мог справиться с волнением, стал суетливо метаться и перебежал на другую
сторону улицы, дико озираясь по сторонам. Прохожие недоуменно оглядывались,
видимо, принимали его за сумасшедшего. Он старательно изучал каждое лицо,
пытаясь по неким неуловимым признакам выявить человека из другого времени.
Напрасные попытки - все выглядели так, как если бы прожили здесь всю жизнь.
заметил экипаж, остановившийся напротив у тротуара. Боковое окно было
открыто, в темноте кареты Дойль попытался разглядеть пассажира - и увидел
направленное на него дуло ружья. Он не успел ничего понять, сделал по
инерции еще шаг и увидел вспышку. Но то, что он услышал в это мгновение,
вовсе не было звуком выстрела - все его тело содрогнулось от взрыва
пистолета у него на груди под рубашкой. Пуля разбила пистолет, и порох
загорелся. Но, по счастью, в момент удара пистолет развернуло и дуло
оказалось рядом с челюстью, вместо того чтобы быть под ней. И в тот момент,
когда пистолет на груди Дойля выстрелил, докрасна раскаленная пуля только
оторвала правое ухо, вместо того чтобы разнести голову.
***
экипажа. Он смутно понимал - что-то взорвалось, вокруг все залито кровью,
наверно, это его кровь. Грудь нестерпимо болела. Руки не слушались, но он с
трудом подтянул оцепеневшую руку к груди и сбросил обожженные порохом клочья
рубахи и дымящиеся обломки пистолета. Вроде бы раны не смертельны - только
ожоги да незначительные царапины. В ушах звенело, причем справа гораздо
сильнее. Действительно, вся правая сторона головы омертвела, как от
лошадиной дозы новокаина. Дойль осторожно ощупал голову и почувствовал на
руке горячую кровь - уха на месте не оказалось. Боже мой, что же произошло?
его и достаточно грубо потянули вверх. Дойль ошеломленно прислушался к
разговору.
прострелили голову. В него стреляли из той кареты.
французский шпион.
развернул Дойля так, чтобы видеть лицо, и настойчиво спросил: - Какого черта
ты таскаешь пистолет на шее?
казалось, так будет удобнее донести пистолет до дому. Ох... я ничего не
знаю... наверное, он нечаянно выстрелил.
следователь, - этот малый просто идиот! Видишь, что ты натворил, - продолжал
он, обращаясь к Дойлю. - Тебе удалось приобрести прекрасное оружие Этот твой
пистолет развалился на части, выстрелив только один раз. Ладно, приятель,
что уж теперь рассуждать. Ты сейчас пойдешь со мной к доктору, и он быстро
приведет в порядок твою голову.
антисептики в 1810 году, и хотя он понимал, что не в состоянии сейчас ясно
соображать, понимал он также и то, что не испытывает ни малейшего желания
подхватить какую-нибудь проклятую инфекцию от немытых рук или нестерильных
ниток для наложения швов. Поэтому он твердо сказал: - Не надо меня никуда
вести. Просто дайте мне немного бренди. Крепкого бренди... Можно и виски -
что угодно, лишь бы побольше спирта.
подошел и никак не мог видеть, что на самом деле произошло. - Он просто
хочет нас обдурить. Похоже, этот проходимец остался без уха давным-давно, а
теперь шляется то тут, то там и изображает, что ему, видите ли, только что
оторвало ухо. Так и ходит по всему Лондону - выпивку выклянчивает у
доверчивых людей. Знаем мы таких! Нас так просто не обманешь.
кусок уха болтается.. Ой! Что это с ним? Похоже, его тошнит.
явно пошло на убыль, и чуть позднее Дойль смог, собрав все силы, попытаться
выбраться из толпы, не обращая внимания на удивленные взгляды. Он сбросил
пальто, содрал остатки рубашки и туго обвязал голову, чтобы остановить
кровь, которая капала на тротуар и покрывала липким слоем руки. Он опять
натянул пальто и, чувствуя головокружение от потрясения и потери крови,
шатаясь, побрел прочь в поисках винной лавки. Конечно, он еще плохо
соображал, но испытывал явное удовольствие от осознания того, что после
покупки пистолета, останки которого все еще болтались у него на шее, у него
все-таки осталось некоторое количество денег, вполне достаточное для
приобретения двух порций бренди. Одной - смочить повязку на голове и другой
- для приема внутрь.
***
дверь почтенного заведения и, шатаясь, ввалился в зал. Услышав шум, старый
хозяин гостиницы с тревогой оторвал взгляд от конторских книг. Он увидел
Дойля, и тревога мгновенно сменилась еле сдерживаемой яростью. Старик
оборвал бессвязные объяснения Дойля коротким приказом отправить его в
постель в запасной комнате и присматривать за ним, "пока его душа не
расстанется с телом или пока его проклятые ноги не смогут его донести до
задней двери". Согнутым пальцем он поддел Дойля за подбородок и приподнял
его бледное лицо.
быстро, как это только возможно. Ты понял меня?
ответную речь, из которой он, впрочем, не мог впоследствии припомнить ни
единого слова. После чего глаза его внезапно закатились, он стал падать
назад и с грохотом рухнул, как срубленный дуб. Пол загудел, как барабан,
когда он потряс его всей длиной своего тела, и ногти стукнули, как
кастаньеты, царапнув по полированным доскам.
за порог и там подождать вызванного констебля. Но когда двое мальчиков с
кухни потащили его к двери черного хода, он сел, огляделся по сторонам и
настойчиво сказал: "Рейс 801 на Лондон - у вас должен быть для меня билет.
Он оплачен Дерроу из ДИРЕ. В чем дело?" Произнеся столь внушительную тираду,
он с чувством исполненного долга соскользнул на пол и затих.
велел мальчикам взять бредящего незваного гостя и поместить в самую
маленькую, какая только найдется, свободную комнату и время от времени за
ним приглядывать, в ожидании того часа, когда он соблаговолит наконец
переселиться в лучший мир.
лестницей, питаемый рыбной похлебкой Казиака, славившейся отменным
качеством, а также темным пивом. Большую часть времени Дойль спал. И вот во
вторник он восстал с одра болезни и вышел в зал. Казиак, повязанный
фартуком, как только увидел Дойля, так сразу и сообщил, что если он
достаточно здоров, чтобы покинуть комнату, то он достаточно здоров и для
того, чтобы совсем покинуть его гостиницу.
гостиницы до тротуара. И уже оказавшись на улице, он услышал позади себя
грохот. Дойль обернулся и увидел сломанный пистолет, который Казиак швырнул
ему вслед. Дойль наклонился, поднял с земли искореженные обломки и
критически осмотрел - может, удастся получить несколько пенни в лавке
старьевщика? Пожалуй, стоит попробовать, выкинуть пистолет он всегда успеет
- при его нынешнем бедственном финансовом положении даже три пенса
увеличивали его состояние вдвое.
руках, - курок отсутствует, ружейная ложа раскололась. Он увидел пулю,
глубоко засевшую в дереве, и невольно содрогнулся - ведь эта пуля
предназначалась ему и наверняка продырявила бы насквозь, не окажись на ее
пути пистолет.
Странно - гильза с плоским основанием. Да, но оно же должно быть круглым.
Даже его скудных познаний в этой области хватило, чтобы понять, что пули
такой формы, как эта, не применялись до 1850-х.
это правда. Другие люди из двадцатого века - здесь и сейчас. И они мои
враги. Прекрасно, все становится на свои места. Одно непонятно - что я им
такого сделал? Какого черта они хотят меня прикончить?
Немного времени спустя ноги привели его на Боро-Хай-стрит. Дойль остановился
и недоуменно огляделся по сторонам, не вполне еще выйдя из глубокой
задумчивости. Место вроде знакомое - мрачное здание больницы святого Фомы
справа. Слева в сумеречном свете прорисовывался силуэт Лондонского моста.
Величественные громады арок вздымались над темной гладью Темзы, мерцающей
отсветами первых вечерних огней.
повернул налево.
шатаются по Лондону в этом проклятом 1810 году? "Бог мой, ну почему, почему
они хотят меня убить? Я ничего не понимаю - почему бы им просто не взять
меня обратно, в наше время? Они что, и впрямь решили, что я хочу здесь... и
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Курылев Олег
Прозоров Александр