дороге, обгоняя друг друга, бежали мужики. Они что-то кричали, размахивая
руками. Узнав его, передние бросились к нему, на ходу снимая шапки и
вытирая ими потные лица.
что запоздали мы. Это твои бирючи-ротозеи виноваты: поздно прискакали на
погост. А дома нас не было - мы в лесу, по твоему наказу, готовили
строевые лесины.
поспели: пока добегли, совсем упарились. Глядим: тут и без нас ты
управился, жару окаянным задал!
малость простыть! Мы им накрепко и надолго отбили охоту совать нос в наш
огород. А вам спасибо, поклон земной, что отозвались на мой клич.
Ступайте, други, к нашим новгородцам - там, на опушке леса, они уже костры
разводят и вас покормят чем бог послал.
сосны, и они тихо стонали и поскрипывали. Князь снял шлем и подставил
порывам ветра свою разгоряченную голову. Далеко, впереди, удаляясь в
сторону Новгорода, тянулись беспредельные леса и перелески. Он отыскивал
что-то глазами и наконец увидел поселок, над которым поднималась ветхая
колоколенка деревенской церкви.
к нему подошли две женщины-простолюдинки и остановились, ожидая, пока он
их увидит. Старшая, уже седая, приблизилась и, коснувшись рукой его
стремени, сказала:
черные, тебе низко кланяемся: отстоял ты землю Русскую, от лихого ворога
оборонил! Да сохранят тебя господь и матерь его пречистая на многие лета!
битвы, где лед все более крошился и прибавлялись новые черные полыньи.
поднялся на стременах и с каким-то юным, мальчишеским задором высоко
подкинул шлем, поймал его на лету, потом, повернув коня, помчался во весь
дух к тому месту, где должны были ожидать его боевые товарищи. Они скакали
уже ему навстречу с радостными криками.
сторону Владимирского Залесья, плелись четыре путника. Что-то было в них
странное и необычное - встречные вглядывались и дивились:
лыковые с онучами, и колпак поярковый, и за спиной плетенная из лыка сума.
Но зипуны были не бурые, а почти белые, обшиты красными тесемками, равно
как и поярковые колпаки. Онучи тоже были обвиты накрест красной шерстяной
тесемкой, и под коленами у каждого подвешены бубенцы.
плечи. Лица заросли бородой от самых глаз, насмешливых и пытливых, и с
лица не сходила умильная улыбка, точно каждый из четырех хотел влезть в
душу встречного.
друга. Передний по временам наигрывал на камышовой дудочке, а остальные
подпевали сиплыми голосами. Протяжные, заунывные звуки неслись далеко по
вольной пустынной степи.
спешили к ним. Пронзительнее заливалась дудка, громче пели сиплые голоса.
кости и порубленные черепа. Много их разбросала по дорогам пронесшаяся
ураганом монгольская орда, когда узкоглазые всадники рыскали здесь, не
пропуская ни одного встречного, не обшарив и не вытряхнув все, до
последнего куска хлеба.
или кривого отточенного меча, подходили к валявшимся человеческим
безмолвным и безымянным останкам и, сняв колпаки, становились в ряд и
протяжными голосами пели заупокойные молитвы.
господи, идеже праведники успокояются...>
крестились, совали им куски хлеба или сушеной рыбы и тяжело вздыхали:
костей, слезами не омытых и дождем политых, раскидано по буграм и долинам!
Только ветер им грустную песню споет и посыплет песком да прохожий калика
восплачет над ними!
Залесья - обугленные, полуразрушенные, где только вороньё крикливое
кружилось над пепелищем. Однако кое-где зазеленели одинокие березы и уже
забелели новенькие срубы, поставленные, как обычно, на опушке леса или
берегу речки. Встречались землянки, сложенные из старых, обугленных бревен
и испуганно прятавшиеся под яром, точно укрываясь от татарского глаза и их
цепкой, хваткой руки.
маленьким, безмолвным, непроницаемым окошком, затянутым свиным пузырем, и
пели жалобные песни до тех пор, пока не отодвигалась внутренняя ставенка
окна и оттуда не протягивалась рука, подавая горячие коржики из житной
муки пополам с мякиной.
позадержались. Всадники на лихих поджарых конях мчались через сырые еще
луга, с трудом поспевая за собаками, гнавшими метавшуюся из стороны в
сторону рыжую лису. Впереди кубарем уносился, заложив уши на спину, серый
заяц. Он большим скачком бросился в сторону и понесся по новому
направлению, к лесу. Борзые, сгоряча пронесясь вперед, завернули за зайцем
и снова кинулись его догонять.
Особенно выделялся один впереди, на высоком легком коне, молодой, веселый,
беспечный. Он щелкал арапником и кричал собакам:
заяц снова сделал ловкий скачок в сторону и добежал до опушки леса.
остановились перед четырьмя каликами перехожими. Всадник подъехал вплотную
и сорвал колпак у самого высокого дзяда. Он повертел и помял колпак.
Оттуда выскользнула сложенная грамотка. Всадник ловко подхватил ее и стал
внимательно вчитываться, многозначительно покрякивая:
развеваемые ветром длинные волосы, жалобно причитал:
снимут, если я его потеряю.
всадник.
строгим, пытливым взглядом смотрел на всадника. Новым, деловым голосом он
спросил:
дело есть.
князь Александр Ярославич, как раз приехал из Новгорода и гостит у меня в
Переяславле. Тебя я сейчас же отправлю на мой княжий двор, и брат сам с
тобой говорить будет и о твоем деле, и о грамотке этой. А ну-ка, Яша,
отведи-ка честных отцов на наш двор и предоставь их князю Александру.
Возьми-ка эту грамотку и передай из рук в руки. А тебе, старик, кажись,
очень любо покачаться на осине?
глаза пытливо перебегали со странников на князя Андрея. Он снял колпак,
положил в него грамотку и надел снова на голову.
теснить конем четырех дзядов.
нами делать будешь?
Налево, прямо через бугры! - И он засвистал, стегнув плетью коня.
Корнев Павел
Роллинс Джеймс
Зыков Виталий
Сапковский Анджей
Свержин Владимир
Прозоров Александр