Большинство же пыталось пробиться к лесу. Напрасно. Их догоняли стрелы,
копья. Ярость охватила мстителей, ничто не могло устоять перед их порывом.
пыли, заслонившие поле, едкий запах пороха и крови - все слилось в
страшную картину боя.
поручил ему собрать людей. В этот момент раздался возбужденный крик
Мигуэля:
индейцев, убегали к морю.
последовали остальные.
добраться до лодки и с лихорадочной поспешностью столкнули ее в воду.
Когда мы добежали до берега, они плыли уже вне досягаемости для наших
выстрелов.
которой суживалась до нескольких десятков шагов. С одной ее стороны
поднимались невысокие скалы, противоположная сторона была пологой и
песчаной.
и часть индейцев направил на противоположную, пологую сторону пролива,
чтобы лодка оказалась между двух огней.
одержимые, стремясь добраться до пролива раньше нас. Поначалу казалось, им
удается осуществить это намерение. Но долго грести в таком бешеном темпе
было невозможно. Вскоре они устали, и лодка продвигалась вперед все
медленнее.
теснину, шагах в пятидесяти от берега. В воздухе мелькнули первые стрелы,
выпущенные из луков. Несколько индейцев в запальчивости бросились в воду,
чтобы вплавь добраться до врага. Стрелы, как я успел заметить на бегу,
метко попадали в цель.
скалы, но неосмотрительно близко подплыли к противоположному берегу
пролива. А сюда тем временем подоспела погоня, высланная Манаури.
пловцов. С правого, пологого берега тотчас же прозвучал ответный ружейный
выстрел. В лодке - стоны и крики. Картечью, словно серпом, скосило
гребцов. Их постигла судьба, какую они заслужили.
лежали испанцы, и среди них - красавец юнец. Трупы стали вытаскивать из
лодки, и тут оказалось, что хитроумный юнец лишь слегка ранен и только
притворился мертвым. Индейцы узнали его и буквально впали в неистовство.
Они хотели тотчас же его убить, но я решительно этому воспротивился.
меня за руки и пытались оттащить силой.
отпустив меня, зашатался. При этом Арнак разразился какой-то гневной
тирадой по-аравакски. Вероятно, речь шла о почтении ко мне, ибо воины хоть
и с явной неохотой, но отступили от меня на несколько шагов. Однако они не
успокоились и, гневно указывая на молодого испанца, требовали его смерти.
Маргарите. Возможно, там готовят еще одну погоню.
как видно, не встретил у взбешенных собратьев особого понимания. Теперь
только Прояснилась наконец причина их возбуждения и упорства: оказалось,
что этот юнец был сыном самого жестокого из рабовладельцев Маргариты, дона
Родригеса, того самого дона Родригеса, который приказал отдать на
растерзание псам брата несчастного Матео. А сам юнец, такой же
бесчеловечный и жестокий, как и его отец, всегда зверски измывался над
рабами.
преступника не минует справедливая кара. И воины понемногу остыли. Испанца
связали по рукам и ногам, бросили обратно в лодку, и два индейца, сев на
весла, повели ее к лагерю.
шхуной. Оказалось, на ней оставались два не замеченных нами прежде
испанца. Теперь они подняли якорь и распустили паруса. Всходило солнце,
дул легкий утренний ветерок. Его порывы надули паруса, и стройный корабль
поплыл. Нечего было и думать догнать его на лодках, стоявших в бухте.
захватить, мы легко добрались бы на нем на Большую землю. Двое все-таки
уцелели!
не стал скрывать своих опасений от Арнака и Манаури.
тревогу, и через два-три дня сюда явится такая сила, что вмиг разделается
с нами... Для нас остается одно спасение...
Трое из них, сильно покалеченные, были живы, четвертый, к несчастью, мертв
- Матео. Испанцы зверски надругались над его телом, его просто невозможно
было узнать. Каждую минуту в лагерь могла вернуться его жена, за которой
уже послали, и потому я велел поскорее захоронить останки Матео, чтобы
избавить молодую женщину от страшного зрелища.
заросли нескольких индейцев обыскать окрестности, и вскоре были обнаружены
их трупы. Теперь, по крайней мере, мы знали, что никого из заблудившихся в
лесу не осталось.
переправить на них раненых в мою пещеру, - я в присутствии Манаури, Арнака
и Мигуэля допрашивал пленного. Сколько же дерзости, цинизма и наглости
было в этом молодом выродке! На мои вполне корректные вопросы он отвечал
лишь отборными ругательствами и гнусностями. Я не переставал удивляться,
как из этих нежных уст мог изливаться поток таких мерзостей.
бы вежливее отвечать человеку, который как-никак спас его от неминуемой
смерти, он только издевательски расхохотался мне в лицо. В самонадеянной
его башке не укладывалось, что кто-то может посягать на его жизнь.
своих товарищей.
паршивый предатель нашей расы, будешь первым болтаться на веревке.
удержался.
привлекательности. Невероятно: страшный демон в обличье ангела.
господин, а кому висеть на суку...
думаешь, куда он направился, а?
сказать, не иллюзорные и не призрачные, хотя он и не ведал о моих
намерениях относительно его будущего. Дело в том, что я решил защищать его
жизнь любой ценой, пусть бы даже все индейцы ополчились против меня, - и
защищать, конечно, не ради его прекрасных глаз, а ради нашей же
безопасности. Он был сыном именитого испанца - это не подлежало сомнению,
- и, значит, жизнь его в наших руках как заложника могла оказать нам
неоценимую услугу в случае нашествия на остров преследователей с
Маргариты. Это могло стать ключом к нашей свободе.
к нам бежало несколько индейцев.