал о
сокровище хорезмийского царя Фаразмана и однажды завел со Спантамано
осторожный разговор о Бессе, у которого будто бы кто-то украл сумку с
дорогими самоцветами.
глазами напоминал Оробу, И Спантамано сразу возненавидел Дейоку. Но
согдийцу приходилось его терпеть. И не только из уважения к памяти
Рехмира. Ведь не кто-нибудь другой, а Дейока приютил и обогрел бездомного
потомка Сиавахша.
Заре, сидящей по ту сторону костра. - Видел купцов из Хорезма. Говорят,
Искендер назначил твоего отца сатрапом Согдианы.
словно его ударили бичом по лицу. Дейока заторопился и открыл полог.
двух людей, по-разному воспринявших принесенное им известие.
штаны и меховая куртка - обычный наряд массагеток зимой. Никто б не
поверил, что еще недавно она считалась первой женщиной Согдианы. Ей
пришлось бросить свои роскошные одежды, - они только помеха в этой стране
изнуряюще знойных или обжигающе студеных ветров, колючих трав, ядовитых