говорить и при ней, потому что она дитя.
живет, господи боже мой!
про нее говорят, сидела молча, потупив голову и щипала пальчиками покромку
дивана. Она уже успела надеть на себя новое платьице, которое вышло ей
совершенно впору. Волосы ее были приглажены тщательнее обыкновенного, может
быть, по поводу нового платья. Вообще если б не странная дикость ее
взгляда, то она была бы премиловидная девочка.
длинное дело, важное дело...
свою торопливость и на "коротко и ясно", не находил слов для начала речи.
"Что-то будет?" - подумал я.
так как я сам теперь соображаю, надо бы тебе объяснить некоторые
обстоятельства... чрезвычайно щекотливые обстоятельства...
покраснел и рассердился на себя за свою ненаходчивость; рассердился и
решился:
вызываю князя на дуэль, а тебя прошу устроить это дело и быть моим
секундантом.
наконец, как это можно...
выходкой! Какой выход представляет дуэль? Признаюсь, ничего не понимаю.
кончилась (то есть кончится на днях; остаются только одни пустые
формальности); я осужден. Я должен заплатить до десяти тысяч; так
присудили. За них отвечает Ихменевка. Следственно, теперь уж этот подлый
человек обеспечен в своих деньгах, а я, предоставив Ихменевку, заплатил и
делаюсь человеком посторонним. Тут-то я и поднимаю голову. Так и так,
почтеннейший князь, вы меня оскорбляли два года, вы позорили мое имя, честь
моего семейства, и я должен был все это переносить! Я не мог тогда вас
вызвать на поединок. Вы бы мне прямо сказали тогда: "А, хитрый человек, ты
хочешь убить меня, чтоб не платить мне денег, которые, ты предчувствуешь,
присудят тебя мне заплатить, рано ли, поздно ли! Нет, сначала посмотрим,
как решится тяжба, а потом вызывай". Теперь, почтенный князь, процесс
решен, вы обеспечены, следовательно, нет никаких затруднений, и потому не
угодно ли сюда, к барьеру. Вот в чем дело. Что ж, по-твоему, я не вправе,
наконец, отмстить за себя, за все, за все!
проникнуть в его тайную мысль.
главное слово, без которого мы бы не понимали друг друга. - Можете ли вы
быть со мною совершенно откровенны?
у вас в виду и другие цели?
разговорах со мною касаться некоторых пунктов; но для теперешнего раза
делаю исключение, потому что ты своим ясным умом тотчас же догадался, что
обойти этот пункт невозможно. Да, у меня есть другая цель. Эта цель: спасти
мою погибшую дочь и избавить ее от пагубного пути, на который ставят ее
теперь последние обстоятельства.
во мне говорит какая-нибудь там отцовская нежность и тому подобные
слабости. Все это вздор! Внутренность сердца моего я никому не показываю.
Не знаешь его и ты. Дочь оставила меня, ушла из моего дома с любовником, и
я вырвал ее из моего сердца, вырвал раз навсегда, в тот самый вечер -
помнишь? Если ты видел меня рыдающим над ее портретом, то из этого еще не
следует, что я желаю простить ее. Я не простил и тогда. Я плакал о
потерянном счастии, о тщетной мечте, но не о ней, как она теперь. Я, может
быть, и часто плачу; я не стыжусь в этом признаться, так же как и не
стыжусь признаться, что любил прежде дитя мое больше всего на свете. Все
это, по-видимому, противоречит моей теперешней выходке. Ты можешь сказать
мне: если так, если вы равнодушны к судьбе той, которую уже не считаете
вашей дочерью, то для чего же вы вмешиваетесь в то, что там теперь
затевается? Отвечаю: во-первых, для того, что не хочу дать восторжествовать
низкому и коварному человеку, а во-вторых, из чувства самого обыкновенного
человеколюбия. Если она мне уже не дочь, то она все-таки слабое,
незащищенное и обманутое существо, которое обманывают еще больше, чтоб
погубить окончательно. Ввязаться в дело прямо я не могу, а косвенно,
дуэлью, могу. Если меня убьют или прольют мою кровь, неужели она перешагнет
через наш барьер, а может быть, через мой труп и пойдет с сыном моего
убийцы к венцу, как дочь того царя (помнишь, у нас была книжка, по которой
ты учился читать), которая переехала через труп своего отца в колеснице? Да
и, наконец, если пойдет на дуэль, так князья-то наши и сами свадьбы не
захотят. Одним словом, я не хочу этого брака и употреблю все усилия, чтоб
его не было. Понял меня теперь?
помешать ее браку, то есть именно тому, что может восстановить ее доброе
имя? Ведь ей еще долго жить на свете; ей важно доброе имя.
должна сознать, что главнейший позор заключается для нее в этом браке,
именно в связи с этими подлыми людьми, с этим жалким светом. Благородная
гордость - вот ответ ее свету. Тогда, может быть, и я соглашусь протянуть
ей руку, и увидим, кто тогда осмелится опозорить дитя мое!
был сам не в себе и говорил сгоряча.
требуете от нее силы, которой, может быть, вы не дали ей при рождении. И
разве она соглашается на брак потому, что хочет быть княгиней? Ведь она
любит; ведь это страсть, это фатум. И наконец: вы требуете от нее презрения
к светскому мнению, а сами перед ним преклоняетесь. Князь вас обидел,
публично заподозрил вас в низком побуждении обманом породниться с его
княжеским домом, и вот вы теперь рассуждаете: если она сама откажет им
теперь, после формального предложения с их стороны, то, разумеется, это
будет самым полным и явным опровержением прежней клеветы. Вот вы чего
добиваетесь, вы преклоняетесь перед мнением самого князя, вы добиваетесь,
чтоб он сам сознался в своей ошибке. Вас тянет осмеять его, отмстить ему, и
для этого вы жертвуете счастьем дочери. Разве это не эгоизм?
заблистала на его ресницах, - клянусь тебе, несправедлив, но оставим это! Я
не могу выворотить перед тобой мое сердце, - продолжал он, приподнимаясь и
берясь за шляпу, - одно скажу: ты заговорил сейчас о счастье дочери. Я
решительно и буквально не верю этому счастью, кроме того, что этот брак и
без моего вмешательства никогда не состоится.
вскричал я с любопытством.
решиться на такое дело. Все это вздор, одни козни. Я уверен в этом, и
помяни мое слово, что так и сбудется. Во-вторых: если б этот брак и сбылся,
то есть в таком только случае, если у того подлеца есть свой особый,
Конюшевский Владислав
Зыков Виталий
Андреев Николай
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Майер Стефани