не уйдёшь. Настал и его час, подхватили его огромные грязные пальцы с
обкусанными ногтями, подняли в воздух и поднесли к чудовищной влажной пасти с
сотней острых, как нож, зубов и длинным раздвоенным языком. Закричал бутерброд
от ужаса, забился рыбкой, но пальцы лишь сильнее стиснули его тонкое тельце.
другой, и третий - и бутерброд умер.
и груди невидимые крошки. - Здесь сейчас сразу вот.
птица жерлянка перекатывала в горлышке воду.
клочья облаков летели стремительно и невысоко, хотя над землёй царило полное
безветрие. Солнечные лучи, скользящие полого, расцвечивали их стремительными и
тонкими узорами, неуловимыми, как языки пламени. Само солнце уже скрылось за
близкими горами - и оттуда, со стороны гор, неуловимо-тёмный на ярком пёстром
фоне, неожиданно низко и потому не сразу заметно, - приближался космический
корабль!
зеркально-чёрный, неуклюжий и изящный одновременно: центральный корпус,
обтекаемо-остроносый, напоминающий крытую лодку, два более толстых
бочкообразных - по бокам от него, две пары треугольных крыльев - поменьше
впереди и побольше сзади, у хвоста. Какие-то небольшие выпуклости, вертикальные
и косые плоскости... Корабль летел легко и медленно, будто был бумажный.
и как мы сами не догадались!
кораблем, медленно садящимся на пляж стрелки острова. Видно было, как верхняя
часть кабины большого корабля скользнула назад - и как оттуда, изнутри, им
машут руками.
разлитое в воздухе, только усилилось, столкновения в городе почти прекратились.
Быстро разнеслись известия, что шорник Клемид, собственноручно убивший судью
Сугорака и самовольно севший на его место, арестован и содержится в каменной
тюрьме; обязанности судьи временно исполняет вдова Сугорака, тетушка Агжа.
Как-то сама собой родилась и распространилась мысль, что заваруха началась
неспроста и вовсе не по той причине, о которой так громко орали на всех
перекрёстках.
двадцати девяти бойцов, начавших движение со своих позиций, до Старого сада
дошли двадцать шесть. Плохо было то, что не дошёл сам командир, Егор Сомов, его
продолжали ждать, хотя, разумеется, формально командование принял на себя
комиссар отряда, Кривицкий. Его знали, ему верили, но за Егором готовы были
восторженно идти в кровь и в огонь, а с Кривицким было просто хорошо посидеть и
попеть под гитару.
станет известно. По дороге он сорвался с "партизанки", по пояс угодил в ползун
- и, понимая, что ничто его не спасёт, ударил себя ножом в шею. Теперь он тихо
умирал от потери крови, лишь изредка приходя в себя и снова и снова досадуя на
свою неловкость...
десять - пятнадцать человек стояли абы, кто с оружием, кто без, а с огороженной
площадки над входом, освещённый дымными и красными "священными огнями", кричал
сорванным голосом поп Паша.
Белоцерковский, второй секретарь обкома. Первой заговорила женщина. Она
сказала, что теперь уже точно известно: столкновение организовали обитатели
Верхнего. Пока неизвестно, какую цель они преследовали, но зато известно,
какими методами пользовались. Это подкуп, убийства, ввоз незаконного оружия,
провокации. Они использовали народ Ыеттёю для своих грязных целей, сделав
многих из них насильниками и убийцами, - чем нанесли ему непереносимое
оскорбление. Ыеттёю теперь остается одно: либо вынудить Верхних признать свою
вину и принести извинения не только на словах, но и на деле - либо умереть до
последнего человека... Потом заговорил Белоцерковский. И мы, и вы оказались
жертвами гнуснейшей провокации, которая была хорошо подготовлена - и всё-таки
провалилась. Цели организаторов не были достигнуты - и теперь уже никогда не
будут. Более того: пролитая невинная кровь не разъединила, а скрепила нас. Мы
осознали - у нас есть общий реальный враг, один на двоих - сильный, коварный,
безжалостный. Он нанес нам удар подло, исподтишка, надеясь, что мы не
разберемся и перебьём друг друга, брат брата... Так ударим же в ответ!
самой больнице пожар охватил только одно крыло, а с густым дымом и взрывами
сгорел сарай, в котором хранился инвентарь, запасы спирта и растительных масел,
прессованного сена и жмыхов для ездовых козлов и птиц... Сейчас всего лишь
валил густой дым, и свет двух не слишком сильных прожекторов еле пробивался
сквозь него.
им, рубя кулаком воздух. Неподалёку от них лежали в ряд несколько тел,
прикрытых тканью.
трясли за плечи, ему о чём-то кричали, плыл дым - и наконец он сообразил, что
надо сказать: Спартака мы вытащили...
И Спартака они же волокли...
весь...
Синеватый свет фонарика-жужжалки улетал вперёд шагов на пять, не дальше. Эти
фонарики делали в школьной мастерской...
прерывисто возникали в пустоте косые доски помоста. Там кто-то шёл.
коротким, но очень толстым стволом.
стали светить под ноги четвёртому. Потом ему помогли забраться. У него были
заняты руки - на плечах он нёс Спартака.
его узнал: это был Шумбасов, первое отделение. - О, и Елена Матвеевна здесь...
Опоили чем-то, до сих пор без сознания.
будто он ухнул в ползун.
был козырный, ни за что бы не догадаться... Свет их выдал.
посмотрели в ту сторону. Это была Лизка. Зажмурив глаза, она ободранными руками
изо всех сил зажимала себе рот и поэтому только шипела.
Белоусов Валерий
Ильин Андрей
Сертаков Виталий
Майер Стефани
Сертаков Виталий
Посняков Андрей