за мной.
ваших монахов будет. Пожелал на родной земле богу душу отдать. О
родном доме все вспоминает, и о снетках, и о Прасковье. Только
едва ли до них доберется.
сейчас же снова повалился, так как лодка покачнулась. Собрал все
свое скудное имущество: кожаную сумку, посох из "ливанидова
дерева" (кедра ливанского), глиняный кувшин и деревянную миску.
Подхватив старый тулуп, он последовал за женщиной, осторожно
переступая через лежавшие тела. Выбравшись из лодки и подойдя к
умирающему старцу, он нараспев прочел несколько молитв, потом
опустился на колени и склонил свое оттопыренное ухо к устам
лежавшего. Долго он слушал, потом отодвинулся и спокойно уселся
рядом на земле. Все бывшие поблизости внимательно за ним следили.
поблизости находился табор степняков. Стали приходить и взрослые и
дети и на некотором расстоянии садились на пятки, обнимали колени,
следя блестящими глазами за всем, что происходило на берегу. Они
переговаривались вполголоса, сильно размахивая руками, и при
громких окриках гребцов все вдруг разом поднимались, готовые
бежать.
путников обратно в лодку.
гляди дождь нагрянет. Заранее укладывайтесь и лежите тихо. Потому
в пути по дубу ходить заказано!
старик и тощий монах, который вынул из сумки потрепанный Псалтырь
и начал его громко нараспев читать. К нему подошел один из
гребцов.
под этим деревом.
оставаться не след: место глухое; рядом степняки - народ
разбойный, ненадежный.
и я не могу его здесь одного покинуть, аки зверя лесного.
Один остановился и сказал:
последний раз говорю: давай мы его перенесем в лодку!
двигаясь, смотреть в Псалтырь, - а в Киев я и пешком дойду.
народ тут беспокойный. Лучше подожди, за нами другой дуб скоро
приплывет, - на нем и доедешь.
православных рубили в Рязани, и все же неиссеченный домой
вернулся. Мне ли перед этими степными братьями робеть! Поезжайте с
богом, путь вам добрый!
в прикрепленные к ней лямки и мерными шагам пошли берегом. Один из
гребцов на корме с длинным веслом и другой, стоявший с шестом на
носу лодки, направляли дуб на "чистую воду", отталкиваясь от
подводных камней.
посматривал на неподвижное лицо больного и замолкал, прислушиваясь
к его дыханию. Издалека еще долго доносилась мерная песня, которую
завели дубовики, упорно шагавшие вперед против течения реки.
опустился рядом с ними на землю и положил свой посох. К нему
приблизились несколько других степняков и уселись вокруг.
бус на шее принесла глиняный кувшин с молоком. Колдун что-то ей
пробормотал. Она опустилась в головах лежавшего монаха и, окунув
руку в кувшин, начала с пальца, как младенцу, капать молоко в
полуоткрытый рот умирающего. Его губы зашевелились, и он с усилием
стал глотать.
рукой на небо и сказал:
добавил несколько непонятных слов.
чтобы все люди были братья... Как пальцы на руке... И собирались,
когда нужно, в одну десницу... Я у них прожил три года с
евангельской проповедью. И этот старик, ихний старшина... тоже,
как другие, у меня крестился... А колдуном по-старому остался...
чтобы свои боги не разгневались.
доберусь? Может, в обитель какую зайти?
ему иеромонах Вениамин, тот, что последние годы "черных клобуков"
и торков просвещал, а теперь к смерти готовится от старческой
немощи, - посылает воеводе Дмитру свое благословение на подвиг
ратный, ибо бегут уже отсюда на закат солнца все степняки перед
врагом лютым, именуемым татарами, а воинам их несть числа... Но
святою правдою и нашей крепостью мы, сыны русские, их одолеем!
Пусть встанут крепко за землю родную, и силы небесные принесут нам
победу!
осень, и все это время мимо Киева тянулись длинной вереницей и
всадники разных кочевых племен Дикого поля, и пешие люди, и
нагруженные телеги: "черные клобуки", половцы и другие степные
обитатели уходили прочь из Дикого поля; непрерывно на лодках и
плотах переправлялись через Днепр и двигались дальше, мимо Киева,
в надежде найти где-то там, за лесистыми Карпатскими горами,
спокойную трудовую жизнь.
поступью шагали двугорбые верблюды, навьюченные частями
разобранных войлочных шатров, пылили стада овец с неизменным
козлом впереди и проносились табуны разношерстных коней. Вокруг
них скакали завернутые в шкуры конюхи в войлочных малахаях с
длинными гибкими жердями, "укрюками", с петлей на конце. Они
старались сбивать коней вместе в табуны, не давая им разбрестись
по привольной беспредельной Дикой степи.
на широкие стены, опоясывавшие древнюю русскую столицу. Пристально
всматривались киевляне в голубые степные дали, где то и дело
появлялись все новые и новые черные точки, по мере приближения
превращавшиеся в отряды степняков, и казалось, конца им не
будет...
киевляне. - Откуда, за какие грехи насылает господь бог на
православных христиан новые беды?
стародавних стоянок за лесистые Карпаты, на угорские равнины, то
это - ой! - не к добру! Зря степняки никогда не потянутся в
чужедальнюю сторонку. Что же их гонит? Какая тревога?
доскачут страшные татары, мунгалы дикие, безжалостные, что пожгли
и разграбили Залесскую Русь?
оружейники, кузнецы, молотобойцы, все, умевшие ковать железо и
выделывать из него оружие, принялись за спешную работу. Со всего
города приходили киевляне, и молодые и даже глубокие старики,
давно забывшие о воинских делах. Сходились в кружки, приносили с
собой и точили мечи, заржавевшие копья и топоры. Все искали какого-
нибудь оружия, скупали все, что могло послужить защитой от
жестоких врагов.
Подолу и, почти не торгуясь, забирали все, что еще оставалось в
железных рядах.
Лукьяненко Сергей
Громыко Ольга
Грабб Джеф
Каменистый Артем
Вронский Константин
Лондон Джек