нашим автомобилем.
маленькой млеющей Лолитой! Благодаря, может быть, ежедневной
любовной зарядке, она излучала, несмотря на очень детскую
наружность, неизъяснимо-томное свечение, приводившее гаражистов,
отельных рассыльных, туристов, хамов в роскошных машинах,
терракоттовых идиотов у синькой крашеных бассейнов в состояние
припадочной похотливости, которая бы льстила моему самолюбию,
если бы не обостряла так мою ревность; ибо маленькая Лолита
отдавала себе полный отчет в этом своем жарком свечении, и я не
раз ловил ее, coulant un regard по направлению того или другого
любезника, какого-нибудь, например, молодого подливателя
автомобильного масла, с мускулистой золотисто-коричневой
обнаженной по локоть Рукой в браслетке часов, и не успевал я
отойти (чтобы купить этой же Лолите сладкую сосульку), как уже
она и красавец механик самозабвенно обменивались прибаутками,
словно пели любовный дуэт.
оставался, бывало, в постели, отдыхая после особенно пламенной
утренней деятельности, и по доброте душевной (насытившийся,
снисходительный Гум!) разрешал ей выйти в сад полюбоваться на
розы или даже перейти через улицу и посетить детскую библиотеку
в обществе мотельной соседки, некрасивой маленькой Мэри, и
восьмилетнего ее братишки, Лолита возвращалась с часовым
опозданием: босоногая Мэри плелась далеко позади, а вместо
братишки было двое верзил-старшеклассников, золотоволосых
гнусов, состоявших из мускулов и гонореи. Читатель может легко
представить себе, что я отвечал баловнице, когда она - довольно
неуверенно, надобно признать - спрашивала меня, может ли она
пойти с представленными мне Карлом и Фредом на роликовый каток.
ветряный день, я действительно позволил ей покататься на
роликах. Она имела жестокость заметить мне, что ей не будет
никакого удовольствия, если я тоже пойду, так как в выбранный ею
час ринг специально предназначается для молодежи. После долгого
спора мы выработали компромисс: я остался сидеть в автомобиле,
остановившись среди других (пустых) машин, поставленных носом к
роликовому катку на вольном воздухе; я мог видеть, как под его
парусиновым шатром около пятидесяти подростков, многие парами,
бесконечно катились по кругу под автоматическую музыку, и ветер
серебрил деревья. Моя Долли была в синих ковбойских штанах и
белых сапожках, как большинство девочек на катке. Я считал
обороты ровно гремящей толпы - и вдруг хватился ее. Когда она
опять проехала, то была в сопровождении трех фертов, разговор
которых я подслушал несколько минут тому назад: стоя вне ринга,
они обсуждали катавшихся девочек - и измывались над прелестной,
долголягой красоточкой, явившейся в красных трусиках вместо
длинных штанов.
не ввозит ли он фруктов или растительных продуктов, и на этих
пунктах, бывало, инспектор так пристально всматривался в нас,
что бедное мое сердце давало перебой. "А меду не везете?"
интересовался он, и моя медовая дурочка покатывалась со смеху.
До сих пор вибрирует у меня вдоль оптического нерва образ
Лолиты, едущей верхом, - звено в цепи платного тура по вьючным
тропам: она тряслась шагом, за дряхлой наездницей и перед
красношеим хлыщем-ранчором, а позади него ехал я и глядел на его
жирный торс в цветистой рубашке еще более злобно, чем глядит
автомобилист на медленный грузовик, поднимающийся перед ним по
горной дороге. А не то, в лыжном курорте, я видел ее, уплывавшую
от меня, небесную, отрешенную, на эфирном подъемном стуле, все
выше и выше, по направлению к сверкающей вершине, где дожидались
ее смеющиеся, голые по пояс атлеты.
осведомлялся, с присущей европейцу учтивостью, о местонахождении
публичных бассейнов для плавания, музеев, местных школ, о числе
детей в ближайшей школе и так далее; и в час отбытия школьного
автобуса, улыбаясь и слегка подергиваясь (я обнаружил этот
нервный свой тик оттого, что жестокая Лолита первая передразнила
его), я останавливался в стратегическом пункте, с моей беглой
гимназисткой, сидевшей рядом со мной в машине, и наблюдал за
тем, как девочки выходят из школы - картина всегда прелестная.
Эти остановки стали вскоре надоедать моей нетерпеливой Лопите, и
лишенная, как это случается с детьми, всякого сочувствия к
маленьким чужим прихотям, она грубой бранью осыпала меня за
требование, чтобы она меня ласкала, пока синеглазые брюнеточки в
синих трусиках, рыженькие в зеленых курточках без рукавов, и
мальчишеского вида дымчатые блондиночки в полинявших бумажных
штанах проходили мимо в сиянии солнца.
всюду и всегда совместное ее купание с другими девочками. Она
обожала сверкающие бассейны и была очень ловкой ныряльшицей. Я
же, в комфортабельном халате, садился в пеструю четырехчасовую
тень после собственного скромного погружения в воду, и вот
блаженствовал, с фиктивной книгой, или мешочком конфет, или с
тем и с другим, или ни с чем, кроме тайно горящих желез, глядя,
как она резвится, в резиновом чепчике, вся бисерная от влаги,
ровно загорелая, радостная, как на каникульной рекламе, в своих
тесных атласных плавках и сборчатом лифчике. Двенадцатилетняя
зазноба! Как самодовольно дивился я тому, что она - моя, моя,
моя, как нежно я пересматривал наш недавний полдневный сеанс под
стоны диких голубей и планировал следующий, предвечерний, и я
щурился в стрельчатых лучах и сравнивал мою Лолиту с другими
нимфетками, которых скуповатый случай собирал вокруг нее для
моего антологического услаждения и разбора; и нынче, положа руку
этого зыбкого тела в этом девственном ситцевом платьице.
возбудил во мне более острое влечение, чем она, или если и
возбудил, так только в двух-трех исключительных случаях, при
особом свете, при особой смеси ароматов в воздухе - однажды
(случай безнадежный) бледная испанская девочка, дочка
аристократа с тяжелой челюстью, а другой раз - mais je divague.
проницательный ревнивец, отчетливо понимал BCIO опасность этих
ослепительных игр. Стоило мне отвернуться - отойти, например,
несколько шагов, чтобы посмотреть, кончили ли убирать кашу
хижину - как уже, по возвращении, я заставал внезапную
перемену."Лолиточка, les yeux perdus, окуная и полоща
длиннопалые ножки в воде, сидела развалясь на каменном краю
бассейна, меж тем как с каждой стороны от нее полулежал un brun
adolescent, которого русая ее красота и ртуть в младенческих
складочках живота несомненно - думал я, о Бодлер! - заставят se
tordre в повторных снах в течение многих ночей...
больше общих забав; но хотя я в свое время отлично играл,
учителем я оказался прескверным; поэтому, в Калифорнии, я
настоял, чтобы она взяла некоторое число дорогих уроков у
знаменитого бывшего чемпиона, долговязого, морщинистого старика
с целым гаремом мячиковых мальчиков. Вне площадки он казался
ужасной развалиной, но иногда во время урока, когда для
продления обмена, он позволял себе удар, чистый, как кактусовый
цветок, и со струнным звоном возвращал мяч ученице, эта
божественная смесь нежной точности и державной мощи напоминала
мне, что тридцать лет тому назад, в Канн, я видел, как именно он
в пух разбил великого Гобера! До того, как она стала заниматься
с ним, я думал, что она никогда не научится играть. На
какой-нибудь отельной площадке я, бывало, тренировал мою
бездарную девочку, - и передо мной возникали те далекие дни,
когда при сильном горячем ветре, в вихре пыли, в тумане странной
усталости, я давал мяч за мячом веселой, невииной, изящной
Аннабелле (блеск браслетки, плисированная юбочка, черная
бархатка вокруг лба). Каждое мое слово, каждый настойчивый совет
только усугубляли угрюмую злобу Лолиты. Странно сказать, нашим
упражнениям она предпочитала - по крайней мере, до приезда в
Калифорнию - бесформенный перешлеп (и бесконечные поиски мячей)
с тоненькой, слабенькой, но удивительно хорошенькой - в стиле
ange gauche - сверстницей. В качестве зрителя, всегда готового
оказать помощь, я подходил к этой чужой девочке и вдыхал ее
легкий мускусный запах, пока трогал ее голую руку и держал ее за
кисть с выдающейся косточкой или перемещал туда-сюда напором
ладони ее прохладную ногу, чтобы добиться лучшей постановки для
удара слева. Тем временем Ло, нагнувшись вперед, с
солнечно-русыми волосами, падающими через лицо, вбивала ракету,
как трость калеки, в землю и испускала страшный крик отвращения,
вызванного моим вмешательством. Я оставлял их в покое и, сидя в
стороне, с шелковым шарфом вокруг шеи, продолжал на них смотреть
и сравнивать их телодвижения. Было это в южной Аризоне, кажется,
где зимние дни с ленцой, с теплым исподом. Неуклюжая Лолиточка
промахивалась и ругалась или попадала примитивной подачей в
сетку и в отчаянии поднимала к небу ракету, показывая влажный,
блестящий молодой пух под мышкой, между тем как ее еще более
Земляной Андрей
Аникина Наталья
Посняков Андрей
Андреев Николай
Березин Федор
Куликов Роман